С Ныымом происходило обратное. С момента задержания, ставшего для него шоком, он не оставлял надежды на освобождение. Главное — добиться, чтобы с него сняли наручники. Сила, которую он все еще ощущал в себе, быстрые ноги, густой лес вокруг и, наконец, главное — острое желание смыться, — все это сулило шансы на успех. Однако русский не внял просьбе и наручников не снял. Теперь оковы давили не столько на руки, сколько на моральное состояние Ныыма, угнетали его. Влияла на настроение и погода. По мере того как солнце катилось по небосводу, забираясь все выше и выше, воздух прогревался, и на лес опускалась липкая, тягучая духота. Хотелось пить. От пережитого потрясения Ныыма начало знобить. Временами ему не удавалось сдерживать унизительную дрожь в коленях, и русский мог заметить, что он запугал пленника. Монотонность допроса, дотошность, с какой выспрашивались несущественные мелочи, притупляли настороженность. Желание сопротивляться медленно угасало. Ныым все острее ощущал, как на его плечи ложится страшная усталость. Одно желание все больше одолевало его: лечь бы на траву и заснуть, чтобы, проснувшись, узнать — все происшедшее было всего лишь сном. Мучительным, страшным, но исчезающим в момент, когда открываются глаза.
— Где Железный набирал людей? — Голос Прасола был монотонен и спокоен.
— Меня пригласил принять участие в деле Черный. Это Як Лаар. Мы с ним были на учебных сборах ополчения. Рядом спали. Он сказал, что можно быстро и хорошо заработать…
— Ты согласился сразу?
— Нет, только когда узнал, что заплатят тысячу баксов. Это большие деньги.
— Учитывая риск?
— Железный говорил, что риска не будет.
— Русские глупые и беспечные лопухи. Так?
Ныым пожал плечами. Ответить утвердительно он не рискнул. Зачем злить человека, у которого ты в плену?
— Ладно, оставим. А как ты думаешь, Ныым, я тебя нашел и взял случайно? Пошел в лес по грибы и наткнулся на тебя…
Ныым задумался. Вопрос резко выпадал из ряда тех, на которые он уже дал ответы, и потому сбивал с толку. В самом деле, неужели во всем виноват случай? Нет, такого не может быть. Выходит, русский бродил по лесу не случайно и знал загодя, что ищет? Значит, их планы не такая уж тайна? И вопросы, судя по всему, задаются не случайные. Похоже, русский только уточняет детали, интересуется незначительными мелочами. А раз так… Значит, Железный и вместе с ним все мы под колпаком. И теперь скрывай, не скрывай факты, дело обречено на провал. Черт с ними, с тысячей баксов! Куда хуже, если посадят в тюрьму или…
Это «или» пугало особенно.
— Ну что? — спросил Прасол. — Дошло? Скорее всего, Ныым, в твоем роду были чукчи… Теперь ответь, какую задачу перед бандой ставил Железный?
— Я…
— Не спеши, Ныым. Вопрос контрольный. Хочу проверить, насколько ты честен со мной.
— Я точно задачи не знаю. Честное слово. Железный нам не все говорит. — И тут же, наморщив лоб: — Почему вы мне про чукчу сказали?
— Обычно до эстонцев все туго доходит. Ты не типичный. Врубаешься в суть мгновенно. Замечаешь?
— Да-а, — согласился Ныым уныло. — Я хорошо соображаю.
— Это по всему видно, — усмехнулся Прасол. — Теперь давай соображать вместе. Если верить тебе, то Железный послал своего человека в лес и приказал: «Иди и сиди там, Ныым». И ты просто сидел. Так?
— Нет.
— Что же приказал тебе Железный?
— Следить за дорогой от гарнизона. Записывать, куда и сколько машин едет. Их номера. Отмечать время, когда проехали. Особенно когда едет смена караула. Когда военная автоинспекция…
— Теперь о главном. Не из простого любопытства вы следите за дорогой. Верно? Так за чем ваша банда охотится?
Ныым тяжело вздохнул.
— Я туммаю, вы меня теперь упьетте. Скажу все, и мне конец. Я не хочу умирать.
— Долго думал?
— Все время туммаю.
— Молодец, парень! Думать всегда полезно. Теперь подумай о другом. Ты мне помогаешь. Через силу, вопреки своим желаниям, но помогаешь. Мы сотрудничаем. Так вот, тех, кто мне помогает, я никогда в обиду не даю. Не только гарантирую тебе жизнь, но и буду заботиться о твоей безопасности. Мне совсем не нужно, чтобы твои дружки свели с тобой счеты…
Произнося эти слова, Прасол не лицемерил. Он был русским до мозга костей — ответственным, охочим до дела, с врожденными чувствами совести и чести.
Русский человек по природе вынослив и крепок. Он одинаково хорошо чувствует себя в суровом Забайкалье, где зимой студеные ветры валят с ног; в ледяном безмолвии Верхоянской тундры, в которой от морозов лопаются стальные конструкции; но столь же терпеливо переносит жару Кызылкумов и влажную, душащую европейцев парилку тропиков. Эти крепость и выносливость сделали характер русских доверчивым и простодушным. Сильным людям чуждо коварство. Выносливому не надо ловчить, облегчая ношу или свою участь за счет других. Русский ум прост, не изощрен в коварстве и обмане. Русским почти несвойственно вероломство. Все эти качества жили в Прасоле с детства, и он не обманывал Ныыма, ни тогда, когда обещал ему погасить дыхание, ни сейчас, когда гарантировал жизнь и безопасность.
— Как я могу вам верить? — спросил Ныым после томительного раздумья.
— Я тебя в чем-то обманул?
— Нет, но я был нужен…
— Будешь нужен и дальше.
— Правда?
— Слово офицера.
— Хорошо, скажу все. Железному нужен генерал Деев. Командир ракетной дивизии…
Прасол на миг онемел. Он смотрел на Ныыма и молчал. Еще не зная, в чем дело, он перебирал варианты возможных действий банды. Со всех сторон обдумал вероятность хищения оружия и боеприпасов к нему. Оценил шансы на захват ракетно-пусковой установки, выводимой к стартовой позиции на боевое дежурство. Но вот то, что банда нацелилась на самого комдива, в голову Прасола не приходило. Слишком неожиданным оказался пассаж.
— Повтори, — сказал он, не сумев до конца скрыть растерянности.
— Железному нужен генерал. Роман Деев. Как у вас говорят — собственной персоной.
Чтобы осмыслить новость, Прасол увел разговор в сторону.
— Зачем убили лейтенанта Доронина?
— Кто такой? Я не знаю.
— Человек в лесу, где выставили «клопа» на кабель.
— Я не уппивал…
— Ныым, я не спрашиваю кто убил. Спрашиваю, зачем и почему?
— Это голый человек? Он пришел туда, где мы копали. И Серый…
— Он знал, что это офицер?
— Он голый. Никто не знал, кто он. Просто ненужный свидетель…
— Значит, убил Серый?
— Да.
— Ты сам видел?
— О да, я копал яму.
— Теперь вспомни все, что знаешь о похищении генерала. Где, когда собирается это сделать Железный? Кто ему платит? Чей заказ? Какие деньги? Не спеши, подумай. Вспоминай все подробности. Вы об этом в своем кругу говорили?
Да, они говорили. И совсем недавно. Тихим белым вечером на базовом хуторе.
В тот раз они много и лихо пили. Серый в одиночку высадил две бутылки водки и пришел в состояние возбуждения. Ныым заметил, как постепенно менялось его настроение. Лицо Серого покраснело, в глазах без труда прочитывалась злость, которая в трезвом состоянии скрывалась от постороннего взора в темных глубинах души.
Серый — Курт Соо — был огромен ростом: без малого метр девяносто и одинаково широк от плеч до бедер. При этом брюхо его не висело, переползая через брючный ремень, а бугрилось рельефом мышц, которые булыжниками проглядывали из-под загорелой кожи. Какое-то время назад Соо баловался с железом, получил первый разряд во всесоюзной классификации в тяжелом весе, потом увлекся выпивкой («спирт — сила, спорт — могила»), бросил занятия штангой к чертовой матери и стал заядлым игроком в литрбол. В пьяном виде он сатанел, становился злым, драчливым и опасным. Как давно приметил Ныым, только одного Соо Железный держал за человека и считался с его мнением.
— Слушай, Железный, — неожиданно сказал Соо и потянулся к бутылке. — Думаю, пора тебе открывать карты. Команда собрана. Все вместе уже пять дней. Друг друга узнали. Проверили. Кровью спаяли, — Ныым понял, что Соо намекает на русского, убитого в лесу. — Дальше играть втемную нет смысла. — Соо замолчал и замотал головой, будто конь, отгоняющий мух. — Обещанные деньги остаются не нашими, если точно не знаешь, получим мы их или нет…
— Ты мне не веришь? — вскипевшая ярость Железного плеснула через край. Стараясь ее задавить, он что было сил хряснул огрызок огурца об пол. Огурец разлетелся во все стороны, забрызгав скользкими семечками штаны Ныыму. Тот отряхнулся и успокаивающе сказал:
— Кончайте, отцы! Был уговор: не горячиться.
— Ты прав, — сказал Железный. Он уже овладел собой и говорил спокойно. — Так чего ты хочешь, Серый?
— Чтобы ты сейчас, вот прямо сию минуту, объяснил нам все и до конца — что нам предстоит сделать, зачем и почему? Играть, не зная правил, не в моих привычках.
