Через пятнадцать минут в холл вышел «господин». Прошмыгнул, поворотившись лицом к стене. Негласный уговор: при встрече в другом месте надо сделать вид, что незнакомы. Мамка увела Фахди. Дверь на кухню была приоткрыта. В просвет Хорхе различил стол, на нем кофемашина. Чудно. Мамка сидит в притоне и гоняет кофеек, ровно какой-нибудь клерк в офисе.
Еще через пять минут бабенция повела Хорхе в номер. Посреди комнаты стоял широкий траходром. Неряшливо заправленный. Кресло. Опущенные жалюзи. На траходроме шлюха.
Хорхе замер на пороге. Уставился на шлюху. Худая. Нос маленький. Раньше, походу, симпотная девка была. Сейчас — бесцветная. Одета в серый лен. Черные чулки. Микромини-юбка. Шпильки. Типичнейшая минетчица.
Нет, ошибся. Она все же ничего, симпатичная, да и смотрит на него во все глаза, так же как он на нее.
— Привет! — сподобился Хорхе.
— Привет, красавчик! Как дела? Твой первый раз здесь?
Сильный акцент выдавал в ней уроженку Восточной Европы, но разобрать можно. Супер. Хорхе специально попросил дать ему девочку, говорящую по-шведски.
— Сколько стоит минет?
— Четыреста. Для тебе. Ты — пупсик.
— Хорош нести лабуду. Я дам тебе пятьсот. А ты мне за них кое-что расскажешь.
— А что? Хочешь, я говорила плохие словечки?
— Чё?! Не, я хочу, чтоб ты рассказала мне, как попала в Швецию.
Девица напряглась. Не ожидала. Походу, в беседах ей было велено ограничиться сабжами «ебли», «хуя» и «пизды», о прочем — ни-ни.
Хорхе попытался успокоить ее.
— А, забей. Плачу триста за минет.
На том и порешили. Девица расстегнула ему ширинку на брюках.
Стянула вместе с трусами.
Член не подавал признаков жизни.
Принялась отсасывать.
Странное чувство. Смущение.
Хорхе не мог поверить — думал, вообще ничего не почувствует. Просил девку остановиться. Голова закружилась.
А девка точно не слыхала — сосет, как сосала. Вернее, слыхала, да только ей дела нет, что клиент побледнел и осел на кровать.
Минуты две помолчали. Потом Хорхе вынул лопатник.
Зашел по-новой:
— Так и быть, дам тебе штуку, если расскажешь мне о Ненаде. — И показал ей две пятихатки.
Неожиданно она согласилась. Видимо, решила: раз он заплатил за секс, значит, не из полиции. То есть превратился в привычное ей существо: клиент — он клиент и есть.
— Я мало знаю. У нас все слышал о Ненаде, — вяло отозвалась девица.
— Да? И что же вы о нем слышали?
— Ненад — босс. Ненад — опасно для жизни. Они его бояться.
— Кто — они? Девочки, которые тут работают, или сутенеры ваши?
— Да все: девочки, сутенеры. Клиент. Ужасные вещи творил. Служит на мистер Р.
Хорхе про себя: говорит много, а по сути — голяк. Спросил:
— И что же он такого натворил?
— Насильничал, бил, гадости, гадкие вещи заставлял девочкам. Все бояться. А я блювала на него.
— А сам мистер Р.? О нем говорят чего?
Девица глянула на чилийца. Ему показалось, что она улыбнулась.
— Мистер Р.? Говорят, он везде с пушком ходит, если кто поперек скажет, так прибьет. Он в Стокгольме босс. Более круче Ненада, который сутенерам босс, а те босс над нами. Они говорят, мистер Р. холодный, как отморозок. От него сила пахнет. От него воздух плохо воняет. Только они преувеличивают. Никакой он не холодный. И неплохо воняет. Он духами «Хуго Босс» воняет.
Хорхе посадил ее рядом с собой. Была в девчонке какая-то изюминка. Какая-то неуловимая, но была. Сто пудов.
Стук в дверь. Хорхе вскочил.
На пороге возникла мамка. Хотела спросить, скоро ли управятся. Увидала, что оба уже одеты. Хорхе засобирался. Девица кивнула.
Мамка выпроводила Хорхе в холл. Там Фахди уже разводил беседы с каким-то амбалом в толстовке, поверх толстовки — пиджак.
Хорхе с Фахди вышли наружу.
— С кем это ты базарил?
— Да горилла местная. К девочкам приставлен. Не работа — сказка!..
Хорхе очнулся от своих раздумий. Проверил мобилу. Вернулся к хлопотам — Оденплану, ожиданию курьерши, Сильвии Пас… как ее там… Писарро.
На дисплее высветились цифры. Узнал номер, прежде чем раздался сигнал. Звонил Мехмед.
Поинтересовался, почему ничего не происходит.
Сильвия давным-давно должна была явиться. Какой-то косяк.
Поговорили.
Стали ждать дальше.
Хорхе не спускал глаз с гостиницы «Оден».
С другого конца улицы подъехало такси «Топ-кеб». Фиксированная стоимость доставки из аэропорта Арланда — триста пятьдесят крон. Первым вышел таксист. Открыл багажник, вынул два чемодана «Самсонит». Следом из машины вышла пассажирка.
Походу, она самая. Черные джинсы, черное шерстяное пальто. Шапка с ушами.
Сильвия Паскуаль де Писарро. Ну наконец-то.
Покатила чемоданы в гостиницу. Под колесиками заскрипел гравий.
Хорхе остался на посту. Мехмед в машине ждал его отмашки.
Чилиец выждал минут десять, наблюдая за входом. Никто не вошел и не вышел. Добрый знак. Кабы упали на хвост, уже бы вломились в гостиницу, чтобы повязать курьершу с поличным при передаче товара.
Позвонил на ресепшн. Спросил, не заехала ли к ним в гостиницу такая-то. Администраторша назвала прямой номер. Набрал Сильвии. Та ответила. Английский — туши свет. Таможню прошла без заморочек. Хвоста не заметила. Походу, все чики-пики.
Хорхе скинул сообщение Мехмеду. Тот вошел. Мехмед должен был заказать обед и отправить его с официантом в номер. Когда горничная вернется, спросить у нее, есть ли в номере кто, кроме Сильвии. Если Сильвия одна — подняться и забрать кокс.
Хорхе обошел кругом гостиницы. Стал наблюдать за входом с другого угла.
Ждал.
Телефон на изготовку. Чтоб срочно набрать Мехмеду: вдруг в гостиницу заявится какой-нибудь мутный хмырь. План «Б» на случай шухера: Мехмед выкидывает дурь в окошко со стороны Хагагатан. Хорхе хватает товар. Скачками к тачке. Рвет с места.
Впрочем все было тихо.
Смеркалось. На вертикальной вывеске тускло светились желтые неоновые буквы.
Прошло десять минут. Хорхе рассчитал, что выемка кокса займет до четверти часа.
Прошло еще пять минут.
Вышел Мехмед. Почесал затылок — значит, все пучком. В руке бумажная сумка из «ЫК». Тунисец зашагал к машине. Хорхе наблюдал издали. Хвоста не видать.
Хорхе видел, как из машины на Оденгатан вышел его собственный контролер — компьютерщик. Тютелька в тютельку.
Компьютерщик пошел навстречу Мехмеду. Сошлись как раз у машины. Остановились. Хорхе знал, о чем пойдет речь. Обменяются заученными приветствиями. Воскресенье, на улице людно. Хошь не хошь — без театра никуда. Компьютерщик громко спросил, чем это Мехмед разжился в «NК». Курткой, ответил Мехмед. Компьютерщик с любопытством заглянул в сумку.
С проверкой покончили быстро. Компьютерщик сунул руку в сумку.
Вынул.
Облизал палец.
Дегустирует.
Еще секунд сорок потрепались ни о чем. Разошлись. Мехмед сел в машину. Тронулся.
Компьютерщик двинулся дальше по Карлбергсвеген, набирая что-то по мобиле.
Пришла эсэмэска: «чисто».
Ага, Сильвия и Мехмед не подкачали. Товар в сумке реальный. Круто ты придумал с этим айтишником, Хорхелито, жесть!
Хорхе поехал следом. Нагнал Мехмеда, когда тот остановился на красный на Далагатан. Пристроился сзади.
Поехали дальше.
В Сэтру. На хату к Петтеру. Хорхе посматривал вокруг. Вычислял подозрительные тачки. Не едут ли за ними слишком долго. Они с Мехмедом заранее выверили маршрут, даже дотошней, чем надо бы. Чтобы быстро просечь, если кто увяжется. Хорхе не хотел повторять собственный горький опыт, когда Ратко и Мрадо тупо ехали за ним по селу.
Поехали по Санкт-Эриксгатан. К Кунгсхольмен. Между Мехмедом и Хорхе всю дорогу болтался красный девятисотый «сааб». Сзади к Хорхе будто приклеился «ягуар». Ну, покуда не свернули с главной трассы, загоняться смысла никакого. Многие автомобилисты едут в ту же сторону. Так и тянутся одной вереницей до самой Фридхемсплан, ничего такого.
Внимательно!
Вот свернули за Фридхемсплан. К Роламбхувскому парку. Справа торчит высотка «DN», где раньше была редакция крупнейшей шведской газеты. А красный «сааб» по-прежнему болтается между Хорхе и Мехмедом.
Выехали на Вестербрунский мост. На дворе уже стоял поздний вечер. Пролеты моста были подсвечены снизу. Самое красивое место в городе, подумал Хорхе.
Нервы на пределе. Чилийцу чудилось даже, как вздымается рубашка с левой стороны груди, так колотилось сердце. Твердил самому себе: «Главное — не накосячить. И три кило двести — твои».
Вдруг его внимание снова привлек красный «сааб». Внутри, на заднем сиденье, кто-то копошился.
Хорхе вгляделся.
Что-то там не то.
Уже добрались до вершины моста.
Контуры домов на темно-фиолетовом фоне. Крыши соборов острыми иглами пронзали небосклон.
