— Лори наверняка обследовали, когда нашли?
— Да, в больнице в Пенсильвании.
— Эти записи, вероятно, сохранились. Я бы хотел, чтобы вы их запросили. А что за повторяющийся сон, о котором вы упомянули?
— Прошлой ночью он опять приснился ей. Она была ужасно напугана. Лори говорит, что это сон про нож. С тех пор, как она к нам вернулась, она боится острых ножей.
— А что вы скажете о переменах в ее характере?
— Поначалу они были весьма заметными. До похищения Лори была очень общительным ребенком. Возможно, несколько избалованным, но очень добрым. Она любила играть с другими детьми и ходить к ним в гости. После того, как вернулась, никогда не оставалась ночевать в гостях. Она словно сторонилась своих сверстников. Лори решила поступить в Клинтонский колледж, потому что но был всего в полутора часах езды от дома и она могла часто приезжать домой на выходные.
— А встречается ли она с молодыми людьми? — спросил Карпентер.
— Вы сами увидите, что Лори весьма привлекательная девушка. Разумеется, ее часто куда-то приглашали, и в колледже она обычно ходила на разные вечера и танцы. Ее, казалось, никто не интересовал, до того, как она подружилась с Грегом Беннетом. Однако их дружба закончилась очень неожиданно.
— Почему?
— Этого никто не знает — ни мы, ни Грег. Весь прошлый год они были вместе. Он тоже учится в Клинтонском колледже и часто приезжал к нам на выходные вместе с ней. Он нам очень нравился, и мы думали, что Лори с ним счастлива. Они оба любили заниматься спортом, особенно играть в гольф. И вдруг прошлой весной все было кончено. Никаких объяснений. Ничего. Она не говорила об этом ни с нами, ни с Грегом. Он еще приезжал к нам, не понимая, что послужило причиной разрыва. До конца этого семестра он будет в Англии; я думаю, что ему ничего не известно о том, что случилось с нашими родителями.
— Я бы хотел, чтобы Лори пришла ко мне завтра в одиннадцать.
На следующий день Сара отвезла сестру на прием и обещала вернуться за ней ровно через пятьдесят минут.
— Я поищу что-нибудь к ужину. Надо же как-то раздразнить свой аппетит.
Кивнув, Лори последовала за Карпентером в его кабинет. С выражением испуга на лице она отказалась расположиться на кушетке и предпочла сесть к столу напротив него. Грустная и подавленная, она молча ждала.
Без сомнения, глубокая депрессия, решил про себя Карпентер.
— Мне хочется помочь тебе, Лори.
— Вы можете вернуть мне мать с отцом?
— Увы, Лори. Твои родители погибли из-за того, что что-то случилось с автобусом.
— Они погибли из-за того, что я не поставила машину на технический осмотр.
— Ты забыла об этом.
— Нет, не забыла. Я решила отказаться от осмотра на заправочной станции, сказав, что поставлю машину на бесплатную профилактику в автотранспортной компании, потом забыла об этом. А от осмотра на станции я отказалась намеренно. Так что во всем виновата я.
— Почему же ты отказалась от осмотра на заправочной станции?
Он внимательно наблюдал за тем, как Лори Кеньон обдумывала свой ответ.
— Была какая-то причина, но не помню.
— Сколько стоит технический осмотр на заправочной станции?
— Двадцать долларов.
— А в автотранспортной компании он бесплатный. Разве это не убедительная причина?
Она казалась погруженной в свои собственные мысли. Карпентер сомневался в том, что она вообще слышала его вопрос.
— Нет, — шепотом произнесла она, покачав головой.
— Так почему же ты все-таки отказалась от осмотра на заправочной станции?
Теперь он уже был уверен в том, что Лори не слышала его. Она словно перенеслась куда-то в другое место. Он решил задать следующий вопрос:
— Лори, Сара говорит, что по ночам тебя опять мучают кошмары, точнее — тот же кошмар, что и прежде.
Лори услышала громкий плач, раздавшийся у нее в голове. Поджав ноги к груди, она уткнулась в них лицом. И плач раздавался не только у нее в голове. Он вырывался из груди, из горла, изо рта.
13
Встреча с преподобным Ратландом Гаррисоном и телепродюсерами успокоила его.
Обед прошел в баре компании «Уорлдуайд Кейбл», которая транслировала передачу Гаррисона на разные страны. За кофе он ясно дал им понять, чего он хочет.
— Я создал свою передачу, еще когда черно-белые телевизоры с экраном в десять дюймов считались роскошью, — сказал он. — За все эти годы «Церковь в эфире» подарила умиротворение, надежду и веру миллионам людей. Благодаря ей на благотворительные цели были собраны огромные средства. Я намерен найти себе достойного преемника.
Бик с Опал понимающе кивнули, выразив на своих лицах уважение, почтение и набожность.
В следующее воскресенье их представили в передаче «Церковь в эфире». Речь Бика продолжалась сорок минут. Он рассказывал о своей зря потерянной молодости, о глупом желании стать рок-звездой, о незаурядном голосе, подаренным ему Господом, и о том, как он бездарно растрачивал его, исполняя мирские песни. Он говорил о чуде своего перевоплощения. Поистине поняв, что означал путь в Дамаск, он прошел его по стопам Павла. Господь не спросил его: "Почему ты преследуешь меня, Павл? Вопрос был более мучительным. Когда он, Бобби, пел в этом дешевом баре низкопробные песенки, в его душе раздался голос, услышанный сердцем, голос прозвучал громко и грустно, он был гневным и всепрощающим. Голос спрашивал его: «Зачем ты богохульствуешь, Бобби?»
И в это время он зарыдал.
В конце проповеди преподобный Ратланд Гаррисон по-отечески положил ему на плечо свою руку. Бобби сделал знак Карле подойти к нему. Она появилась на экране с мокрыми от слез глазами и дрожащими губами. Он представил ее зрителям.
Они вместе запели завершающий гимн.
После передачи в студию посыпались звонки с благодарностями преподобному Бобби Хоккинсу. Через две недели его вновь пригласили на передачу.
Когда они возвращались в Джорджию, Бик долго молчал. Затем он сказал:
— Ли учится в Клинтонском колледже в Нью-Джерси. Может, она туда вернется, а может, и нет. Господь советует мне напомнить ей, что с ней будет, если она проболтается о нас.
Ратланд Гаррисон выберет Бика своим преемником. Опал предчувствовал это. Гаррисон проникся к нему так же, как и все остальные. Но если к Ли вернется память…
— Что ты собираешься с ней делать, Бик?
— У меня есть кое-какие соображения. Меня осенило, когда я читал молитву.
14
Когда Лори пришла на прием к доктору Карпентеру во второй раз, она сказала ему о том, что собирается вернуться в колледж в понедельник.
— Так будет лучше и для меня, и для Сары, — спокойно пояснила она. — Сара так беспокоится обо мне, что не может вновь приступить к работе, а работа для нее очень много значит. Да и мне нужно сейчас вовсю заниматься, чтобы наверстать то, что я пропустила за эти три недели.
Карпентер не верил своим глазам. Лори Кеньон словно подменили: ее скованность и подавленность, которые он наблюдал в прошлый раз, сегодня, неделю спустя, сменились деловитой энергичностью.
В тот день на ней был золотистый шерстяной жакет, черные безупречно сидевшие брюки и черная с белым шелковая блуза с золотой отделкой. Ее распущенные волосы лежали на плечах. Сегодня Лори была в джинсах и в свободном свитере. Зачесанные назад волосы держала заколка. Она казалась предельно собранной.
— Тебя еще мучили кошмары, Лори?
Она пожала плечами.
— Мне очень неловко за свое поведение на прошлой неделе. Ведь многим снятся плохие сны, но никто не жалуется по этому поводу направо и налево, правда?
— Неправда, — тихо возразил он. — Лори, раз ты чувствуешь себя намного лучше, почему бы тебе не лечь на кушетку и не расслабиться, и мы с тобой побеседуем?
Он внимательно следил за ее реакцией, которая была такой же, как и на прошлой неделе. Но на этот раз испуг в глазах сменился вызывающим, почти презрительным выражением, появившимся на ее лице.
