Ознакомительная версия.
– Банально. И Глория, между прочим, живехонька!
– Хорошо. Давай возьмем за основу твою безумную идею о Вороне, как существе из иного мира. Какую цель он преследует?
– Завладеть зеркалом.
– Вот этим самым? – скептически хмыкнул Матвей. – Из-за него весь сыр-бор? Ни в какие ворота не лезет.
Астре было нечего возразить, нечем доказать свою правоту:
– Ты хочешь, чтобы он добрался до меня? Ему известно, что я взяла зеркало.
– Откуда?
Она развела руками:
– Не могу объяснить. Просто чувствую, как на нас надвигается тень…
…Душа моя из круга этой тени… не выйдет больше никогда, – пришла Матвею на ум стихотворная строка, произнесенная администратором клуба.
– Ладно, допустим, – кивнул он. – И что он, по-твоему, сделает? Поставь себя на его место – как бы ты поступила?
– Искала бы зеркало, наверное.
– А потом?
– Забрала себе и вернулась туда, откуда пришла.
«Сейчас я оставлю ее без козырей в этой хитрой игре, – решил Карелин. – Одним махом!»
– Значит, давай отдадим человеку зеркало, и дело с концом!
– Человеку? – переспросила она.
– Ворону! Кем бы он ни был… Зачем держать у себя чужую вещь?
Глаза Астры расширились и заблестели, губы дрогнули.
– Почему чужую? Вдруг, зеркало принадлежит мне? Ида Вильгельмовна неспроста дала мне ключик! Я не собираюсь расставаться с ним…
– А как же Ворон? - Матвей осторожно взял в руки зеркало и принялся рассматривать надпись с обратной стороны рамы. – АЛРУНА, – прочитал он. – Что это означает? Мандрагора? Символ колдовских чар и любовного наваждения… Неподходящее название для такого предмета.
– В ритуалах черной магии мандрагору применяли для инициации. Она помогает предсказывать будущее…
– Ерунда, – отмахнулся он. – Это растение разжигает любовное желание, только и всего.
– Мандрагора объединяет смерть и любовное влечение, сексуальность. Ее идентифицируют с духом мертвых и готовят из нее приворотное зелье. А зеркало – это окно в инобытие, за которым таится недоступная нашему пониманию страна двойников, обратной перспективы.
Они будто играли в мяч, перебрасываясь фразами. Тема зеркал была близка Карелину куда больше, чем магических растений. Он охотно поддержал ее, развил:
– Некоторые шаманы считают зеркало вместилищем души. В Индии существует такое понятие, как зеркало maja, в котором отражается первообраз проявленного. В это зеркало испокон веков смотрит Брама, любуясь собой и своим могуществом.
– Ой! – встрепенулась Астра. – Я вспомнила! У баронессы в гостиной висела картина – копия полотна Веласкеса «Венера с зеркалом».
Она замолчала. Матвей отметил, что разговор вернулся на круги своя, замкнулся на баронессе. Как это еще Астра не упомянула в очередной раз о кассете?
Она о чем-то сосредоточенно размышляла. Потом сказала:
– А ты мне не верил, что на кассете – кельтские символы. Клуб «Гвалес» ведь тоже использует легенду о Бране и потустороннем мире? Не где-нибудь, а именно там появлялся Ворон! Назовешь это случайностью?
«Накликал! – подумал Матвей. – Но в ее словах есть правда. Если ее догадки верны, стоит прислушаться. Кстати, Ворон в качестве приза получил видеокамеру… »
Они пообедали в молчании. Карелин отправился к своим подопечным в «Вымпел», Астра же осталась наедине с зеркалом. Между нею и его золотистой поверхностью воздух словно дрожал, края размывались и взгляд тонул в туманной глубине. То ли в ее недрах, то ли в утомленном сознании молодой женщины рождались неясные образы, – ничего конкретного: какие-то лица, смутно различимые фигуры, каменные дома…
– Адрес! – вдруг осенило Астру. – Люблинская улица… Зачем туда ходила Тамара Валентиновна, мама Марины? Не мешало бы проверить.
Она торопливо оделась, нацепила очки, схватила зонт и побежала к метро. Тротуары покрылись тонким ледком, ветер норовил сорвать с головы парик. Придерживая его рукой, Астра спустилась в подземку.
Ей нравилась новая жизнь, полная опасностей, настоящих, а не сценических приключений, захватывающих дух тайн. Даже отношения с мужчиной в этой новой жизни были другие. Матвей Карелин заинтересовал ее, – очень. Кто бы мог предположить, что ей придутся по душе его грубоватые манеры, постоянный сарказм и, – о, парадокс! – наличие любовницы. Женское сердце, – омут, пристанище чертей.
Астра легко нашла указанный в адресе дом, – ничем не примечательную многоэтажку, – и только теперь задумалась: а что же дальше? Просто подойти к двери, нажать на кнопку звонка и ждать, когда откроют? Она спряталась за припаркованную во дворе машину и принялась наблюдать.
Во дворе одиноко гулял мальчик в теплой куртке и шерстяной шапочке – гонял по скользкой дорожке пивную банку. Облезлая дворняга, поджав хвост, сидела у подъезда в надежде получить угощение от какого-нибудь сердобольного жильца.
Женщина в темной шляпе и полупальто подошла к двери, оглянулась. Дворняга приподнялась, угодливо завиляла хвостом, – но тщетно. Женщина прошла мимо и скрылась в подъезде. Астра не сразу узнала в ней Тамару Степнову…
Ей ничего не оставалось, как идти следом, подниматься по лестнице на четвертый этаж, звонить в квартиру. Откроет, хорошо; не откроет…
Кто-то подошел к двери, прильнул к глазку.
– Я живу этажом ниже! – плаксиво протянула Астра. – Вы меня заливаете! Откройте!
– Здесь все в порядке, – глухо ответил из квартиры женский голос. – Уходите.
– У вас трубу прорвало! Я вызвала аварийку! Они уже едут.
– Это не у меня…
– Я на вас в суд подам! – Астра постучала по двери кулаком. – Вы уничтожили мой ремонт! С потолка в кухне капает, и по стенам течет.
Женщина за дверью выругалась, щелкнула замком. Астра этого и добивалась. Степнова ее знала, но без грима, парика и очков. Да и виделись они давненько, – как минимум пару лет назад.
– Входите, убедитесь сами. Это, наверное, у соседей что-то случилось…
Астра проскользнула в большую темную прихожую, услышав, как захлопнулась за спиной дверь. Степнова успела раздеться и стояла в черном свитере и юбке, – худая, бледная, – почти старуха. В квартире стоял запах горелой хвои.
– Идите же!
Она пошла впереди, и Астру поразила небрежность ее прически, одежды. Санузел, выложенный черным кафелем, и кухня казались нежилыми, – будто бы ими не пользовались: везде идеальная чистота и отсутствие разных мелочей, создающих домашний уют. Только небрежно скрученная шторка в ванной говорила о том, что здесь кто-то принимал душ.
– Видите? Ничего не течет!
– А в комнатах?
– Послушайте… – Степнова с трудом держала себя в руках. – В комнаты я вас не пущу! С какой стати? У меня везде сухо, сыростью и не пахнет…
– Я только взгляну.
– Убирайтесь!
Ее нервы были напряжены, глаза сузились и побелели от ярости. Незваная гостья вторглась в квартиру против воли хозяйки и не собиралась уходить.
– Не кричите на меня! – сварливо произнесла Астра. – Как вы здесь оказались? Я вас ни разу не видела, ни во дворе, ни в подъезде. Может, вы воровка? Я сообщу в милицию!
Степнова беззвучно, как рыба, выброшенная на берег, открыла и закрыла рот. Скандал был ей ни к чему, – на это Астра и рассчитывала. Еще она молилась, чтобы Тамара Валентиновна не узнала в ней подругу покойной дочери.
Той было не до воспоминаний, она горела от нетерпения выдворить нахальную соседку.
– Я сняла эту квартиру месяц назад, – ее губы нервно подрагивали. – Кстати, вас я тоже вижу впервые.
– Милиция разберется!
– Черт с вами, – сдалась Степнова. – Смотрите и оставьте меня в покое! Я жду… друга. Он вот-вот подъедет.
Она распахнула дверь в комнату, встала, сложив руки на груди.
Астра, охваченная странной робостью, сделала несколько шагов и оказалась в сумрачной гостиной. Красные портьеры на окнах были плотно задернуты, из мебели посредине комнаты на красном ковре стоял полукругом диван с черной кожаной обивкой. Вдоль стен возвышались постаменты, на которых красовались головы… Астра не сразу сообразила, что они из раскрашенного мрамора: Гермес, Афродита, Афина-Паллада, на макушке которой восседал огромный ворон.
– Ой! – попятилась она. – Он… живой?
– Чучело. Ну, убедились, что трубы целы?
У Астры пересохло в горле, и сердце забилось часто-часто. Ворон! Это его логово.
– А-га…
– Что вы застыли? – неприязненно спросила хозяйка.
От ее голоса, по-мужски низкого и хрипловатого, пробирал озноб. В ее глазах таилась смерть. Астра ясно увидела в расширенных зрачках Степновой кровь… или так отражались в них портьеры. Эта женщина, с ног до головы облаченная в черное, совершенно не походила на ту добродушную и немного рассеянную тетю Тамару, которая в детстве угощала Астру домашним печеньем и пышными оладьями.
Ознакомительная версия.
