поистине звериной хитростью.
Пока его соратники были в трансе, он измазал их руки и лица кровью своих жертв и внушил остальным, что они растерзали их все вместе.
Тем самым он распределил на всех свою вину, свое злодеяние, и члены секты общими усилиями стали думать, как скрыть это преступление.
Времени у них было мало, и они просто закопали останки убитых в лесу, а потом употребили все свое влияние, чтобы дело об их исчезновении было закрыто.
Единственному свидетелю — маленькому ребенку — внушили, что ужасная сцена в лесу ему привиделась. Да и как мог кто-нибудь поверить, что в наше время неподалеку от города обитает оборотень?
— Мне внушили, что я чуть ли не сумасшедший! — проговорил Василий. — А ведь я видел все своими глазами…
— Прошло еще четырнадцать лет, — продолжил дядя Юра, — снова должно было произойти суперлуние. И лунопоклонники не могли пропустить такой редкий случай. На этот раз они назначили свой ритуал тоже в провинции, возле города Нижнезаводска.
Но Антон Аргольд под влиянием огромной луны снова вышел из-под контроля и опять совершил кошмарное двойное убийство.
Однако на этот раз кто-то из лунопоклонников застал его в момент убийства — члены секты поняли, что Антон и в прошлый раз совершил кровавое злодеяние, переложив его вину на всю секту. Его хотели казнить, чтобы раз и навсегда прекратить убийства и отвести угрозу от всей секты. Но Антон придумал коварный план: когда коллеги по секте ехали, чтобы схватить его и привести приговор в исполнение, он толкнул под их машину своего невинного брата, предварительно переодев его в свою одежду и вложив в карман свои документы.
Сам же он продолжил жить под именем брата — Никиты.
Под этим именем он нашел работу в фирме «Стройтраст», под ним же участвовал в тайных богослужениях лунопоклонников…
Так прошло еще четырнадцать лет, и никто ни о чем не догадался бы, но, как назло, федеральными властями был задуман проект дороги, которая должна была пройти по тому самому месту, где много лет назад были зарыты останки убитых.
При этом эти останки могли найти, и дело, давно уже закрытое, могли снова открыть и расследовать более внимательно.
Лунопоклонники не могли этого допустить, и, подключив к операции своего человека — Никиту Аргольда, добились того, чтобы фирма «Стройтраст» не получила контракт и тем самым трасса прошла бы в другом месте. То, что при этом вину свалили на посторонних людей — на Лизу и ее мужа, никого не волновало.
Все бы так и прошло, но тут, к несчастью, снова повторилось суперлуние.
И зверь, таившийся под личиной Аргольда, снова вышел из-под контроля…
Еще два трупа, еще одно дело, которому не суждено быть раскрытым…
— Не суждено? — разочарованно проговорил Кокушкин.
— А ты как думаешь? Неужели ты собираешься все это доложить своему начальству? Про лунопоклонников, про метаморфозы, про человека-тигра… ты же понимаешь, куда тебя после этого отправят!
— Ох, понимаю! Но что же, этому зверю в человеческом облике все сойдет с рук?
— Нет, не сойдет. Ты видел того человека, который его увез? Не беспокойся, он разберется с Аргольдом. Можешь считать, что его больше нет.
За забором тренеры успокоили наконец собак и увели их прочь. Двое бойцов Аргольда понуро подошли к сетке с той стороны. Судя по ошарашенным и растерянным лицам, они все же успели кое-что увидеть. И довольно много.
— Капитан, — обратился один к Кокушкину, — вот как на духу, мы ничего про все это не знали. Он велел со стариком расправиться, так мы и то засомневались… Так что мы ни при чем… Не за что нас задерживать. Ни в чем мы не виноваты.
— Да я и не собираюсь, — отмахнулся Кокушкин. — На фига мне вы-то нужны? С начальством своим сами разбирайтесь, рассказывайте, что видели…
— Да уж, — вздохнул боец, — такое видели…
— Лизавета Сергеевна, вас подвезти? — спросил капитан не своим звенящим голосом, увидев, что я перевязываю руку Василию дяди-Юриным носовым платком.
— Нет-нет, Василию в больницу надо! Дядя Юра нас отвезет! — Мне было не до капитана.
— Ох, Лизавета, — сказал дядя Юра вслед машине Кокушкина, — с полицией надо дружить, мало ли что… А ты вот…
— Да я что? Я ничего! Вася, не давит?
— Да оставь ты его, не квохчи! — рассердился дядя Юра. — Никуда ему не надо, заедем в аптеку за мазью, вот и все.
Так и сделали, и дядя Юра сам наложил мазь и повязку. У него получилось гораздо лучше меня.
Оська встретил нас громким воем, до того соскучился. Пока я разогревала купленную готовую еду, Василий отлучился — и появился на кухне другим человеком.
Не было теперь на нем серой неприметной одежды, которая даже чистая и то смотрелась неопрятной и застиранной, не было потухшего, безнадежного взгляда, не было впалых щек и сутулых плеч. И я увидела, что он очень похож на своего отца, а тот, как уже говорила, был мужчиной крепким и спортивным. Василий, конечно, худой не в меру, но если подкормить…
Ел он с аппетитом, как и Оська. После того как мы напились чаю с печеньем, Василий удалился в ту самую комнату. Он подошел к печке и повернул заслонку, печка тотчас отодвинулась, и мы оказались в том самом помещении, где на стенах висели вырезки из газет и фотографии.
Василий снял со стены только один снимок, где он был с родителями, остальное просто посрывал и бросил в стоящую на полу картонную коробку.
— Все кончено, — сказал он в ответ на мой немой вопрос, — пора перевернуть эту страницу и начинать новую жизнь.
Мы вышли во двор, и он запихнул бумажный мусор в железную бочку и поджег.
— Куда ты теперь? — спросила я этого нового человека.
— Дом продам или так брошу, если никто не купит, поеду в Петербург, сниму квартиру, на работу устроюсь… Я вообще-то айтишник… — улыбнулся он, — работу найду…
Улыбка у него была немного неумелая, но я верила, что он быстро научится.
Я оставила их с Оськой и позвонила Элке.
Ее как раз выписали из больницы, она сидела дома с кошкой, очень довольная, потому что познакомилась в больнице с очень симпатичным доктором, и теперь он ее навещает. Кстати, звонила моя свекровь и спрашивала про деньги, что Элка выдала мне в банке. Это же надо такой наглости набраться!
Мы поболтали немного, и я попрощалась, потому что было еще много дел.
Я подумала немного и позвонила своему соседу Викентию. Говорила уже, что он — адвокат и вообще хороший мужик, у нас с ним была
