После решения главной задачи его мозг освободился, и мысли возвратились к проблеме Голдшмидтов. О бедной Кэрол он уже забыл, а вот Голдшмидты беспокоили его.
Какие меры они предпримут, чтобы разыскать владельца мебели, которой заставлен купленный ими дом? Рано или поздно они узнают настоящую фамилию того, кто прикрывался именем почившего в бозе мистера Фиппса.
Теренс рассчитывал, что на это уйдет не менее недели. А пока стрелки часов неумолимо движутся вперед, багаж упакован и билет до Сиднея у него в кармане.
Детектив Лэтхем стал временным обладателем элегантной дорожной сумки, не кожаной, но на вид ничем не хуже — светло-коричневой подделки под свиную кожу. Он одолжил ее у коллеги, так как намеревался провести двое суток в далеком Мельбурне.
Монти Дрискол, за которым послали инспектора, прохлаждался там уже почти три месяца, и если он там задержится еще чуть-чуть, никакого вреда для свершения правосудия не будет, а вот детектива Лэтхема было бы жестоко обрекать на два подряд суточных перелета туда и обратно без основательной разминки на твердой земле. Тем более что он ни разу не бывал нигде дальше Коста-дель-Сол.
Лэтхем собирался доставить себе удовольствие этой поездкой, причем с самого начала. Никакого метро. Ему разрешили воспользоваться служебной машиной и доставили прямо к третьему терминалу.
Подобно всем новичкам, для которых путешествие на самолете, — событие, он прибыл слишком рано и первым зарегистрировался на рейс, вылетающий в 21.45.
Оставалась уйма времени. Лэтхем выпил кофе и купил книжку в бумажной обложке. Не «Брачный узел», который был выставлен повсюду и прямо-таки лез в глаза. Нет, это чтение не для него. Он предпочел свежий сборник из дюжины «рассказов ужасов». Потом, так как заняться было нечем, он предъявил свой паспорт и прошел через ворота, как бы отделявшие воздушное пространство от земного.
Девушка была как раз того типа, какие нравились Теренсу — с наивным круглым личиком и искусно завитыми светлыми локонами. Вокруг нее громоздилось столько пакетов и сумок, что он с трудом представлял, как она с маленьким ребенком, который был скорее дополнительной помехой, чем помощником, сможет со всем этим багажом управиться.
На ней были джинсы и коричневый меховой жакет, вероятно, из крашеного кролика, и сначала Теренсу показалось, что она обладает выдающимся бюстом, слишком пышным для такой хрупкой фигурки. И только после того как он поболтал с ней минуту-другую — вернее, она сама затеяла с ним беседу, легко и непринужденно, в манере самостоятельных современных девушек, сразу объявив, что ее зовут Джейн — он уразумел, что это был младенец, которого она носила пристегнутым к груди. Когда Джейн слегка наклонилась вперед, Теренс разглядел крохотную, почти лысую головку там, где он ожидал увидеть соблазнительную ложбинку между грудей.
Двое детишек и весь этот багаж! Теренс не имел ни малейшего желания оказаться вовлеченным в подобные хлопоты, но отступать было уже поздно. Джейн успела прочитать ярлык на бывшем чемодане Джессики, который он ставил на ленту транспортера. Там значился Сингапур и отель, куда чемодан следовало доставить.
Теренс увидел в ее глазах алчную радость, что ей удалось найти спутника и носильщика на ближайшие двадцать часов. Впрочем, Джейн могла как-то отвлечь его от навязчивых страхов насчет Голдшмидтов и тем принести пользу. А по прибытии в Сингапур… Чем черт не шутит?
— Билл не выберется из Пенанга до апреля… — произнесла она не без подтекста. — Но он наймет айю, чтобы избавить от всей этой мороки и дать мне возможность вздохнуть свободно.
Теренс смутно представлял, кто такая «айя» — вероятно, нянька-туземка для присмотра за детьми, но сразу понял, что имеет шансы продолжить общение с их матерью после тягостного полета, чем вознаградит себя за хлопоты. Судьба явно будет благосклонна к нему, стоит только сейчас в полете проявить необходимую выдержку.
Старшее дитя, одетое в комбинезон из грубой хлопчатобумажной ткани и стриженное «под ежик», существо на вид бесполое, хотя и откликающееся на имя Миранда, вскарабкалось ему на колени и принялось забавляться «молнией» его сумки. Теренсу очень захотелось, чтобы айя из Сингапура волшебным способом перенеслась сюда, приземлилась на взлетной полосе, появилась в аэропорту и избавила его прямо сейчас от чрезмерно назойливой крошки.
Он нес три сумки и еще толкал ту, что была на колесиках. Нейлоновая сумка болталась на его левом запястье. Джейн несла малыша и еще две сумки, а Миранда цеплялась за подол ее жакета и хныкала. У столов для приемки багажа не крутились, как он боялся, полицейские, что оказалось для Теренса приятной неожиданностью.
Отправив чемоданы на движущуюся ленту транспортера, он испытал временное облегчение, которое тут же сменилось страхом перед просмотром ручной клади. Здесь и сейчас решалась его судьба.
Он уже подумал, что его пронесло, когда один из служащих попросил раскрыть сумку, а затем добавил вполне спокойно, что требуется расстегнуть «молнию» до конца, так что половина содержимого сумки вывалилась наружу.
Теренс остолбенел, но никто вокруг не произнес ни слова. Служащие вертели в руках пачки банкнот с таким же равнодушием, как до этого копались в горе памперсов и прокладок Джейн. Он увидел, что Джейн оглянулась и смотрит на деньги, но также держит рот на замке.
Они проследовали в магазин беспошлинной торговли, где Джейн приобрела флакон духов, а Теренс не купил ничего. Пройдет час, и ему уже не понадобится даже виски, вкус которого он вообще не любил.
Они заказали кофе, а Миранде — пакет хрустящего картофеля. Сидя за столиком, они обсуждали предстоящую кормежку в самолете, когда громогласно объявили о начале посадки на рейс Бахрейн — Сингапур — Сидней. Это было лишь первое предупреждение, и времени оставалось еще уйма.
Джейн сказала, что ей лучше сейчас навестить туалет или комнату матери и ребенка, чтобы сменить памперсы малышу. Другой шанс может представиться не скоро. Каждый знает, что в таких полетах возле дверей туалетов образуются длинные очереди.
Теренс думал, что она возьмет Миранду с собой, но просчитался, и едва мать скрылась из виду, девочка неуклюжим взмахом руки опрокинула почти полную чашку кофе. Кофе потек на нейлоновую сумку Теренса. Он поспешил расстегнуть сумку, куда кофе стал просачиваться.
Испугавшись содеянного и полная раскаяния, плачущая Миранда кинулась к Теренсу и повисла у него на шее.
Пассажиры пришли в движение, направляясь на посадку, по пути с любопытством глядя на мужчину, плачущего ребенка и стол, залитый кофе.
Теренс тоже решил поторопиться. Пусть она катится к черту, эта Джейн, с ее детьми, пакетами, сумками и айей. Он попытался встать, хотя ему мешала Миранда, но когда с трудом освободился от ее цепких рук, то был вознагражден зрелищем инспектора Лэтхема.
Узнавание было взаимным и мгновенным.
Теренс тут же ощутил слабость в ногах и близость к обмороку, как при том давнем визите Лэтхема в дом на Спринг-клоуз. Лэтхем занимал столик поблизости, всего в трех-четырех ярдах. Он встал, аккуратно вернул стульчик на прежнее место и двинулся к Теренсу, плавно, как в замедленной съемке. Вглядевшись в Миранду попристальней, он спросил:
— Джейсон Стратфорд, я так полагаю?
Слова эти, вполне внятно сказанные, были услышаны Теренсом, но воспринимались им не более как разрозненные звуки, как фраза на незнакомом иностранном языке. Его нервы не выдержали разом, и каждый лопнул, словно чересчур натянутая струна, и бессильно повис. Теренс издал нечленораздельный вопль. Он отбросил от себя Миранду, схватил свою расстегнутую сумку и побежал. Сумка на ходу все сильнее раскрывалась, и в беспорядке выпадало ее содержимое — бритва, газета, майка, зубная паста и много, очень много денег — сто тридцать две тысячи фунтов.
Этим мартовским утром они пришли возвратить книгу. Держа Джея за руку, Бенет вошла в библиотеку в Уинтерсайде, протянула книгу через стойку и постаралась объяснить, как та оказалась у нее.
Хотя Бенет и занесена в списки читателей, но так случилось, что она зашла в библиотеку со своим маленьким сыном, и тот забрал книжку с собой, а она по рассеянности и из-за спешки не записала ее на свое имя.
Книга с картинками из жизни животных, громоздкая и безвкусно, аляповато оформленная, никакой особой ценности не представляла. Но в любом случае, библиотекарша была рада, что пропавшая книжка нашлась.
Бенет могла бы вернуть ее по почте. Она заставила себя прийти сюда, на скрещение Тоттенхэм-роуд, Лордшип-авеню и Уинтерсайд-роуд из-за ощущения, что если она не сделает этого сейчас, то никогда больше не наберется мужества, и впоследствии будет петлять, искать объездные дороги, когда возникнет необходимость пересекать эту часть Лондона.
