– У меня приличный дом, – заявил она, провожая посетителей на второй этаж. – У меня не бывает никаких неприятностей.
– Не волнуйтесь, миссис Килрой, – успокоил её Брэди. – Нам просто нужно взглянуть на комнату, и это все. Потом зададим несколько вопросов.
Они прошли по длинному темному коридору. Линолеум был натерт до блеска, посередине лежала старая истертая дорожка. Дверь в конце коридора была заперта. Вынув из кармана передника большую связку ключей, миссис Килрой отперла дверь и вошла.
Комната оказалась огромной. Гарнитур красного дерева викторианских времен отливал темным медом. Единственное окно было наполовину закрыто шторой, поэтому шум транспорта звучал приглушенно, как нечто потустороннее. Тонкий солнечный лучик освежал выцветшие краски старого индийского ковра.
Мужчин поразила чистота в комнате. Всюду был порядок. Постельное белье снято. Одеяло аккуратно сложены на краю матраца. Зеркало на туалетном столике тщательно протерто.
Миллер проверил все выдвижные ящики, везде было пусто. Он обратился к хозяйке.
– Сегодня утром вы застали комнату в таком же виде?
– Да, – ответила миссис Килрой, – вчера вечером около девяти она спустилась ко мне и постучала в дверь.
– Она пришла с улицы?
– Не могу сказать. Но она предупредила, что сегодня уедет.
– И не объяснила, почему?
– Я и не спрашивала. Я только согласно контракту потребовала оплату вперед за неделю, если она уезжает раньше оговоренного срока.
– И она заплатила?
– Не моргнув глазом. Должна сказать, у нас никогда не было недоразумений с оплатой.
Во время беседы Брэди ещё раз обошел комнату, внимательно осматривая комоды и шкафы. Затем доложил, что все в идеальном порядке, абсолютно чисто.
– Следовательно, она забрала все свои вещи, – сказал Миллер и, обращаясь к миссис Килрой, спросил: – А вы видели, как она уходила?
– Я видела её в последний раз в половине десятого. Она сказала, что хочет сжечь всякие ненужные мелочи. Попросила разрешения сжечь вещи в подвале, в котле.
– А вы туда не спускались?
– В этом нет нужды. Котел нужно проверять через день.
– Так… – протянул Миллер, подошел к окну и раздвинул шторы. Вернемся ещё раз к тому моменту, когда вы виделись с ней вчера в последний раз. Она была взволнована или огорчена?
Миссис Килрой замотала головой.
– Нет, нет. Такая же, как обычно.
– Но ведь всего через три часа она свела счеты с жизнью.
– Да простит ей Господь! – В голосе миссис Килрой звучало истинное негодование. Она истово перекрестилась.
– Что ещё вы можете о ней рассказать? Нам известно, что она прожила у вас три месяца.
– Совершенно верно. Однажды она появилась у моих дверей с двумя чемоданами, а у меня как раз была свободная комната. Она согласилась внести плату за три месяца вперед, так как не имела никаких рекомендаций.
– И что вы подумали об этой девушке?
Миссис Килрой пожала плечами.
– Она отличалась от местных жителей. Слишком благородная. Я поставила себе за правило никогда не задавать лишних вопросов, потому что каждый должен заниматься своими делами и не вмешиваться в чужие. Но эта девушка наверняка могла бы рассказать немало интересного.
– Пастор Райян вовсе не уверен, что её действительно звали Джоанна Мартин.
– Меня это вовсе не удивляет.
– А как она зарабатывала на жизнь?
– С ней у меня не было проблем. Меня не касалось, чем она занимается. Я заметила только, что у неё стоял мольберт. Она часто рисовала. Однажды я спросила, учится ли она в академии, но она сказала, что рисование – её хобби.
– Часто ли она уходила из дома, например, по вечерам?
– Мне было безразлично, где она проводит ночь. У каждого жильца есть свой ключ.
И снова пожав плечами, она добавила:
– Меня тоже часто не бывает дома.
– Бывали у неё посетители?
– Если и бывали, то без моего ведома. Она была очень скрытной. Время от времени я замечала, что она ужасно выглядит – совсем как больная. Однажды пришлось даже помочь ей подняться по лестнице. Я хотела вызвать врача, но она сказала, что чувствует себя немного нездоровой. Когда я снова увидела её через несколько часов, она выглядела прекрасно.
«После инъекции героина», – подумал Миллер и вздохнул.
– Больше вам нечего нам сказать?
– Пожалуй, нечего. – Миссис Килрой слегка поколебалась и добавила: Если она дружила с кем-нибудь, то только с девушкой из четвертого номера, с Моникой Грей.
– А откуда вы это знаете?
– Я видела, как они вместе уходили. Обычно во второй половине дня.
– Она сейчас дома?
– Должна быть дома. Насколько мне известно, по вечерам она работает в клубе.
Миллер повернулся к Брэди.
– Я побеседую с девушкой, а вы тем временем пройдите с миссис Килрой к отопительному котлу. Может быть, что-то заметите.
Дверь за ними закрылась. Миллер тихо стоял и прислушивался. В комнате царила мертвая тишина – как будто тут никто никогда не жил. Да и что он знал о ней? Пока что её личность представала перед ним только в цепи отрывочных противоречивых фактов. Девушка, выросшая в приличном родительском доме, по непонятным пока причинам сбежала в этот захудалый пансион. Примерная католичка, и наряду с этим – самоубийство? Интеллигентная и образованная, но связалась с наркоманами.
Все это как-то не соответствовало одно другому.
Пройдя по коридору, он постучал в комнату номер четыре. Девичий голос предложил войти.
Распахнув дверь, он перешагнул через порог. Девушка стояла перед зеркалом спиной к двери. Она была полуодета. Когда она увидела его в зеркале, её глаза испуганно расширились.
– Я думала, это миссис Килрой.
Как истинный кавалер, Миллер отступил в коридор и прикрыл за собой дверь. Через минуту его снова впустили. Девушка набросила старый халат и встретила его с улыбкой.
– Попробуем ещё раз сначала?
Ее низкий голос звучал тепло и ласково. Маленький курносый нос подчеркивал очарование юности.
– Мисс Грей? – Миллер предъявил свое удостоверение. – Сержант Миллер из уголовной полиции. Я бы хотел несколько минут с вами поговорить.
Ее улыбка погасла и взгляд потемнел, но она отступила, чтобы впустить его в комнату.
– В чем я провинилась? Неправильно припарковалась?
Лучший результат иногда получался в тех случаях, когда идешь прямо к цели. Этим методом Миллер и попытался сейчас воспользоваться.
– Я собираю материал в связи со гибелью Джоанны Мартин. Если меня правильно информировали, вы в состоянии нам помочь.
Его слова подействовали, как внезапный удар. Она покачнулась, потом резко повернулась и села, ухватившись за спинку кровати.
– Вы же с ней дружили, – продолжал Миллер.
Растерянно глядя на него, она вдруг вскочила, оттолкнула его и бросилась в ванную.
Сдвинув брови, он остался на месте, не зная как поступить. В дверь постучали. На пороге стоял Джек Брэди.
– Что – нибудь нашли? – спросил Миллер.
В руках Брэди держал старый мешок.
– В мусорном ведре оказались разные вещицы. Что вы скажете, например, об этом?
Он показал треугольный кусок железа, обгоревший со всех сторон. Миллер нахмурился.
– Это уголок от чемодана.
– Точно, – Брэди встряхнул мешок. – Если судить по моим находкам, то получается, что она сожгла все свои вещи.
– Вместе с чемоданом? Вот уж правда не доверилась воле случая, вздохнул Миллер.
– Ладно, Джек. Снесите это все в машину и звоните в управление. Узнайте, не появилось ли у них что-нибудь для нас. Я сейчас.
Закурив, он подошел к окну и уставился на маленький палисадник. Позади открылась дверь, и Моника Грей вышла из ванной. Она снова пришла в себя. Последствие шока уже не были заметны. Девушка присела на край кровати.
– Извините меня. Но такой удар…Джоанна была славной девушкой.
Помолчав, она неуверенно спросила:
– Но как…как это случилось?
– Она бросилась в воду, в реку. – Миллер дал ей сигарету и поднес зажигалку. – Мне сказала миссис Килрой, что вы дружили.
Глубоко вдохнув дым, Моника Грей с наслаждением медленно его выдыхала.
– Не такими мы уж были подругами. Ходили иногда по вечерам вместе в кино или выпивали у меня чашечку кофе. Просто так получилось, оттого что жили рядом.
– А больше вы никуда не ходили вместе? – поинтересовался Миллер.
– Я не могла, я ведь работаю по вечерам. В казино на площади Гаскойн, в клубе «Фламинго».
– У Макса Вернона?
Она кивнула.
– А вы там бывали?
– Давно. Расскажите мне про Джоанну Мартин. Откуда она была?
Моника Грей покачала головой.
– Она никогда не говорила о прошлом. Казалось, она живет только настоящим.
– А чем она зарабатывала на жизнь?
– Насколько мне известно, она вообще нигде не работала. Очень много рисовала, хотя считала это пустой тратой времени. Но у неё всегда были деньги.
