Он остановился, потому что Вересаев отчетливо хмыкнул.
– Прошу прощения, – смутился Макар.
– Ничего-ничего, рассуждайте дальше, – с легкой иронией сказал Степан Степанович. – Действительно, такой вариант неинтересен. То ли дело, если наша воровка все тщательно спланировала!
– Она не могла тщательно спланировать, – возразил Макар, – потому что у нее не было на это времени. Но просчитать вероятности могла и наверняка просчитала. Она же аудитор, у нее аналитический склад ума! Итак, она предполагает, что всех задержат, обыщут, ничего не найдут и отпустят. А спустя некоторое время она вынесет ожерелье, и все.
– Если мы не найдем его раньше, – буркнул Валера, которому все меньше нравилось, что шеф с таким вниманием слушает мальчишку вместо того, чтобы пойти и найти наконец чертову цацку.
– Нет, – вдруг решительно сказал Илюшин, резко останавливаясь и чуть не наткнувшись на стул Вересаева. – Ничего подобного.
– Что значит «нет»? – возмутился охранник. – Найдем, конечно. Что тут искать: два этажа, восемнадцать кабинетов!
– Я не об этом. Я о том, что воровка была уверена: искать ожерелье мы будем сами. Она знала, что Анатолий Иванович не станет обращаться в милицию.
– С чего ты взял? – от удивления перейдя на «ты», спросил Вересаев.
– Нутром чувствую, – непонятно объяснил парень. – Поверьте, Степан Степанович: все дамы хорошо знают характер Анатолия Ивановича, и преступление было задумано именно с расчетом на то, что обыскивать помещения будут не оперативники, а мы. И что мы его не найдем, потому что не будем знать, где именно искать.
– И тогда вызовем ментов! – Николай покачал головой, потому что идеи парнишки казались ему совершенно безосновательными.
– Не вызовем, – себе под нос проговорил Горошин. – Не вызовем, – повторил он громче, заметив, что все смотрят на него. – Я так решил. В конце концов, это моя пропажа.
– Вот видите, – пожал плечами Илюшин. – И такую реакцию наша дама тоже просчитала. Она неплохой психолог.
– Анатолий Иванович, вы хотите покрывать воровку? – пренебрежительно осведомился Валера. – Зачем?
– Может быть, кому-то из них срочно понадобились деньги, и она не нашла иного выхода, кроме… – Горошин заморгал и стал похож на толстенькую сову. – И случай подвернулся… Я не могу представить, что кто-то из моих коллег окажется под следствием, даже если она и взяла мою вещь… без спроса…
Что-то очень детское прозвучало в его словах, и Валера с плохо скрытым презрением пожал плечами. Глупость, и больше ничего: если тебя обокрали, да еще и по-наглому, вора нужно найти и посадить, чтобы другим неповадно было. А не уси-пуси разводить.
– Я вас понимаю, Анатолий Иванович, – неожиданно сказал Вересаев. – Что же, получается, нас переиграли?
Валера и Николай промолчали. Горошин покачал головой, и непонятно было, согласен он с директором или нет.
– А вы что скажете, Макар Андреевич?
– Переиграли, если мы не найдем ожерелье, – подтвердил Макар. – Не будет же охрана каждый день обыскивать выходящих аудиторов. Это незаконно, в конце концов. Анатолий Иванович, а вам самому не обидно, что ваши слабости играют на руку воровке? Ведь она останется с вами в одном кабинете, вы будете видеть ее каждый день, гадать, кто сыграл на вашей порядочности. А другие женщины, не причастные к краже, испортят отношения друг с другом, потому что у них обязательно возникнут свои версии, и рано или поздно их озвучат, и получится нехороший скандал.
Голос Илюшина звучал убедительно, и Вересаев подумал, что сам бы он в подобной ситуации давно согласился с его доводами.
– Хитрая сволочь, – не сдержался охранник и получил тычок от Николая. – А что? Лихо прокрутила дело и теперь уйдет с побрякушкой.
– Анатолий Иванович, надо ее найти! – воззвал к Горошину Николай. – Правда, как будто в лицо плюнули…
Но Горошин снова покачал головой, и теперь стало ясно, что это значит.
– Ну, как хотите, – развел руками Макар. – Тогда я не вижу для нас никаких зацепок. Разве что…
Он задумался. Снова походил по комнате, затем взял со стола листок, на котором Николай записал, какие комнаты открывались аудиторами.
– Где умный человек прячет лист? – проговорил Илюшин.
– Где-где… – Охранник слегка растерялся, решив, что вопрос обращен к нему. – В холодильнике, должно быть.
– Почему в холодильнике? – поразился Степан Степанович.
– Потому что там можно все спрятать, – честно ответил Валера.
– Умный человек прячет лист в лесу. – Макар рассеянно глянул на охранника, и Вересаев понял, что идею с холодильником парень прослушал. – Так Честертон говорил, а он сам был очень неглупый человек.
– Психолог? – проявил осведомленность Николай.
– Не совсем. Впрочем, неважно. Итак, умный человек прячет лист в лесу. Наша воровка – умный человек? Наверняка. Даже если кажется глупой.
Поняв, к чему клонит Илюшин, Вересаев мысленно обежал глазами все здание.
– Люстра? – быстро предположил он. – Светильники? Аквариум?
Макар взглянул на него, что-то напряженно обдумывая.
– Вряд ли, – протянул он. – Анатолий Иванович, напомните, пожалуйста, в чем хранилось ожерелье. В коробочке?
– Нет. Коробочка показалась мне слишком безвкусной, и я переложил его в конверт.
– В конверт! – хором воскликнули Илюшин, Вересаев и Николай.
– Вспомните хорошенько, – торопливо сказал Илюшин, – ваши коллеги видели, что вы убрали украшение в конверт? Пожалуйста, вспомните, это очень важно!
– И вспоминать нечего. Видели. Я при них взял со стола плотный конверт, а потом засунул его в портфель.
Пристально глядя на Горошина, Макар прищурился и сказал, отчетливо выговаривая каждое слово:
– А если бы вам пришлось прятать конверт так, чтобы он не должен был бросаться в глаза, какое место вы бы выбрали?
Анатолий Иванович посмотрел на Вересаева непонимающим взглядом, и вдруг тень догадки мелькнула в глазах у обоих.
– Архив! – Степан Степанович опередил Горошина на полсекунды.
– Точно! – Макар азартно хлопнул ладонью по столу. – Вот наш лес! Готов прозакладывать зарплату за полгода – конверт в архиве!
Когда в помещении, где хранился архив документов, зажегся свет, охранник негромко присвистнул.
– Не свисти, денег не будет, – машинально заметил Николай, делая шаг вперед и пропуская вперед Илюшина.
Но на него вид стеллажей, заполненных папками, тоже произвел впечатление. «Хорошо, если конверт здесь. А если нет?»
– Вы с Валерой берете на себя правый сектор, – приказал Вересаев, недолго думая, – я – средний, Анатолий Иванович с Макаром Андреевичем – левый.
И, не теряя времени, двинулся к шкафам.
Николай постоял в некоторой растерянности перед полками, но затем, приговаривая про себя «глаза боятся, руки делают», вынул крайнюю папку. «И что с ней делать? Внутри смотреть?»
Он пробежал пальцами по пыльным корочкам, вдохнул запах картона и старого клея, наклонил голову и прочитал даты на корочках. «Надо приступать», – сказал он самому себе, и тут из-за соседнего стеллажа раздался очень спокойный голос Вересаева.
– Я его нашел.
Николай замер на секунду, не веря своим ушам, а затем бросился к шефу. То же самое сделали и остальные и увидели Вересаева вертящим в пальцах ожерелье из серебристых веточек, на которых блестели капли – камни.
– Надо же… – проговорил Степан Степанович. – Даже в папку не спрятала, просто всунула конверт на среднюю полку. Наверное, торопилась.
Он протянул ожерелье Горошину, который взял его так бережно, словно капли могли стечь на пол.
– Кто? – выдохнул Валера. – Кто заходил в архив?
Мужчины подняли глаза друг на друга – все, кроме Вересаева: он и так помнил, кто дважды был в архиве.
– Безинская, – с сожалением признал Макар. – Маргарита Анатольевна.
Увидев Горошина, вошедшего в кабинет генерального директора с ожерельем в одной руке и конвертом в другой, все сидевшие вскочили. Кроме Оли Земко, положившей руку на живот и устало откинувшейся на спинку стула.
– Нашли! – Глаза Рекурова изумленно расширились, словно он не допускал и мысли, что их затея увенчается успехом.
– Нашли, – грустно подтвердил Анатолий Иванович.
– Где? Где нашли? – Людочка так и впилась глазами в шефа, не сводящего глаз с Безинской. Та держалась спокойно, но на ее лице на секунду промелькнуло странное выражение.
– В архиве.
Степан Степанович прошел за свой стол, уселся. Николай с Валерой остались стоять у дверей, словно боялись, что кто-то вздумает убежать. Илюшин собрался было присесть на подоконник, но вовремя опомнился и просто облокотился на него. На диване напротив ссутулился Анатолий Иванович, не выпуская украшение из пухлых пальцев.
– Ожерелье мы нашли в архиве, – сухо повторил Вересаев, и в комнате повисла тишина, в которой шмыгала носом Людочка. – Одна из вас заходила в помещение, где хранятся архивные документы. Маргарита Анатольевна, вам понятно, что это значит?
