Ознакомительная версия.
– А-ааа-аа! – вопила Астра. – А-аа! А-аа-а…
Матвей вскочил на ноги, – зрелище было настолько жутким, что он тоже не сразу сообразил, – чудовище несет маску с большим птичьим клювом, а голова у него, женская, старушечья, страшная…
– Это она… – прошептала Астра, опускаясь на диван и закрывая глаза. – Она…
– Не-е-ет… – покачала головой женщина в одежде Ворона. – Это он! Он… убил мою дочь. Он сумасшедший! Маньяк! Как я могла? Как я сразу не догадалась? Он… он… дьявол…
– Кто? – спросил Матвей.
По опыту он знал, что с невменяемым человеком необходимо разговаривать, поддерживать беседу, поддакивать, соглашаться с ним. Общение разряжает обстановку, снимает накал страстей, сближает.
– Поднимите его…
Матвей двинулся к трупу, но женщина дернулась, глядя на человека в наручниках.
– Понял!
Он взял лежащего за плечи, приподнял и усадил на пол, – легко, так же, как он поднимал и складывал тяжелые бревна, обучая ребят из своего отряда строить полевые укрытия. Лицо мужчины показалось ему знакомым: волосы, лоб, нос…
– Это мой муж… – бесстрастно вымолвила женщина. – Осокин. Редкостный негодяй.
«Она пряталась в шкафу, в прихожей! – догадалась Астра. – Там висел костюм Ворона, который она надела…»
– Он убил мою дочь… мою единственную дочь…
В глазах Степновой разгоралось безумие. Она переступила через мертвого Иваницына, волоча за собой подол черной хламиды и теряя перья, приблизилась к сидящему на полу мужчине.
– Полюбуйтесь на него… Ворон по имени Никогда! Он читал мне стихи, прикидывался тонким интеллектуалом, эстетом… И я поверила. Это его квартира, которую он показывал мне, даже предлагал поселиться здесь, среди этих мраморных идолов и красных портьер! Я вышла замуж за убийцу! – Она истерически расхохоталась, обрывая черные перья и разбрасывая по полу. – Привела в дом смерть! Смерть для моего ребенка! Я ощиплю тебя, уничтожу твой бесовский наряд и убью! Убью…
Матвею вспомнился увеличенный фрагмент снимка – мужское лицо вполоборота, администратор из «Гвалеса», его слова о Вороне, читающем стихи Эдгара По…
«Да это же он! Человек, который случайно попал в объектив фотоаппарата сыщика! Он посещал Большое Пиршество и взял приз…»
– Не слушайте ее, – возмутился человек в наручниках. – Она больна! Тронулась умом после смерти дочери, возомнила, черт знает, что. Вы же видите, она не в себе.
– Вы Осокин?
– Да, и что с того?
– Зачем вы привели сюда Иваницына?
– Я уже объяснил… мы встречались… Я люблю не только женщин! Это ведь не преступление? А она украла у меня запасные ключи, явилась в эту квартиру, спряталась в шкафу, дождалась, когда мы с Захаром придем заниматься любовью, и убила его. Она просто ревнует! Взбесилась от ревности! Вы слышали, она и меня хочет убить? У нее шизофрения…
– Не отрицаю, – мрачно усмехнулась Степнова. – Только тебе это не поможет. Живым ты отсюда не выйдешь.
– Вы слышите? – дернулся Осокин. – Она не в себе!
– Глория вас опознает, – спокойно сказал Карелин.
– Кто такая Глория? Понятия не имею…
– Девушка, с которой вы два года назад познакомились в клубе «Гвалес».
– Ну и что? В чем вы меня обвиняете? Посещение клуба не запрещено законом.
– Вы попали на фото, сделанное частным детективом, которого наняла ваша падчерица. Снимок случайно увидела секретарша Ельцова, та самая Глория.
– Какой еще снимок?
– Вы увлеченно следили за Мариной и не заметили, как сами превратились в объект наблюдения. Что вы делали у ее дома в тот день, когда произошло убийство?
Астра хотела вмешаться, но прикусила язык. Матвей солгал: на снимке не стояло даты. Осокин не уловил подвоха.
– Это сугубо семейное дело! – заявил он. – Вас оно не касается.
– Что там делал Герасим? – ответила вместо мужа Степнова. – Выбирал удобный момент для убийства. И выбрал!
– Зачем мне было убивать Марину? Я… она мне нравилась, не скрою! Но я бы никогда себе не позволил вступить в связь с падчерицей. Когда мы разъехались, я счел своим долгом хоть изредка видеться с ней, контролировать образ жизни, который она ведет. Если родной матери было наплевать! Я подозревал, что у нее есть любовник, и хотел выяснить, кто он. Оказалось, мы спим с одним и тем же мужчиной! Ха-ха-ха-ха!
От его смеха Астре стало нехорошо. Карелин переводил взгляд с Осокина на его жену, не в силах разобраться, кто из них ломает комедию. Возможно, оба, если они сообщники.
– Он все врет, – злобно процедила женщина. – Проклятый выродок! Я была здесь, – когда услышала, как поворачивается ключ в замке, спряталась в шкафу. Они вошли… Осокин пригласил молодого человека в гостиную, потом раздался шум, какая-то возня и сдавленный хрип… Он его убил! – заключила она, кивая на лежащее лицом вниз тело Иваницына. – Ведь так? А вы ему верите!
– Ты просто помешалась от ревности! – взвился Осокин. – Я пригласил Захара в гостиную, он попросил выпить. Я достал рюмки и отправился в кухню за коньяком, а когда вернулся, он уже лежал на полу. Я поставил бутылку на столик и наклонился посмотреть, что с ним… И тут врываетесь вы! – повернулся он к Матвею. – Тамара задушила его! И спряталась в шкаф. Она подкарауливала меня… нас… Если бы не вы, она и меня бы прикончила!
– Ворон питается падалью… – ни к кому не обращаясь, вымолвила Степнова.
– Ты сама убила свою дочь – из ревности! Хотя я и в мыслях не допускал близости между нами. А теперь убила моего любовника! У тебя же руки чешутся расправиться со мной!
– Так и есть.
У Карелина голова шла кругом.
– Вы видели вашу жену в тот день, когда погибла Марина?
– Конечно! Я был там неподалеку, наблюдал, и сразу понял, зачем явилась Тамара, – злорадно сказал Осокин. – Через пару минут, после того, как из подъезда выбежал Захар, вошла она. Марина впустила ее…
– Не лги!
– Я давно заподозрил, что у Тамары не все в порядке с головой, – проигнорировал ее выпад Осокин. – С тех пор, как она разорвала отношения с дочерью. Разве так поступает нормальная мать? Но я по-своему любил ее и выгораживал до последнего. Марину уже не вернешь! Зачем умножать страдания? Кому стало бы легче, окажись больная женщина в тюрьме или в психушке? Я надеялся вылечить ее своими средствами.
Матвей смотрел на Степнову – ее лицо покрылось смертельной бледностью.
– Почему на вас эта странная одежда? Где вы ее взяли? – спросил он.
– В шкафу. Я оделась Вороном, чтобы сбить его с толку, чтобы он не сразу узнал меня и не смог помешать отправить его в преисподнюю…
– А Эльза? А кассета? – спросила Астра, к которой вернулся дар речи.
И тут Степнова узнала подругу Марины. Как ни была она возбуждена, ее замутненная память сделала свое дело. Умываясь в ванной, Астра сняла парик и забыла снова его надеть, а с очками пришлось расстаться еще на улице: она сунула их в карман, где они и остались.
– Астра? Это ты? Как ты здесь оказалась?
Более абсурдную ситуацию трудно себе представить, – комната в черных и красных тонах, труп на ковре, муж в наручниках и жена в нелепом наряде, обвиняющие друг друга в душегубстве и двое свидетелей обвинения, которые сами толком не понимают, что их сюда привело.
Мраморные боги бесстрастно взирали на человеческую драму. Гетеры, сатиры и нимфы на картинах предавалась бесстыдным эротическим игрищам. А люди настолько погрязли в лицемерии и лжи, что освободить их, казалось, могла только смерть…
– Боже мой! – простонала Астра, прижимая руки к груди. – Боже мой…
– Пора кончать, – решительно произнес Матвей, наклонился к Осокину и рванул ворот его рубашки. Посыпались пуговицы. Под рубашкой оказалась майка, которую постигла та же участь. Осокин сделал попытку ударить Матвея ногой, тот ловко увернулся и нанес ответный удар, – легкий, чтобы временно обездвижить противника, но оставить его в сознании.
Астра ойкнула. Степнова вздрогнула от неожиданности. Карелин издал торжествующий возглас. На правой стороне туловища Осокина был крест-накрест приклеен широкий пластырь.
– Что и требовалось! – пояснил Матвей, безжалостно отдирая повязку. Под ней виднелась запекшаяся круглая ранка, обработанная йодом. – Твоя работа? – поднял он глаза на Астру.
Когда Ворон понял, что проиграл, он заговорил, – с наслаждением, упиваясь каждым словом, каждой фразой.
– Мне плевать на ваши угрозы! Плевать на всех вас! Нельзя убить того, кто уже мертв. Ах-ха-ха! – закатился он холодным, жутким смехом. – Что уставились? Особенно ты! – он повернулся к Матвею. – Ты тоже мертвец! Давным-давно. Ты ведь хотел… хочешь того же самого, что и я! Разве ты не мечтаешь завладеть Двойником? Не прикидывайся, будто впервые слышишь об этом. Однажды ты уже помешал мне, помог Двойнику ускользнуть. Но не сумел удержать, выпустил из рук. Пути Двойника темны и запутанны. Неизвестно, сколько времени он существует, кто его сотворил. Есть вещи, которые находятся вне человеческого понимания, потому что люди не должны ими пользоваться. Отдайте мне то, что не принадлежит вам, и ступайте с миром.
Ознакомительная версия.
