— Ну да.
— Женщины ей не подвержены, но способны передавать по наследству. Лили дальтоником не была, а её сын мог бы.
— Но, дорогой мой, её сын — Роланд. Я понимаю, что они очень похожи. И возраст, и цвет волос... Вы, часом, не перепутали?
— Нет, — ответил мистер Саттертуэйт. — Не перепутал. И сходство, поверьте, тоже от меня не укрылось. Но теперь я знаю точно: матерью Тима была вовсе не Берил. Ею была Лили. Настоящий сын Берил — это Роланд. Мальчики были совсем маленькими, когда Саймон женился во второй раз, не так ли? Женщине, растящей двух младенцев, очень легко поменять их местами, особенно, если оба они рыжие. Тимоти — сын Лили, а Роланд — сын Берил. Берил и её первого мужа, Кристофера, и он никак не может быть дальтоником. Поверьте, я знаю, что говорю!
Он видел, как Хортон переводит взгляд с одного на другого. Тимоти, не понимая, в чём дело, с озадаченным видом смотрел на свою чашку.
— Я видел, как она её покупала, — продолжал мистер Саттертуэйт. — Выслушайте меня, дружище. Вы обязаны меня выслушать. Мы давно знакомы. Разве я когда-нибудь ошибался?
— Ну, нет, в общем. Что-то не припомню.
— Заберите у него чашку. Отнесите её в лабораторию и проверьте, что в ней. Я видел, как Берил покупала её в деревенском магазинчике. Она уже тогда знала, что разобьёт красную чашку и заменит её голубой. А Тимоти никогда не узнает, что они были разного цвета.
— Полагаю, вы сумасшедший, Саттертуэйт. Но я сделаю то, о чём вы просите. Не знаю уж почему.
Хортон приблизился к столу и потянулся к чашке.
— Позволь взглянуть.
— Пожалуйста, — растерянно ответил Тимоти.
— Она, кажется, треснула. Ну да, точно.
По лужайке к ним быстро шла Берил. Подойдя, она резко остановилась.
— Что... что вы делаете? Что тут происходит?
— Да ничего, — невозмутимо ответил доктор, глядя ей прямо в глаза. — Хочу вот показать мальчикам небольшой эксперимент с чашкой чаю.
Её лицо окаменело. В глазах застыл ужас.
— Пойдёте со мной, Саттертуэйт? — продолжил доктор. — Это быстро. Проверка качества современного фарфора. Недавно было сделано очень интересное открытие.
Ни на секунду не умолкая, он пошёл к дому. Мистер Саттертуэйт последовал за ним. Молодые люди, переговариваясь, потянулись следом.
— Как думаешь, Ролли, что это док затеял? — спросил Тимоти.
— Понятия не имею, — отозвался тот. — Вид у него какой-то странный. Ну да ладно. Потом узнаем. Пошли за мотоциклом.
Берил Джиллиат резко повернулась и быстро пошла к дому. Том Эдисон окликнул её:
— Что-то случилось, Берил?
— Да нет, ничего, — ответила она. — Забыла кое-что.
Том Эдисон вопросительно посмотрел на Саймона.
— Что это с твоей женой?
— С Берил-то? Да ничего, по-моему. Забыла, наверное, что-то к столу.
— Тебе помочь? — крикнул он ей вслед.
— Нет-нет. Я скоро.
Проходя мимо сидящего в кресле старика, она громко и внятно проговорила:
— Старый идиот. Снова перепутал тапки. Один красный, другой — зелёный. Кошмар какой-то!
— Опять я провинился, — сокрушённо вздохнул Том Эдисон. — А мне казалось, они одинаковые. Странная штука, правда?
Берил быстро прошла мимо.
Подойдя к воротам, мистер Саттертуэйт и доктор Хортон услышали звук удаляющегося мотоцикла.
— Уехала, — сказал доктор Хортон. — Точнее, сбежала. Вам не кажется, что нам следовало её остановить? Вдруг она вернётся?
— Нет, — ответил мистер Саттертуэйт. — Думаю, не вернётся. Может, — задумчиво добавил он, — так оно и лучше.
— Кому?
— Это старый дом, — медленно проговорил мистер Саттертуэйт, — и старая семья. Хорошая семья. Вряд ли им захочется огласки и скандала. Я думаю, лучше позволить ей уйти.
— А ведь Том её не любил, — заметил доктор Хортон. — Никогда не любил. Всегда был вежлив и добр, но никогда не любил её.
— Думайте лучше о парне, — посоветовал мистер Саттертуэйт.
— О парне? Вы имеете в виду...
— Да, второго, Роланда. Вряд ли ему нужно знать, кто его настоящая мать и что она пыталась сделать.
— Но зачем ей это? Чего ради?
— Значит, вы больше не сомневаетесь?
— Нет. Теперь нет. Я видел её глаза. Вы правы, Саттертуэйт. Но в чём же причина?
— Деньги, полагаю, — ответил мистер Саттертуэйт. — Скорее всего, у неё не было своих денег. Её первый муж, Кристофер Иден, был славным парнем, но без гроша за душой. А к сыну Лили, прямому наследнику Тома Эдисона, переходит большое состояние. Действительно большое. Недвижимость сильно выросла в цене. И мало кто сомневается, что большая её часть перейдёт к внуку. Вот Берил Джиллиат и решила, что этим внуком должен быть её сын. Обычная жадность.
Мистер Саттертуэйт обернулся.
— Там что-то горит, — воскликнул он.
— Бог ты мой, действительно горит! А-а, это просто пугало в поле. Какой-нибудь сорванец поджёг. Ничего страшного. Стогов там поблизости нет. Сгорит и погаснет.
— Да, — протянул мистер Саттертуэйт. — Вы, пожалуй, идите, доктор. Думаю, в лаборатории я вам не помощник.
— Я и так уже почти уверен, что именно обнаружу. Я не про химическую формулу, я про содержимое. В голубой чашке — смерть.
Мистер Саттертуэйт вышел за ворота и направился к горящему пугалу. Солнце уже клонилось к горизонту, всё вокруг было окрашено в цвета заката.
— Вы снова проходили мимо, — тихо проговорил он и вздрогнул, заметив рядом с догорающим пугалом стройную женскую фигурку в бледно-жемчужном одеянии. Она двинулась навстречу мистеру Саттертуэйту, и он застыл, не в силах двинуться или оторвать от нее глаз.
— Лили, — прошептал он. — Лили...
Он видел её так ясно... Лили. Правда, слишком далеко, чтобы можно было разглядеть лицо, но он и так знал, что это она. Только, подумал он, окажись сейчас кто-нибудь рядом, вряд ли бы он увидел её тоже. Тихо, почти шепотом, он произнёс:
— Всё хорошо, Лили. Твой сын в безопасности.
Она остановилась и поднесла к губам руку. Он не видел её улыбки, но знал, что она улыбается. Она послала ему воздушный поцелуй, медленно повернулась и пошла прочь.
— Снова уходит, — прошептал мистер Саттертуэйт, — и уходит с ним. Конечно, они ведь принадлежат одному миру. Приходят только, когда дело касается любви или смерти. Или того и другого вместе.
Он знал, что больше не увидит Лили. Но, возможно, ещё повстречает мистера Кина? Он повернулся и пошёл по лужайке к чайному столику с оставленными на нём разноцветными чашками, к ждавшему его другу. Он был уверен, что Берил не вернётся. Довертон-Кингсбурну больше ничто не угрожало.
По лужайке пронеслась маленькая чёрная собачка. Задыхаясь и виляя хвостом, она подбежала к мистеру Саттертуэйту. Из-за ошейника торчал клочок бумаги. Мистер Саттертуэйт наклонился, вытащил его и расправил. Цветным карандашом там от руки было написано:
«Поздравляю! До следующей встречи.
А. К.»
Собака убежала.
— Спасибо, Гермес, — растроганно проговорил мистер Саттертуэйт, глядя, как она мчится через поле, догоняя тех, кто уже скрылся из виду, но кто, он знал точно, недавно прошёл совсем рядом.
