Ознакомительная версия.
Да нет, это не так просто, Марика прекрасно понимает. Но для нее воспоминания обращаются в новые и новые раны сердца, только и всего. Конечно, ее раны когда-нибудь да и затянутся, а вот Бальдру эти навязчивые воспоминания могут стоить жизни. Как бы предупредить его, чтобы не вздумал искать встречи с Торнбергом?
Марика лукавит сама с собой. В глубине души она не верит, что опасность так уж велика. Мужчины легче забывают эти самые сердечные раны, кроме того, служба Бальдра, который каждый день подвергается смертельной опасности, оставляет ему очень мало времени для размышлений о каких-то там психологических мотивах, которые владели Торнбергом. Тем более что Дама с птицами погибла, и, может быть, Бальдр сам жаждет выкинуть из памяти все случившееся, трагическое как можно скорей. А с Марикой не хочет пока встречаться, потому что она слишком живо напоминает ему о пережитом потрясении.
Скорее всего, так оно и есть. И благоразумнее набраться терпения и ждать, пока Бальдр очнется от парижского дурмана и снова захочет встретиться с «девушкой своей мечты». Но в том-то и дело, что Марика больше не может ждать! Не может пребывать в безумном состоянии безропотного приятия потерь, которые сыплются на нее, как из рога изобилия, созданного дьяволом! Она должна связаться с Бальдром!
Но как? Приехать в его воинскую часть? Ой, нет, а вдруг Бальдр не захочет с ней разговаривать? И какой-нибудь дневальный, дежурный — или кто там у них, у военных, служит на посылках? — передаст Марике унизительный ответ… Да и вообще, разве Марике без многочисленных пропусков удастся добраться до воинской части?
Нет, надо придумать что-то другое… И, кажется, она знает что?! Лучший друг Бальдра Эрик Герсдорф — лейтенант Люфтваффе. Марика знает, что Бальдр дружен с Эриком давно, еще со времен военной академии, и у них по-прежнему отличные отношения, хотя Бальдр давно обошел Эрика и в чинах (он ведь уже майор), и в воинской славе. Эрик женат на милой девушке по имени Сильвия, у которой квартира на Зоммерштрассе. Вот куда нужно поехать — к Сильвии! И умолять ее, чтобы она передала Эрику: Марика ищет Бальдра по срочному, жизненно важному делу. Тогда Бальдр, конечно, свяжется с ней. Главное — увидеть его, поговорить с ним. А потом…
Будет ли у них это «потом»?
Ну, вот заодно и выяснится.
У Марики даже ноги дрожат от нетерпения, так хочется поскорей броситься к Сильвии Герсдорф. Однако до конца дня нечего и думать об этом. Во-первых, Сильвия тоже на работе: она преподает рисование в школе, а где та школа находится, Марике неизвестно. Во-вторых, вдруг фон Трот захочет закончить утренний разговор? Надежды на это мало, но все-таки стоит досидеть в АА до конца рабочего дня! В-третьих, если кто-то узнает, что она второй день подряд прогуливает, да еще после поездки в Париж, ее в самом деле могут уволить. Не хотелось бы!
Марика наконец отбывает этот день, как некую каторжную повинность. Фон Трот не вызывает ее к себе, и в семь вечера она одной из первой вылетает из здания АА, вскакивает в первую же машину, которая останавливается на взмах ее руки, и просит отвезти ее на Зоммерштрассе. Водитель серого «Опель-Кадета», франтоватый молодой человек с усиками точь-в-точь как у известного разбивателя женских сердец, киноидола прошлого десятилетия Конрада Вейдта в фильме «Ночь решений», где вместе с ним играла Ольга Чехова, смотрит на Марику настороженно:
— Вы там живете, на Зоммерштрассе?
— Нет, а что? — удивляется она. — И если даже да, то опять-таки что?
— Вы в каком городе обитаете, прекрасная фрейлейн? — спрашивает «Конрад Вейдт».
— А вы? — уточняет Марика, пропустив мимо ушей комплимент, как не соответствующий действительности: после тех потрясений, которые ей пришлось пережить, после вчерашних беспрерывных слез, о Господи…
— Я-то в Берлине, — информирует молодой человек. — Я живу в Берлине, а значит, я осведомлен о том, что на Зоммерштрассе после ночной бомбардировки четыре дня назад не осталось ни одного целого дома.
— Боже милосердный! — беспомощно выдыхает Марика. — Это правда?!
— Кто же в наше время шутит такими вещами? — устало пожимает плечами «киноидол». — У меня там жили друзья. Я пытаюсь найти их — и не могу. Объездил больницы, морги, полицейские участки, куда стекается информация… А может быть, они до сих пор под развалинами. Те, кому довелось остаться в живых, оставили на уцелевших стенах свои фамилии и новые адреса. Я их все прочел, но так и не нашел своих…
— Какой ужас… — бормочет Марика. — А Герсдорф? Вы не помните фамилии Герсдорф?
— К сожалению, нет, — качает головой «Конрад Вейдт». — Но я искал только Вазеров… Ну, что мы стоим? Отвезти вас на Зоммерштрассе? Будете искать?
Марика молча кивает. Сильвия и Эрик — единственный путь к Бальдру!
Да, ее водитель оказывается прав. Дома на Зоммерштрассе выгорели почти все без исключения, хотя пожары уже погасили. Сама улица более или менее расчищена от обломков камня, только кое-где посредине еще громоздятся искореженные трамваи, которые невозможно вывезти, пока окончательно не разберут завалы. Проехать здесь никак нельзя, поэтому Марика прощается с «Конрадом Вейдтом» (он только плечами передергивает в ответ на робкую попытку сунуть ему деньги) и идет пешком, держась середины улицы. Ветер вздымает пыль и пепел в развалинах, поэтому Марика закрывает лицо носовым платком. Сквозь завалы пытается пробраться груженный вещами «Студебеккер», отчаянно сигналя. Люди надеются спасти свое имущество… Какая-то женщина хватает Марику за руку, крикнув, что стена шатается, и они обе бросаются бежать. Остановившись, отдышавшись и взглядом поблагодарив женщину, которая виновато улыбается (стена стоит непоколебимо, оказывается, тревога была ложная, но в таком деле лучше переосторожничать, чем зазеваться!), Марика видит смятый в лепешку почтовый ящик. Около него кое-где валяются мокрые, грязные, затоптанные конверты.
«Я же хотела написать дяде Георгию, спросить про Торнберга! — вдруг вспоминает она. — Приду домой и напишу. Вряд ли Адам фон Трот еще раз будет со мной откровенничать, я просто попалась ему в минуту слабости. Надеюсь, дядя скажет мне всю правду про Торнберга».
Перед одним из разрушенных зданий собралась толпа: все смотрят на девушку лет шестнадцати. Она стоит на куче камня, поднимает кирпичи один за другим, тщательно вытирает с них пыль и снова бросает. Кто-то за спиной Марики бормочет, что вся семья этой девушки погибла под развалинами и бедняжка сошла с ума…
Марика отворачивается, быстро вытирает глаза, полные слез. Уходит прочь. Невозможно, чтобы столько бед свалилось разом и еще оставались слезы плакать над чужой бедой! Над чужой? Но не такова ли, как эта девушка, сейчас и она сама, Марика Вяземская? Она тоже потеряла или в любую минуту может потерять все, все. Если Бальдр не вернется к ней… Если опасные игры Ники и Алекса кончатся тем, чем кончались почти все на свете комплоты одиночек, направленные против страшной, грубой, неумолимой силы… Если самолеты союзников будут чаще бомбить Вену, где живет — пока в безопасности — ее семья… В наши дни никто не застрахован от кошмарных потерь!
Ага, вот и те надписи, о которых говорил водитель «Опеля»! Мелом на почерневших стенах, которые выглядят более или менее стойкими, начертано крупно и как можно разборчивей:
«Дорогая фрау Баум, где вы? Я ищу вас повсюду. Переселяйтесь ко мне. У меня есть для вас место!» Или: «Из этого подвала всех спасли!» Или: «Ангелочек мой, куда ты пропала? Я страшно беспокоюсь. Твой Фриц»… И Марика, читая надписи, снова начинает плакать, как плачут все, кто ходит меж стен, вглядываясь в белые буквы на черных, обугленных стенах, отыскивая в общем аду чуть приметную тропинку в свой личный, маленький, домашний, семейный, любовный рай…
Марика чуть ли не слепнет от слез и далеко не сразу улавливает смысл надписи, на которую смотрит уже несколько минут. Она начертана большими печатными буквами на столбе: «Сильвия Герсдорф жива и здорова, она находится в доме у антиквара Бенеке». Господи милостивый, святые угодники, спасибо вам!
Марика хватает за рукав какую-то девушку с кошелкой, которая решительным шагом направляется в самую глубь развалин. Ясно, что она надеется поискать хоть что-то из вещей, своих или чужих, оставшихся в целости.
— Ради Бога, фрейлейн, где дом антиквара Бенеке?
— На углу, сразу за магазином Крафта, — отвечает девушка и тотчас виновато улыбается: — Ох, я и забыла, что магазина Крафта больше нет! Идите вон туда, направо, и, как только кончатся развалины, сразу увидите три целых, неразрушенных дома. В том, который посредине, и живет герр Бенеке. Однако у него не антикварный, а букинистический магазин. Он продает только старые книги, больше ничего. Передайте ему привет от Флоры, скажите, вся наша семья спаслась, и даже старая Сьерра.
Ознакомительная версия.
