Ознакомительная версия.
– Да это… Да это просто крайнего ищут, вот и все! Свои же и подставили! – уверенно заявил он. – Думаете, правда, что ли, борьба с коррупцией? Если с ней бороться, то начинать нужно не с моего отца и не с таких, как он, а лучше с самого губернатора.
– А кого вы называете словом «свои»? Вам знаком кто-то из его коллег по работе? – спросила Лариса.
– Нет, откуда? Я же уехал три года назад…
– Андрей, значит, трагедия с вашей младшей сестрой и матерью произошла без вас?
Андрей пошел красными пятнами. Он ничего не ответил, просто кивнул. Потом, помолчав, сказал:
– Я не смог на похороны приехать. Я это… Болел сильно.
– А отец вам по приезде рассказывал что-нибудь об этом?
– Рассказывал, только совсем мало. Он вообще не хотел на эту тему говорить. Мрачнел сразу, за водкой лез. А потом напивался, слезу пускал, себя винил в чем-то… Я потом жалел каждый раз, что заводил разговор о сестре. Мне Зина рассказывала.
– Да я вам все то же самое рассказала, – пожала плечами Зина. – Вы что, связываете эти события?
Лариса ничего не ответила. Она и связывала и не связывала, и вообще признавалась себе, что четкой версии у нее до сих пор нет, одни разрозненные предположения.
Вот, к примеру, – тот, кто убил Солодова, а сегодня обчистил его квартиру, – один и тот же человек? И если один, то что ему нужно теперь, после того, как он убил Виктора Васильевича? Не успел что-то забрать? Но что? Не сережки же с колечками, в самом деле! И вот еще что неизвестно – забрал ли теперь?
А если это две разные истории? Но зачем ворам лезть в эту квартиру, которая особой роскошью не отличается? И как теперь выяснять, кто это был?
Словом, вопросов было больше, чем ответов, и, пожалуй, Андрей с Зиной пока ничем не могли ей помочь, потому что она расспросила их обо всем, о чем хотела. Оставалось только распрощаться и вернуться в ресторан.
* * *
Рутина рабочего дня в ресторане – чтение бумаг, беседы с персоналом, переговоры по телефону с различными людьми и ведомствами, связанными с функционированием «Чайки», – была нарушена сразу после полудня. В это время наступал так называемый обеденный пик – бизнесмены и прочий околоделовой люд стекался в ресторан, дабы перекусить в солидной обстановке. Это время не давало основной выручки, но тем не менее было важно для поддержания имиджа заведения. В меню входили в основном блюда стандартные. Экзотика, которой славилась «Чайка», в большинстве своем готовилась по вечерам, когда народ шел уже не просто утолить голод в перерыве между делами, а отдохнуть и позволить себе нечто эдакое.
Вчера, в частности, позволил себе немало и психолог Курочкин. Он, естественно, не отказался от приглашения Ларисы и прибыл вместе с супругой ровно к семи часам. Уплетая блюдо за блюдом, расставленные на столе, он еще и сунулся в меню, несколько смущаясь и суетясь, заказал себе десерт, хотя он и так был запланирован Ларисой. Правда, не тот, что выбрал Курочкин. Психолог в итоге не отказался от обоих, а под конец вечера, основательно набив желудок, все никак не мог распрощаться с Ларисой, а точнее, с оставшимися на столе тарелками. Он уже исчерпал свой словарный запас, хотя это, казалось, было невозможно, а закуски так и не были доедены «подчистую». Психолога это заметно волновало, просто не давало покоя, и он, юля и вертясь на стуле, пытался найти новые темы для разговора. Под конец Лариса, уже порядком утомленная, прямо предложила Анатолию Евгеньевичу завернуть оставшуюся пищу с собой. Что он и сделал, нисколько не смущаясь и перекладывая еду в заранее приготовленные баночки из старой хозяйственной сумки.
– Так вкусно, матушка, готовишь, просто не могу оторваться! Буду есть, про тебя вспоминать! Про щедрость твою! – елей лился из уст психолога рекой.
Все это происходило под скептическим взглядом исподлобья администратора Степаныча. Хотя что касается жадности, то тут они с Курочкиным были просто родственными душами. Хотя Дмитрий Степанович никогда не опускался до того, чтобы уносить с собой остатки еды, но, видимо, просто потому, что не хотел скармливать добро «этим дурам». Сам же он питался в ресторане бесплатно два, а то и три раза в день, причем старался ни в чем себе не отказывать.
Собственно, Степаныч и нарушил тихое течение рабочего дня. Вчера он так и не дождался ухода Курочкина и отправился домой раньше, хотя по его виду было заметно, что он хочет обсудить с Ларисой свои проблемы. И она грешным делом подумала, когда Степаныч в бешенстве ворвался в ее кабинет, что произошло нечто такое, что можно было предотвратить, если бы он вчера поделился с Ларисой своими новостями вместо того, чтобы принимать «всяких дармоедов». Собственно говоря, нечто важное произошло, но не вчера, а сегодня, более того, только что.
– Смотрите! – заорал Степаныч, тыча пальцем в свой мобильник, который как-то очень бережно держал в левой руке.
– Что такое? Батарейки сели? – спросила Лариса.
– Скоро я сам сяду, если так дальше пойдет! – Степаныч с ходу брякнулся на стул и шумно выдохнул: – Дура эта звонила!
– Которая? – осторожно поинтересовалась Лариса, поскольку эпитет «дура» мог быть применен Степанычем к большому количеству лиц женского пола, начиная от его бывшей жены, продолжая нынешней вместе с тещей, а заканчивая уборщицей тетей Маней.
– Дина! – Степаныч выговорил имя сестры так, словно Лариса должна была сама догадаться, о ком идет речь и кто на этот раз оказался дурой.
– Слава богу, нашлась, – облегченно выдохнула Лариса. – Ну и где она была?
– Как бы все так просто… – задвигал ноздрями Городов. – Е! Главное, звонит и начинает говорить мне всякую хреноту! Мол, что она боится, ей плохо… И о том, что она порвала колготки!!! Когда он вытаскивал ее из машины, – пояснил Дмитрий Степанович.
– Кто он? Из какой машины?
– А вот этого она не успела сказать! – как-то даже весело закончил Городов. – И вы еще спрашиваете, кто дура!
– И что было потом, отключилась связь?
Городов глубоко вздохнул, закатил глаза к потолку и тихо произнес:
– Вы поразительно догадливы, Лариса Викторовна.
– Да-а, – протянула Котова, качая головой.
«Ну, главное, что жива, что всего лишь порвала колготки, – мысленно отметила она про себя. – Вот только где она?»
– Нужно попытаться узнать, откуда был сделан звонок, – сказала Лариса первое, что ей пришло на ум.
– Как, как мы сможем это сделать? – вытаращил глаза Степаныч. – Нельзя это определить!
Он отчаянно махнул рукой и крутанулся на стуле вокруг своей оси.
– Я уже сталкивался с этими заморочками, консультировался со специалистами… Все это дохлый номер, никто так с бухты-барахты не засечет, к тому же мобильник… В общем, не знаю я, что делать. Главное, где у нее мозги были, у этой дурищи?! – снова взорвался он. – Не могла толком сказать! От нее требовалось две вещи, два слова – где она и кто он! Все! Все! Все!!! Это все, что требовалось от этой дуры! – Со Степанычем, похоже, начиналась истерика. – Господи, ну почему я живу среди… Вокруг одни дуры, идиотки! Вот скажите, пожалуйста, Лариса Викторовна, почему вокруг меня такое? – В голосе администратора слышались слезы.
– Это тот вопрос, который тебя сейчас занимает больше всего? – усмехнулась Лариса.
– Да, да, да! Он меня всю жизнь занимает, не только сейчас!
– Короче, так мы ничего не добьемся. Давай ориентироваться на то, что имеем. Как звучал ее голос?
– Голос у нее звучал… – начал было Степаныч.
– Как у дуры, это понятно, – продолжила за него Лариса. – С какими интонациями, сильно ли она была напугана? Может быть, фон был какой-то характерный?
– Да не было никакого фона! Интонации у нее были, как обычно, плаксивые, вроде как денег просит.
– Может быть, это просто личные дела? Проблемы с каким-то новым кавалером, которые решатся полюбовно сами собой?
– Очень бы хотелось в это верить. Однако я вот не понимаю одного: я-то здесь при чем?! Это мне звонят! Говорят, что плохо! И про колготки тоже мне говорят. Хотя мне ее колготки!.. – снова начал вскипать администратор.
– Вот я и думаю, может быть, и правда ей просто нужны деньги? И она хотела у тебя их попросить в очередной раз? Но не успела, потому что кто-то помешал.
Степаныч оторопел. У него даже отвисла нижняя губа. Он несколько секунд соображал, застыв в одной позе и по-рыбьи вращая глазами, потом зловеще спросил:
– Вы что, полагаете, что она попала на бабки? И хотите сказать, что разруливать это дело придется мне? – Лариса ничего не ответила, и Степаныч сам сделал вывод: – Выходит, это я попал на бабки… Ну уж нет! Пусть эта дура… Сама теперь выпутывается!
– Давай-ка все-таки сообщим об этом звонке в милицию, – предложила Лариса.
– Давайте сообщим, – с неохотой согласился Степаныч. – Только вряд ли это что-то даст.
Тем не менее он набрал номер и рассказал о случившемся тому оперативнику, который занимался делом о предполагаемом похищении Дины. Тот посоветовал ему не дергаться и ждать нового звонка, который был, по его мнению, весьма вероятен. Степаныч, похоже, уже и сам не знал, хочет он, чтобы звонок состоялся, или нет. Одно он знал наверняка – никому платить он не желает.
Ознакомительная версия.
