– Или нанимает охрану, – вставил свою реплику Пеппер. – Богатый человек может себе такое позволить.
– Или пытается исчезнуть, уехать куда-нибудь, – добавила Кеннис, – но чтоб сразу сдаться, руки вверх и ждать смерти? Не может такого быть!
– Свидетель Рауль Галлахер показал, что в последнее время Даннон Харрисон был в подавленном состоянии, – сказал стажер Барри, – даже хотел закрыть магазин.
– Подавленное состояние – это, другими словами, депрессия, психическое заболевание. Может, он боялся, что покончит с собой, поэтому оформил завещание? – предположила Кеннис.
– Так, – удовлетворенно произнес Фил, – это уже теплее. Человек чувствует, что больше не хочет жить, и вспоминает о дочке. Логично?
– А мне кажется, что это совершенно нелогично, – возразил Мелвин. – В письме к дочери он пишет: «Я скоро умру, и единственное мое желание, чтобы ты не считала меня плохим, гадким человеком». Фраза: «Я скоро умру» – это утверждение, признание факта, который ему очевиден, – так не мог написать сомневающийся, психически неуравновешенный человек.
– Согласен, – коротко отреагировал Фил. – Кстати, у кого-нибудь есть объяснение, почему дочь могла считать его плохим человеком?
– Я разговаривала с его бывшей женой, – сообщила Кеннис, – она считает его жутким развратником. Из-за этого они развелись. Как она выразилась: «Вначале он меня любил, а потом начал изменять направо и налево, я даже боялась, что он что-нибудь подцепит на стороне и заразит меня!» Так что его имидж в глазах дочери мог быть сильно подмочен.
– Понятно. Всё. Всем по домам, – сказал он в заключение, – на сегодня достаточно впечатлений.
Как-то в начале октября вечером Фил обнаружил, что закончились сигареты, и вышел купить. Он пешком прогулялся до ближайшего супермаркета и вдруг увидел, что на боковой улице грабят или собираются изнасиловать молодую женщину. С первого взгляда было неясно. Один держал нож у ее горла, а второй шарил по телу. Она стояла молча, беспомощно опустив руки и глядя куда-то вверх, и на лице у нее было выражение покорности, как у коровы, которую собираются зарезать. Конечно, можно было действовать по инструкции, крикнуть: «Эй, парень, брось нож, и без резких движений. Я из полиции» и вытащить пистолет, но Фил подумал, что это плохое решение. Расстояние было достаточное, они могли ударить ее ножом и попытаться убежать, поэтому он ничего не крикнул, а с отрешенным выражением лица пошел по направлению к бандитам, делая вид, что их не замечает. Поравнявшись, он остановился и удивленно произнес:
– Что здесь происходит?
– Вали отсюда, если жить хочешь, – сказал парень с ножом и повернулся к Филу.
Этого Фил и ждал. Он отступил назад, вытащил пистолет и крикнул: «Я – полицейский. Лечь на землю». По выражению его лица они поняли, что дергаться нельзя – убьет, поэтому стрелять ему не пришлось. Бандиты улеглись на асфальт и мирно дождались прибытия полиции.
Когда она давала показания в полицейском участке, Фил узнал, что Бетти Картер, тридцати лет, не замужем, проживает на соседней улице, работает учительницей в школе. Затем они вместе вышли на улицу.
– Даже не знаю, как вас отблагодарить, – сказала Бетти.
– Нет ничего проще: пригласите меня на чашку чая, – ответил Фил с улыбкой, отметив про себя ладную, чуть полноватую фигуру и приятное, открытое лицо своей новой знакомой.
– А что на это скажет ваша жена? – тут же правильно оценила предложение Бетти.
– У меня нет жены, и никогда не было, – успокоил ее Фил.
– Я так испугалась, – вдруг заявила она, уходя от прямого ответа. – Давайте вначале поговорим. Я трудно схожусь с незнакомыми людьми.
– Я тоже, – сказал Фил, и они вместе засмеялись.
Они зашли в кафе, посидели, поговорили, потом он проводил ее домой и остался. Эта связь не означала какую-либо особую влюбленность или страсть. Он был одинок, после встречи с Джулией прошло уже четыре месяца, и она была одинока. Это был, как пишут в рекламных проспектах бюро знакомств, «союз одиноких сердец». Он приезжал к ней, когда образовывалось свободное время, поговорить о текущих делах, попить чаю в домашней обстановке, отдохнуть душой. Она рассказывала ему о своих школьных занятиях, об интригах учителей, о способных учениках. Потом они ложились в кровать и занимались сексом. Она была хорошая женщина, добрая и культурная. Вероятно, Бетти была бы ему прекрасной женой, но, мужчины, как известно, пользуются при выборе жены искаженными критериями, поэтому от обсуждения этой темы он всегда уходил. Она пыталась добиться от него минимального тепла, чтоб он открыл ей что-то свое, личное, но Фил не рассказывал ни о себе, ни о своей работе никогда и никому, это были запретные темы.
Понятно, что через пару месяцев их связь закончилась. Закончилась так же, как началась. Они посидели в кафе, спокойно поговорили, и когда она окончательно выяснила, что он не собирается на ней жениться, то заявила, что не видит смысл в продолжении их отношений, так как вопрос замужества для нее определяющий, с чем он с пониманием согласился. Они перестали встречаться, и через неделю Фил полностью забыл о ее существовании.
Элвис, вдоволь насмотревшись на свое отражение в зеркале, сполоснул лицо, сильно растер его полотенцем, затем проследовал обратно в спальню, спрятал пистолет в тумбочку, после чего долго и неподвижно сидел на кровати, стиснув голову руками и бессмысленно глядя в одну точку. Убийство далось ему нелегко. «Наверное, все-таки нужно иметь особое свойство, талант, – подумал он, – чтоб убить и сразу об этом забыть, без шлейфа переживаний».
«Эта Оливия Гарднер оказалась невменяемой, сумасшедшей наркоманкой, – думал он, – а ведь вначале, когда она подошла к нему после концерта в джаз-клубе, показалась оригинальной, симпатичной девицей». Эта ее цветная татуировка с русалкой намертво врезалась в память. Он собирался с ней только поговорить, но она совершенно обезумела, набросилась на него с ножом, от которого он едва успел прикрыться рукой, потом бросилась к тумбочке. Хорошо, что он сразу понял, что она там ищет, оттолкнул и сам достал пистолет. Она упала и почему-то закрыла лицо руками, наверное, чтоб не видеть… «Женщины всегда непредсказуемы», – вспоминал он убийство Оливии, после которого сутки не мог прийти в себя, сидел в темной, зашторенной комнате, руки у него дрожали, а тело дергалось, как от судорог. Лежащая на полу женщина, у которой после выстрелов изо рта струйкой потекла кровь, стекая на плечо и постепенно заливая русалку с водорослями, стояла перед глазами. Никакой жалости не было, но он пережил такое перенапряжение, такой стресс, что нервная система не справлялась: он не мог восстановить равновесие.
Была надежда, что следующее убийство вытеснит из памяти предыдущее, но так не произошло, и теперь перед его внутренним взором стояли обе сцены одновременно, как на двух экранах, встроенных в сознание.
Делать он ничего не мог, весь день проведя в переживаниях, боялся даже выйти из квартиры. В конце концов понял, что не спать вторую ночь подряд нельзя, необходимо как-то отключиться от непрерывно прокручивающихся в голове сцен убийства, иначе он сойдет с ума, поэтому, когда на часах было уже полвторого ночи, Элвис принял две таблетки снотворного, запив их вином, лег в кровать и неожиданно быстро заснул.
Тщательно изучив имеющиеся материалы по обоим эпизодам дела и исчерпав все возможные варианты выхода на убийцу, Фил осознал, что они в тупике. Он собрал свою группу и объявил:
– Прямым способом убийцу обнаружить не удалось. Ничего не поделаешь, придется ждать следующий труп.
– Но это звучит как-то аморально, – не выдержал стажер.
– А смертельно больной, который ждет чью-то смерть, чтоб получить орган для пересадки, тоже аморален? – насмешливо спросил Фил.
– Это, мне кажется, разные вещи. Там человек умирает… – неуверенно произнес Барри.
– Я вдруг вспомнил одну историю про мораль, – сказал Фил, задумчиво глядя на Барри, – ее мне как-то рассказал приятель из транспортной полиции: «Одна женщина на скоростном шоссе неожиданно увидела перед собой кошку и резко затормозила, что привело к цепному столкновению машин. Восемь человек погибло, среди них трое детей, – цена спасенного котенка».
– Я не поняла, – после минуты тягостного молчания всей группы осторожно спросила Кеннис, – что вы этим хотели сказать?
– Ничего! Все свободны, – ответил Фил.
Сотрудники покинули кабинет.
– Не цепляйся к нему со своей моралью, – неожиданно высказал Мелвин стажеру Барри. – Разве ты не видишь, что шеф в бешенстве? Когда дело буксует, а у Фила нет свежих идей, с ним спорить нельзя – затопчет!
Утром Элвис проснулся свежим и отдохнувшим. Прошло. Кошмары остались в прошлом. Он поднялся, с аппетитом позавтракал и вышел на улицу. Зашел в кабину телефона. Там он открыл телефонный справочник и быстро нашел то, что искал. Он ничего не записывал, только несколько раз повторил про себя найденный адрес.
