пренебрегли» и существовала вероятность, что одна из других женщин, с которыми у Уолтона были романы, долгое время лелея свои реальные или надуманные обиды, в конце концов вспыхнула и решила отомстить. Или что миссис Джексон, возможно, собиралась пополнить ряды отверженных и убила его, чтобы избежать позора быть его отвергнутой любовницей.
Керриган мог поссориться с Уолтоном из-за бизнеса. Возможно, Уолтон купил акции его фирмы и не внёс необходимую маржу; и их разговор в «Белфорде» в ночь перед убийством, хотя и выглядел как обычная светская беседа при случайной встрече, мог оказаться гораздо более ожесточённым, чем предполагали те, кто наблюдал эту встречу и позже вспоминали о ней при допросе детективов.
Мотив Джексона, предполагавший, что он всё ещё любит свою жену, был очевиден.
Джеймисон, который, по-видимому, был хорошим компаньоном и близким другом Уолтона, вполне мог иметь тайную неприязнь; с ним могли плохо обращаться в различных сделках, в которых они участвовали.
Следует учитывать даже Коулмана, шофёра, у которого была возможность совершить убийство, хотя его мотив на данный момент и известен. Он мог вернуться в дом и убить Уолтона, полагая, что тот был один. Но эта теория не объясняла отравление Ли Синга наркотиками и нападение на Хелен Уолтон. Кроме того, инспектор Конрой был склонен полагать, что если бы преступление совершил Коулман, он бы забрал деньги Уолтона, а также его запонки на рукавах, которые стоили немалых денег. С другой стороны, шофёр мог быть нанят для убийства Уолтона и оставить ценное имущество нетронутым, чтобы отвести подозрения от себя.
Инспектор Конрой знал, что в Нью-Йорке, вероятно, найдётся много людей, которые не будут горевать о смерти Джеймса Б. Уолтона. У него была нехорошая репутация; он был завсегдатаем ночных клубов и ресторанов, где подают лобстеры, в то или иное время был замешан в различных делах, на которые полиция смотрела косо. Секретные документы полицейского участка на Западной Шестьдесят восьмой улице показали, что одно время его подозревали в причастности к крупной сети контрабандистов, которые снабжали ночную жизнь мегаполиса спиртным по заоблачным ценам; и, кроме того, что он владел финансовыми активами в нескольких процветающих подпольных заведениях.
В конце концов инспектор решил, что единственное, в чём он может быть уверен, — это в том, что Уолтон был убит, его падчерица была оглушена ударом дубинки, а его слуга усыплён и убран с дороги с помощью наркотика. Он не видел никакой связи между китайцем и преступлением; возможно, он знал о нём, но ничто не указывало на то, что он убил Уолтона, напал на мисс Уолтон, а затем накачал себя наркотиками. Действительно, заключение доктора, который осматривал его, противоречило этой теории; он полагал, что мужчина находился под воздействием наркотика в течение нескольких часов, прежде чем миссис Джонсон вошла в дом и обнаружила тело Уолтона.
Имеющиеся улики свидетельствовали о том, что Уолтон, вероятно, был убит в промежуток между визитом почтальона и приходом экономки. Два из трёх писем, которые почтальон опустил в почтовый ящик в вестибюле, были найдены на столе рядом с телом Уолтона, а третье, вероятно, было тем самым письмом, которое Уолтон держал в руке и которое он, очевидно, читал, когда в него стреляли и били дубинкой. Это письмо не было датировано, за исключением того, что вверху страницы был указан день недели; конверт, как и письмо, был испачкан кровью, а почтовый штемпель настолько размыт, что невозможно было определить, было ли это одно из трёх писем, доставленных в то утро. Письмо оказалось дружеским посланием из Индианаполиса и не представляло интереса ни для кого, кроме Уолтона.
Но инспектор Конрой не стал тратить много времени на теоретические рассуждения о времени убийства. Он чувствовал, что мисс Уолтон, когда он поговорит с ней в больнице, сможет прояснить эту часть тайны. Тем временем, хотя детективы Уокер и Болтон, а также другие сотрудники участка и управления полиции тщательно обыскали комнату и весь дом, он решил ещё раз осмотреть библиотеку, предложив осмотреть каждый дюйм пола, стен и мебели с помощью увеличительного стекла. Правда, ничто из того, что когда-либо делали детективы, не вызывало у них большего презрения и издевательского смеха, чем использование увеличительных стёкол, но на самом деле мало что из того, что они делали, оказывалось более плодотворным в плане обнаружения улик. Клочки волос, кусочки ткани, пятна крови, многие вещи, которые человеческий глаз мог бы не заметить, были обнаружены зоркими детективами посредством увеличительных стёкол; и эти вещи изменили суть расследований и позволили полиции найти и наказать виновных или, по крайней мере, предать их суду.
Инспектор Конрой был ярым сторонником использования увеличительных стёкол, микроскопов, фотографии и всех отраслей науки при раскрытии преступлений. Более того, он сам был опытным фотографом и компетентным микроскопистом; он был неплохим бактериологом и в достаточной степени химиком, чтобы его анализы заслуживали уважения и внимания. Он серьёзно относился к своей работе и, насколько это было в его силах, изучал каждую отрасль знаний, которая, по его мнению, могла ему помочь. Он стремился стать абсолютно непогрешимым детективом, но был достаточно умён, чтобы понимать, что столкнулся с непреодолимым препятствием: у него совершенно не было памяти на цитаты.
Сначала инспектор обратил внимание на пятно крови на портьерной панели, которая висела в дверном проёме между библиотекой и столовой. Он был совершенно уверен, что это была человеческая кровь, хотя для полной уверенности потребуется лабораторный анализ. Однако он был уверен, что так оно и есть. Тогда возник вопрос: это произошло из-за раны на голове Уолтона? Или Уолтон подрался с нападавшим и ранил его? Инспектор не был склонен ответить на последний вопрос утвердительно. В комнате не было никаких следов борьбы, а ковёр и мебель не были потревожены, как это, вероятно, было бы в случае драки. Он полагал, что на Уолтона напали сзади, когда он сидел за столом и читал письмо, и что убийца затем оторвался от своей кровавой работы и напал на мисс Уолтон, когда она направлялась в библиотеку из столовой. Когда он взмахнул дубинкой, капля крови, возможно, попала с неё на шёлковую панель. И убийца, спешивший через дверной проём навстречу мисс Уолтон, прежде чем она успела закричать, мог задеть панель и выдернуть её из шнура, которым она была прикреплена к дверному косяку.
Наконец
