На перекрёстке возле универмага Мацудзакая он почти бессознательно поймал такси.
Водитель спросил, куда ехать. Но пассажир ответил не сразу. Лишь сев в машину, Сэкино понял, что нужно назвать какой-то адрес.
— Адзабу, — сказал он, не подумав. Это слово как-то само собой сорвалось с губ.
Машина побежала вперёд. Сэкино притулился в уголке и глядел в окошко. От Симбаси они проехали мимо ворот Онаримон и двигались теперь через парк Сибуя. Фары скользили по стволам деревьев. Водитель сказал что-то приятное, но пассажир промолчал.
Когда выехали к железнодорожным путям, водитель спросил, какое место Адзабу нужно. Сэкино, будто пробудившись ото сна, сказал: «Роппонги».
Выйдя из машины, Сэкино не собирался тут же отправляться с визитом к Ямасуги Китаро. Пожалуй, он приехал сюда почти машинально. Но в глубине души ему хотелось ещё раз встретиться с Ямасуги и всё выяснить. Понятно, что это будет впустую. Такой человек, как Ямасуги, ничем ему не обязан. Но судьба Сэкино зависела теперь от Ямасуги, и это не давало ему покоя. Мысли его были в смятении. Ноги сами привели его сюда.
Контора фирмы «Ямасуги сёдзи» располагалась неподалёку. Это было трёхэтажное здание. Света в окнах не видно. Парадный вход, конечно, заперт.
Сэкино вошёл в узкий переулок и обогнул здание вокруг. Было темно. Веяло прохладой. Сэкино увидел звонок и нажал кнопку.
Одно окно на первом этаже осветилось, в нём задвигались тени. Кто-то наполовину открыл створку окна, показалась чья-то заспанная Физиономия.
— Кто там?
Похоже, это был ночной дежурный.
— Меня зовут Сэкино. Нет ли там Ямасуги-сан?
— Если у вас дело, могли бы вы пожаловать завтра? Президент вечером уехал в Кансай. Если у вас деловой разговор, завтра вам кто-нибудь поможет.
Сэкино сделал паузу.
— Не могли бы вы сообщить мне адрес секретарши, её зовут Уэдзаки? Я должен непременно увидеться с нею сегодня вечером по делу.
Ночной дежурный вглядывался в лицо стоявшего в тени Сэкино.
— Вам не удастся посетить Уэдзаки-сан. Потому что она уехала вместе с президентом. Если у вас разговор по работе, сотрудники фирмы завтра к вашим услугам, — с подозрением сказал дежурный и захлопнул окно.
Сэкино взял трубку телефона-автомата, стоявшего перед табачной лавкой.
— Это ваш сосед Сэкино. Всегда причиняю вам беспокойство. Не могли бы вы позвать мою жену? — попросил он.
Минуты три в трубке слышалась музыка. Потом раздался какой-то шум.
— Алло, алло! — Это была его жена Тиёко.
— Тиёко? Это я, — сказал Сэкино.
— Слушаю тебя.
— У меня возникли непредвиденные обстоятельства, и я на какое-то время задержусь. Имей это в виду.
Он заранее подготовил эти слова.
— Алло, алло! И это надолго?
— Не знаю. Во всяком случае, скоро не вернусь.
Жена ещё продолжала кричать «алло!», но он уже повесил трубку. В ушах у него ещё стоял голос жены.
Затем он купил в лавке почтовую бумагу и конверты и попросил завернуть их.
Остановил проходившее мимо такси и поехал на станцию Синагава.
К платформе линии Сёнансэн, сверкая огнями, подошёл поезд, следующий до Атами. Сэкино сел в него. Заняв место, он сразу закрыл глаза, будто для того чтобы заснуть. На лбу выступил холодный пот. За два часа пути он ни разу не взглянул в окно.
Когда он сошёл в Югавара, было уже половина двенадцатого. Выйдя со станции, он впервые заметил, что на небе появились звёзды. У станции выстроились зазывалы гостиниц-рёканов с бумажными фонариками в руках.
— Нет ли мест в «Оку-Югавара»?
Человек из этой гостиницы усадил Сэкино в такси.
Машина ехала вдоль реки, поднялась на холм. Во всех гостиницах ещё горел свет. Сэкино бывал здесь прежде с женой.
В гостинице его проводили в дальнюю комнату.
— Извините, что так поздно, — сказал Сэкино горничной. — Ужин ведь уже закончился, так что не беспокойтесь, — добавил он. Несмотря на то что он сегодня не обедал и не ужинал, голода не чувствовалось.
Искупавшись в о-фуро, он сел за стол и достал почтовую бумагу. Горничная принесла гостиничную анкету, и он вписал своё имя.
— Завтра с утра вам можно не торопиться?
— Нет, я рано встану. Счёт будьте добры сейчас.
Он сказал горничной, что оставит письма на столе, и попросил бросить их в почтовый ящик.
Письма он писал долго. Их было четыре: одно адресовано жене — Тиёко, остальные — президенту фирмы, управляющему и заместителю начальника отдела Хакидзаки Тацуо.
Письмо, адресованное Хакидзаки, было самым длинным. Здесь он подробно описал всё происшествие. Кроме Хакидзаки, он больше никому не рассказал об этом.
Когда он закончил все письма, время было уже к четырём утра. Сэкино положил письма на стол, а рядом — мелочь на марки. Выкурив две сигареты, он переоделся в европейский костюм[5] и встал.
Выйдя из гостиницы, Сэкино Токуитиро отправился от шоссе в горы. Ночь ещё не кончилась, было темно. Слышно было только журчание реки. Шагая по весенней траве, он продирался сквозь лесную чащу…
В Токио царила страшная сушь. Стояла ясная погода, и лишь со вчерашнего дня помаленьку начал накрапывать мелкий дождик.
Хакидзаки Тацуо вылез из такси перед конторой фирмы «Ямасуги сёдзи» в Адзабу. Это было старое унылое трёхэтажное здание мутно-серого цвета. Часть букв на латунной табличке у входа уже облупилась. Здесь и была цитадель видного токийского ростовщика Ямасуги Китаро, о котором говорили, что он ворочает капиталом в несколько сот миллионов иен.
При входе была проходная. Там сидела девушка и читала газету. Она подняла глаза на Хакидзаки.
— Я по поводу ссуды. — Хакидзаки протянул свою визитную карточку. Карточка была отпечатана вчера, на ней не фигурировало название фирмы «Сёва дэнгё сэйсакудзё».
Взяв карточку, девушка вошла в контору и, тут же вернувшись, проводила Хакидзаки в гостиную, расположенную рядом со входом. Это была просто обставленная, обветшавшего вида комната. На стене висела наклеенная на картон каллиграфическая картина на золотом фоне. И сама надпись, и подпись художника были начертаны скорописью — Тацуо не смог их прочитать. Казалось бы, подобное украшение дисгармонировало с обстановкой в европейском стиле. Но в покоях ростовщика оно почему-то казалось уместным.
Вошёл служащий лет сорока. В руках он держал визитную карточку Тацуо.
— Вы, кажется, по поводу ссуды? Этим занимаюсь я. Вы мне не расскажете, в чём дело?
— Дня два-три назад я говорил по телефону с президентом. Вы знаете об этом? — ответил Тацуо вопросом на вопрос.
— С президентом?
Служащий снова взглянул на визитную карточку Тацуо, но там значилось только имя, названия фирмы не было и в помине. Удостоверившись в этом, служащий задумался.
— А кто вас представил?
— Нет, это тоже должен знать президент. Как бы то ни было, свяжите меня с президентом, — стал настаивать Тацуо.
— К сожалению, президент вчера уехал в Осака. Пока он мне ничего не сообщал.
Служащий стал довольно любезен. О том, что президент отсутствует, Тацуо узнал сегодня утром по телефону.
— Весёленькое дельце! — Тацуо состроил огорчённую физиономию. — Но, может, кто-нибудь другой из сотрудников слышал об этом от президента?
— Тогда подождите немного. Я спрошу у секретаря.
— Сделайте это непременно, — убедительно попросил Тацуо. А про себя он в этот момент подумал: «Выгорело!» Правда, может случиться, что вместо секретарши придёт другой человек или просто снова вернётся этот же служащий.
Прошло минут пять. Наконец за стеклянной дверью показалось что-то синее, раздался лёгкий щелчок. «Пришла!» — подумал Тацуо.
Дверь отворилась, и в комнату вошла статная молодая женщина. Чёрные глаза её сразу цепко уставились на Тацуо. Взгляд у неё был подчёркнуто деловой.
В руке женщина сжимала визитную карточку Тацуо.
— Я исполняю обязанности секретаря президента, — сказала она, прежде чем сесть.
— Имя моё вам известно, — сказал Тацуо.
— Да, спасибо. — Женщина положила карточку Тацуо на край стола.
— Простите, как вас зовут?
— Уэдзаки. — Она протянула ему маленькую визитку. «Уэдзаки Эцуко», — бросилось Тацуо в глаза.
Синий костюм красиво облегал её фигуру. Устроившись на стуле, она снова требовательно посмотрела на Тацуо, как бы призывая его приступить к делу.
— Я бы хотел получить взаймы три миллиона иен.
Тацуо изучал черты лица Уэдзаки Эцуко. Большие глаза с чёрными зрачками. Тонко очерченный нос. Маленькие, поджатые губы. В линии щёк и подбородка было ещё что-то детское. Это как-то не вязалось с волевым взглядом и упрямыми губами.
— У вас был разговор с президентом? — спросила она.
