Николай Пономаренко - Доктор смерть

Петров, совершив накануне грабеж или убийство, на следующий день шел на работу и продолжал лечить людей. Однажды бригаду Скорой помощи направили на 15-ю линию. У женщины стало плохо с сердцем. К немалому удивлению, водитель привез Петрова и медсестру к дому. Посмотрев на номер квартиры, Петров обомлел. Вчера он был здесь! И он не отступил. Позвонил в дверь, прошел в уже знакомую комнату. Пожилая женщина не узнала его! Родственники объяснили, что ей стало плохо от сознания того, что ее квартиру вчера обворовали. Петров сделал больной успокаивающий укол в ту же руку, куда еще вчера колол свой усыпляющий "препарат"!

То, что Петров "работал" один в течение следствия неоднократно ставилось под сомнение. Этот вопрос поднимала эксперт-почерковед. Впервые в истории питерских "Крестов" в следственном изоляторе проводился странный эксперимент. В следственном кабинете установили специально привезенное трюмо. Петров под диктовку помадой писал на зеркале те же строчки, которые оставил в квартире Надежды Афанасьевны Фокиной. Эксперт утверждала, что почерк не похож. Наконец, Петров в сердцах воскликнул: "Это я писал! Левой рукой! Я придумал этот способ грабежей и никого не посвящал. Не было у меня напарника. Я придумал!". Он очень горд своим дьявольским "изобретением".

На следственных экспериментах он без всяких угрызений совести рассказывал подробности убийств.

"Она уснула, я пошел собирать вещи. Здесь взял деньги. Здесь стояла посуда, я не трогал. Потом слышу, она шевелится. Я взял топорик, вот здесь стоял и три раза ударил ее в область головы".

Суд признал грабителя и убийцу вменяемым.

Петров говорит: "О том, что произошло, нет смысла думать. Я задержан, зло будет наказано. Я приму как должное любое наказание, вплоть да "вышки". Моя судьба меня не интересует. Мысли мои тяжелы. Лучше бы пристрелили при задержании. Тогда бы не узнали, что это все совершил я. Родственники, дети посчитали бы, что меня случайно замордовали... Ну ладно, хватит. Заплачешь один раз - будешь плакать всю жизнь".

Его ничуть не жалко. Жалко погубленных им жен, бабушек и матерей. Жалко оставленных без копейки пенсионерок. Жалко, что у них украли священное - "смертные деньги".

Суд идет. В зале много родственников женщин, убитых Петровым. Всем им много горя принес один этот человек. Человек гуманной профессии.