В тот год, однако, знаменательный день 24 июня таил в себе для Имоджин множество всяких сюрпризов. Когда она с воодушевлением декламировала одну из поэм Роберта Бернса, вдруг неожиданно появился мистер Арчтафт. Самодовольно улыбаясь, он весьма ядовито бросил Имоджин:
— Мне очень жаль, мисс Мак-Картри, что вынужден прервать вашу декламацию, но имею честь сообщить: сэр Дэвид Вулиш был бы необычайно счастлив немедленно видеть вас у себя, если, конечно, у вас нет более интересных занятий.
Главный босс! Ледяной ветер вдруг пронесся по комнате, и даже сама Имоджин на миг потеряла самообладание. Она сперва побледнела, потом залилась краской и пробормотала в ответ что-то нечленораздельное, придав тем еще больше уверенности мистеру Арчтафту, и без того готовому торжествовать победу.
— Я, конечно, понимаю, мисс Мак-Картри, что сегодня 24 июня, поэтому соблаговолите ответить, могу ли я передать мистеру Дэвиду Вулишу, что дочь Шотландии согласна выполнить в этот знаменательный день просьбу англичанина? Или вы предпочтете отложить визит на более удобное для вас время?
— Нет-нет, я приду, скажите ему, что я приду…
— Но все дело в том, что сэр Дэвид Вулиш желал бы видеть вас незамедлительно. Вы уж извините, мисс Мак-Картри, что позволяю себе столь дерзкую настойчивость.
И с этими словами донельзя довольный собой мистер Арчтафт тут же убрался в свою берлогу (так предпочитала именовать его кабинет Имоджин). Не успел шеф покинуть комнату, как со всех сторон посыпались комментарии. Всем — в том числе и мисс Мак-Картри — было ясно, что ссора с Арчтафтом и Масберри может стоить виновнице должности, и угроза эта вызвала единодушные сожаления. Нэнси Нанкетт, обняв свою верную союзницу, шепнула ей на ухо:
— Не падайте духом, Имоджин! Пусть только попробует вас уволить! Да мы все вступимся за вас перед сэром Дэвидом Вулишем…
Эти трогательные заверения еще пуще подогрели воинственный дух мисс Мак-Картри. Уж не вообразили ли они, что она спасует перед англичанами, да еще в день 24 июня?! Ни за что! Пусть даже подружками движут самые наилучшие побуждения, не видать им ее позора! Коль уж ей суждено навеки проститься с Адмиралтейством, то напоследок она выскажет этому сэру Дэвиду Вулишу все, что накипело на душе. Ведь какой бы он у них там важной шишкой ни был, а если разобраться — такой же англичанин, как и все прочие.
Прежде чем покинуть машбюро, она привела в порядок свое имущество, дабы без лишних проволочек забрать его в случае вынужденного отступления, потом приняла горделивую позу и громко, чтобы все услышали, бросила:
— Надо думать, у сэра Дэвида Вулиша какие-то неприятности, а кто же еще, кроме нас, шотландцев, выручит вас в трудную минуту?! Ничего не поделаешь, придется помочь!..
Однако и юные девушки, и дамы постарше были слишком расстроены, чтобы потешаться над этим, возможно последним, демаршем шотландки, и Дженис Льюис выразила общее мнение, заметив:
— Все-таки, что ни говори, а наша Имоджин — просто молодчина, и если ее уволят из-за этой дурацкой склоки с Арчтафтом, то, клянусь, до конца жизни и словом не перемолвлюсь с этим, с позволения сказать, господином!
Зная, что Дженис — девушка с характером, все сразу без всяких комментариев поняли, что их еще не подозревающий о своем несчастье начальник только что лишился последнего шанса добиться руки мисс Льюис.
В холле перед широкой лестницей, ведущей в кабинет сэра Дэвида Вулиша, Имоджин почувствовала, как ее кураж стал улетучиваться прямо на глазах. Она прекрасно отдавала себе отчет, что, стоит ей предстать перед главным боссом, с которым еще ни разу не удостаивалась чести перемолвиться словечком, сразу же смутится и растеряет весь свой запал. И потом, ей ведь и сказать-то в свое оправдание нечего… Опоздала? Опоздала! И шеф с полным правом может устроить ей отменную выволочку. Оставалось только надеяться, что дело все-таки не дойдет до полного и безвозвратного увольнения. Слегка дрожа от страха, она остановилась перед секретаршей сэра Дэвида Вулиша.
— А, это вы, мисс Мак-Картри! — вполне приветливо проговорила та. — Да-да, сэр Дэвид Вулиш и вправду хотел вас видеть. Пойду доложу, что вы уже здесь.
У Имоджин не хватило духу даже присесть. Через минуту секретарша вновь появилась в приемной.
— Прошу вас, мисс Мак-Картри, пройдемте со мной.
Дочь Шотландии сразу же вспомнила о Марии Стюарт — с каким мужеством держалась их королева, когда ее вели на эшафот. Сей благородный пример настолько вдохновил Имоджин, что шаг ее был почти тверд, когда она переступала порог кабинета главного босса.
— Весьма рад вас видеть, мисс Мак-Картри… Прошу вас, присаживайтесь.
Совершенно не соображая, что вообще происходит вокруг, Имоджин плюхнулась в кресло.
— Знаете, мисс Мак-Картри, я очень много о вас слышал…
«Так, начинается», — подумала Имоджин.
— Мне, например, известно, что вы родом из Калландера, из этого очаровательного графства Перт, что ваш почтенный отец был офицером и служил Ее Величеству королеве, что, наконец, сами вы бесконечно гордитесь своим шотландским происхождением. И я весьма одобряю ваши чувства.
Имоджин окончательно перестала что бы то ни было понимать.
— И все-таки, согласитесь, мисс Мак-Картри, — продолжал главный босс, — ведь нельзя же требовать, чтобы все рождались шотландцами. Разве можно так сердиться на тех неудачников, которым и так повезло куда меньше, чем вам. Поверьте, они в этом вовсе не виноваты. Вы же умный человек и не можете не понимать, что ни мистер Масберри, ни тем более мистер Арчтафт не просили, чтобы их произвели на свет где-нибудь в Англии или, скажем, в Уэльсе… Разумеется, будь у них выбор, они, конечно же, предпочли бы… да я и сам тоже бы не отказался… но есть события, которые не в нашей власти, вы согласны?
Имоджин подумала, уж не издевается ли над ней сэр Дэвид Вулиш.
— Я много слышал о вас от мистера Масберри. Он даже представил мне на этот счет докладную записку. Шеф высоко ценит ваши профессиональные качества, чего нельзя сказать о… даже не знаю, как выразиться… ну, скажем, о вашем нраве, что ли… Создается впечатление, будто вам нелегко подчиняться дисциплине, особенно когда блюстителями ее оказываются те, кому… не выпала честь родиться в Шотландии. Но поймите и нас, мисс Мак-Картри, не можем же мы нанимать на службу в Адмиралтействе одних шотландцев! У нас тогда могут возникнуть крупные неприятности с правительством, со всеми вытекающими отсюда нежелательными последствиями.
Теперь уж у Имоджин не оставалось никаких сомнений, что над ней самым жестоким образом издеваются, и на глаза ее навернулись слезы.
— И все-таки, поскольку я глубоко уважаю шотландцев, — продолжал босс, — а также потому, что ваш батюшка был человеком долга и воевал за честь Короны, я доверяю вам, мисс Мак-Картри, и пригласил вас, так как серьезно нуждаюсь в вашей помощи.
Разинув рот от изумления, Имоджин в ответ не проронила ни слова — в полной уверенности, что просто-напросто ослышалась.
— И не только я: к Шотландии в вашем лице в этот час обращается за помощью все Соединенное Королевство. Ведь Ее Величество королева еще слишком молода, и мы, мисс Мак-Картри, должны сделать все, что в наших силах, чтобы помочь ей нести не по летам тяжкое бремя ответственности. Вы согласны?
— Да-да… Разумеется, согласна, сэр…
— Откровенно говоря, я и не сомневался, что могу на вас положиться. Тем более что королева-мать как-никак тоже шотландка… Знаете, мисс Мак-Картри, я несказанно рад, что не послушал мистера Масберри и не принял всерьез его докладную записку. Ведь всякое бывает — несходство характеров, просто дурное настроение… Посмотрим. Если возникнет необходимость, то, возможно, по возвращении вам будет лучше перейти в другой отдел…
— По… по возвращении? Надо понимать, что меня… временно отстраняют от работы?
— Да нет, мисс Мак-Картри, никто вас ни от чего не отстраняет, напротив, я намерен доверить вам одно чрезвычайно важное поручение… и к тому же совершенно секретное.
Имоджин показалось, что все это ей просто снится…
— Как вам известно, мисс Мак-Картри, я возглавляю разведывательную службу Адмиралтейства. Моя главная задача — руководить деятельностью всех наших агентов и бороться против шпионажа… Так вот, если вы согласны, то я попрошу вас на неделю войти в круг моих доверенных лиц.
Сердце Имоджин забилось сильнее. Словно в каком-то озарении в памяти возникли все прочитанные книги, чьи авторы повествовали о безжалостной борьбе между агентами секретных служб. Вспомнив о прекрасных шпионках, она гордо выпрямилась и торжественно промолвила:
— Готова умереть за Корону, сэр!
— Нет-нег, такой жертвы, слава Бету, от вас не потребуется!
С этими словами сэр Вулиш вынул из ящика своего письменного стола большой конверт с надписью «Т-34» и показал его Имоджин.