– Пусть никто и не выходит.
– Сергей, никого не выпускай, понятно? Да! Вот именно так! Да по любой надобности!
– Я знаю, что праздник… – Горошин наконец надел очки, покачал головой. – Но подарок…
– Анатолий Иванович, я вас прекрасно понимаю, – прервал его Вересаев. – Вы все сделали правильно. Карточки, в смысле – ключи от двери, есть только у тех, кто работает в кабинете?
– Да, – потерянно подтвердил тот. – У меня, Ерофеевой, Земко, Репьевой и Безинской.
– И запасная у охраны, – негромко добавил Рекуров.
Степан Степанович чуть заметно поморщился. Ой, как нехорошо…
– Делать нечего, – подумав, сказал он. – Давайте милицию вызывать.
Исполнительный директор снова потянулся было к телефону, но его остановил твердый голос Горошина:
– Нет. Я прошу вас не делать этого.
– Как? – не понял тот.
– Не надо.
И, видя, как непонимающе смотрят на него Вересаев и Рекуров, Анатолий Иванович снова потер пальцами виски.
– Я работаю в фирме шесть лет, – тихо сказал он. – Всех своих коллег знаю… очень хорошо к ним отношусь. Я понимаю, что кто-то из них взял украшение, тем более я его показывал, хвастался… Я сам виноват, конечно! Но ведь милиция приедет, все перевернет кверху дном, правда? Обыщет, найдет вора обязательно. Так?
– Так, – подтвердил Рекуров, не понимая, куда клонит аудитор.
– А я так не хочу, – закончил тот и жалобно посмотрел на Вересаева. – Вы понимаете почему?
Вересаев не сводил глаз с маленького толстенького человечка на стуле.
– Может быть, просто поговорить с ними? – умоляюще прибавил Горошин. – Я не могу представить, кто это мог бы сделать, но ведь ей необязательно признаваться, правда? Достаточно, чтобы та, кто взяла, просто выложила его… ожерелье… куда-нибудь… И все. И никто не узнает.
– Ну да, а потом все наши аудиторши будут волками друг на друга смотреть, – усмехнулся Рекуров, поняв замысел Анатолия Ивановича. – Нет, так не пойдет.
– Да, и в самом деле, – понурился тот. – Я не подумал. Расстроился, честно говоря, ужасно…
«Кучу денег наверняка заплатил за украшение, – подумал Вересаев. – В портфель положил. Хвастался. Бедолага».
– Ваш план, Анатолий Иванович, ничего не даст и по другой причине, – вслух сказал он. – Я уверен, что та из дам, кто… – он запнулся на слове «украла», – позаимствовала ваше ожерелье, не хранит его при себе, а припрятала где-нибудь в здании. Наверняка она предусмотрела, что вы обнаружите пропажу до ухода из офиса, вызовете милицию и всех обыщут.
– Вы думаете? – встрепенулся Горошин. – Так, значит, тем более нет необходимости в милиции! Достаточно нам самим найти ожерелье…
Он замолчал, поскольку Вересаев покачал головой:
– Слишком сложно. На двух этажах спрятать украшение можно в десятке мест.
– А я ведь предлагал камеры установить, – проворчал Рекуров.
– А я говорил, что камер у меня в офисе не будет, – в тон ему ответил шеф. – Ладно, попробуем обойтись своими силами. Но имейте в виду, Анатолий Иванович, я не собираюсь покрывать воровку. Или мы сами ее найдем, или это сделают профессионалы.
Горошин молча кивнул.
Когда шеф вернулся в банкетный зал, голоса, и без того негромкие, стихли.
– У меня для вас неприятное известие, – без предисловий сухо сообщил Вересаев. – Из портфеля Анатолия Ивановича пропало дорогое украшение – колье из золота.
– Белого, – зачем-то добавил понурый Горошин.
– Белого, – согласился Степан Степанович. – Я собираюсь помочь Анатолию Ивановичу найти его, а до тех пор выйти из здания, к сожалению, ни у кого не получится.
– Как?! – ахнула Анжелика, и непонятно было, к чему относится ее восклицание.
– Охрана не пропустит, – пояснил Рекуров сзади. – Пока не найдем, никто отсюда не выйдет.
Никто не задал ни одного вопроса. Четыре женщины переглянулись, но внимательно наблюдавший за ними Вересаев не заметил на их лицах ничего, кроме неприятного изумления.
– Земко, Ерофеева, Репьева и Безинская, пройдите к моему кабинету, будьте любезны, – приказал он и проводил вышедших из банкетного зала дам тяжелым взглядом.
Разговор с дамами-сотрудницами ничего не дал. Собственно, Вересаев и не ожидал иного, однако он испытал редкое для него чувство неловкости, когда, еще раз обрисовав ситуацию, предложил виновной сознаться и в ответ после непродолжительного молчания получил резкий выговор от Безинской.
– Прекратите играть в эти игры, пожалуйста, – высокомерно проговорила она. – И не смотрите на меня так, будто ждете, что я сейчас начну рыдать и во всем признаваться. Не начну.
Степан Степанович хотел оправдаться, поскольку не ожидал от Маргариты Анатольевны ничего подобного, но тут раздался скрипучий голос Репьевой:
– Насколько я понимаю, вы хотите нас обыскать. Где можно раздеться?
Людочка шмыгнула носом.
– Да не хочу я вас обыскивать! – не выдержав, повысил голос Вересаев. – Вы же не круглые идиотки, чтобы держать украшение при себе! Я имею в виду, одна из вас…
– Почему вы так уверены, что это именно одна из нас? – спросила Оля Земко, воинственно выпятив вперед подбородок. – Кабинет мог открыть кто-то из охранников.
– Во-первых, никто из охранников не покидал пост с того момента, как начался банкет, – вступил в разговор Рекуров, молчаливой тенью стоявший за креслом генерального. – Во-вторых, об ожерелье, к сожалению, не знал никто, кроме вас.
– А где Горошин? – неожиданно спросила Людочка. – Я хочу ему в глаза посмотреть! Он все затеял, пусть сам и расхлебывает! А мы-то здесь при чем?!
Голос ее стал приобретать истеричные нотки, и Степан Степанович на секунду прикрыл глаза. Действительно, черт бы побрал этого Горошина с его доверчивостью.
– Анатолий Иванович ждет за дверью, – хмуро сказал он. – И только благодаря его уговорам я до сих пор не вызвал сотрудников правоохранительных органов, поскольку господин Горошин категорически против того, чтобы одну из вас выводили отсюда в наручниках. Я прояснил данный вопрос, Людмила Ивановна?
Рюшка притихла. Вересаев понимал, что про наручники сказал сущую ерунду, но это подействовало: дамы оценили угрозу.
– Сейчас сюда придет старший смены, – сообщил он веско, – и мы с ним вместе пойдем и выясним, кто из вас и куда ходил в тот промежуток времени, когда пропало украшение.
– Но… в здании ведь нет камер, – робко сказала Оля. – Только снаружи…
Рекуров закатил глаза. Бабы, что с них взять!
– Магнитные карточки пока никто не отменял. – Вересаев покосился на исполнительного директора. – Мы считаем с компьютера безопасников данные о том, где они использовались. Дальнейшее понятно? Отыскать ожерелье – только вопрос времени. Поэтому я последний раз спрашиваю: кто-нибудь из вас хочет сообщить мне то, что поможет быстрее найти пропажу?
В кабинете стояло молчание.
– Очень жаль, – искренне сказал Вересаев, покосившись на живот Оли Земко. – Сударыни, прошу вас пока подождать в моем кабинете.
– Я в туалет хочу, – жалобно сказала Земко. – Можно?
Рекуров снова закатил глаза, Степан Степанович выругался про себя.
– Разумеется, можно, – стараясь не цедить слова, а выговаривать по возможности мягко, сказал он. – Послушайте, ситуация для меня так же неприятна, как и для вас, но…
Он собирался сказать, что с вызовом милиции она станет и вовсе непереносимой, но не успел.
– Чушь собачья, – проворчала Инга Андреевна. – Не вас подозревают в краже, а нас. Так что идите и выясняйте, что вы там хотели. И заберите Земко с собой, пока она здесь не отличилась.
«Старая ведьма», – мелькнуло в голове Вересаева. Оля Земко, судя по взгляду, брошенному ею на коллегу, подумала примерно то же самое, но она сдержалась, молча прошла за Вересаевым и вышла из кабинета, оставив трех женщин вместе с Рекуровым.
Вересаев ходил туда-сюда возле женского туалета, чувствуя себя идиотом и ругаясь за то, что не догадался отправить с Земко охранника. Ему показалось, что прошло не меньше десяти минут, прежде чем смущенная женщина вышла в коридор. Отведя ее в кабинет, Степан Степанович, внутренне морщась от навязанной ему роли, позвал Горошина и вместе с ним спустился в кабинет сотрудников службы безопасности, или, как называли их в офисе, безопасников.
Лаконично обрисовав ситуацию Николаю, старшему охраны – высокому белобрысому парню с вечно сонным лицом, – Вересаев сел рядом с ним и уставился на монитор.
– Проблем здесь нема, – пожал плечами Николай, набирая пароль. – Смотрим… где, во сколько, кто именно… Ага, вот оно.
Горошин, сидевший на стульчике позади них, прищурился на экран, но ничего не разобрал.
– Распечатай, – распорядился Вересаев. – Можешь?
– Да опять-таки нема проблем, Степан Степанович. Вот, пожалуйста.
Вересаев пробежал взглядом столбцы цифр, коды…
– Мы сейчас на листочек выпишем, кто входил-выходил и во сколько, – успокоительно заметил Николай. – Всего четыре человека, на промежутке… сколько времени брать?
