В Дом моды Инга вернулась за тем, что оставила для нее Дугарова. За своим гонораром! Это могли быть какие-нибудь драгоценности или кредитная карта, ведь Дугарова вряд ли располагала крупной суммой наличными. На допросе после пожара Инга заявила, что в тот вечер в Дом моды она не попала. Кто знает, не ложь ли это? Если на минуту допустить, что красавица сказала правду, тогда спрятанный Дугаровой гонорар все еще в Доме моды. Теоретически эту передачу можно найти, если, конечно, она не уничтожена огнем. И если иметь хоть малейшее представление о том, что это.
И вдруг на чистом озарении Кирилл понял, что оставила Дугарова. Он вспомнил первый допрос Софии Полонской: старая дева упомянула, что Дугарова нашла на полу какие-то ключи и просила взять их на сохранение.
Ключи! От квартиры? Крупноват гонорарец! От депозита в банке? От ячейки в камере хранения?
— Любят наши дамочки в шпионов играть, а ты ломай себе голову, — ворчливо пробормотал Кирилл, хотя внутри у него все пело от восторга: кажется, появился шанс припереть Дугарову к стенке!
Мастерская Софии меньше всего пострадала при пожаре, и, если Инга действительно не попала в Дом моды, ключи до сих пор там. И если Кириллу удастся их раздобыть — следующий разговор с Дугаровой будет куда более содержательным, чем все предыдущие.
Не желая откладывать дело в долгий ящик, Кирилл быстро собрался и поехал в Дом моды. И как оказалось — очень не вовремя. Он не следил за расписанием светских мероприятий и не знал, что именно сегодня состоится долгожданный показ последней коллекции Андреади.
Все билеты были раскуплены. Все московские модницы сочли своим долгом попасть на этот показ. Пожар в мастерской, исчезновение самого модельера, запутанная ситуация вокруг коллекции оказались самой эффективной рекламой — когда Кирилл Фролов подъехал к Дому моды, на стоянке не было ни единого парковочного места. Кое-как ему удалось втиснуться между газоном и симпатичной «ауди» цвета «металлик». Профессиональным глазом Фролов отметил, что уже парковался рядом с ней в день первого приезда к Андреади.
У Фролова не было ни билета, ни пригласительного, но все же он беспрепятственно миновал турникеты на входе, вооруженный лишь служебным удостоверением. Войдя в зал для показов, следователь почти материально ощутил на себе сотни удивленных взглядов. В дешевом сером костюме и с папкой из кожзаменителя в руках он выглядел колючим репейником в царстве роскошных орхидей. Ему никогда еще не приходилось видеть такого обилия красоты и шика, сосредоточенных на одном квадратном метре. Модники и модницы, шурша роскошными туалетами и благоухая дорогими парфюмами, неспешно фланировали по залу, переговариваясь и обмениваясь воздушными поцелуями. Тут и там журчала иностранная речь. На показ последней коллекции Андреади съехались не только представители столичной элиты, но и иностранные гости, в основном журналисты ведущих модных журналов.
Поговорить с Софией до показа не удалось: она занималась последними приготовлениями. Дело нельзя было назвать таким уж срочным, и Кирилл согласился обождать. Администратор указал ему место в самом последнем ряду. Это устраивало его как нельзя лучше — зал был как на ладони. Среди публики, собравшейся на показ, Кирилл заметил нескольких фигурантов. В ложе для VIP-гостей, источая спокойствие и уверенность в собственных силах, восседала черная вдова. Дугарова лениво перелистывала программку предстоящего показа. Преступница обнаглела настолько, что приветливо помахала ему и указала на соседнее свободное место, очевидно приглашая составить компанию.
На местах для публики попроще Кирилл заметил журналистку Старцеву, которая тоже особо не мудрствовала с туалетом и явилась на показ, как на хоккейный матч: в джинсах, майке и кепке. Рядом сидел какой-то парень в точно такой же кепке. Кирилл не видел его лица, но в фигуре было что-то знакомое: они явно уже встречались раньше.
В первом ряду возвышалась необъятная Василиса Егорова. Она нашептывала что-то очень любезное сидящему справа от нее высокому седовласому господину, очевидно, тому самому итальянцу, с деньгами которого она так жаждала породниться. Слева от нее развалился очаровательный кудрявый малолеток, надо думать, новая пассия.
Наконец показ начался. Игривый заводной шоумен из телевизора, специально выписанный для проведения мероприятия, первым делом сообщил присутствующим, что сегодня будет представлена последняя коллекция Александра Андреади, и предложил почтить память великого модельера. Зал встал. Кирилл Фролов машинально покосился в сторону Старцевой, которая тоже стояла, причем с таким скорбным лицом, что трудно было поверить, будто всего несколько дней назад она горячо разубеждала его в смерти Андреади.
Под звуки классического джаза тридцатых годов прошлого столетия на подиуме, демонстрируя отточенное дефиле, появились модели. Кирилл Фролов слабо разбирался в моде, понятия не имел, чем одежда «от-кутюр» отличается от «прет-а-порте», но внутреннее ощущение гармонии, которым от рождения наделен каждый человек, говорило: коллекция хороша. Красивые девушки и юноши в изысканных туалетах вызывали те же светлые чувства, что и картина великого художника или талантливый фильм. И следователь Кирилл Фролов, который до показа сильно сомневался, стоит ли ему тратить три часа драгоценного времени на созерцание каких-то тряпочек, теперь чувствовал, что ему несказанно повезло — он стал свидетелем рождения чего-то по-настоящему прекрасного.
И если коллекция Софии Полонской растрогала душу сухаря юриста, то что уж говорить о публике, которая знала толк в красивой стильной одежде! Каждую новую модель зрители встречали восхищенным шепотом, а провожали бурным рукоплесканием. Платежеспособная часть публики лихорадочно отмечала в программке понравившиеся модели. Журналисты что-то торопливо строчили в блокноты, стараясь по горячим следам перенести эмоции на бумагу. Кое-кто даже надиктовывал что-то в телефонную трубку, смекнув, что показ стал настоящей сенсацией, достойной попасть в ближайший номер. Даже пуленепробиваемая Василиса Егорова раскраснелась и горячо хлопала в ладоши, на время позабыв о своем итальянце, который, судя по выражению лица, был очень рад этому обстоятельству.
Это был триумф Дома моды Андреади. И никто даже не подозревал, кто стал истинным создателем этого чуда.
По традиции на финальное дефиле вместе с моделями выходит и автор коллекции. Увы, на этот раз обычай будет нарушен из-за осторожничанья Василисы Егоровой. Глядя на восторженную реакцию зрителей, она уже начинала сожалеть о своем решении, но дело было сделано. Сегодняшний день добавит новую порцию почестей и славы Александру Андреади. Тут и там вперемежку со словами восхищения слышались горькие вздохи: «Как рано от нас ушел Александр! Как много он еще мог сделать!»
На финальное дефиле, как и было задумано, мужская половина моделей вышла, вооруженная огромными пистолетами. Завершающей точкой показа «Прощай, мафия!» должно было стать великолепное огненное шоу. Пиротехники обещали гром и молнию посреди ясного неба.
И гром грянул. Только еще до начала фейерверка. Следом за последней моделью на подиуме появилась фигура, которую никто не ожидал здесь увидеть. Изумленная публика в едином порыве покинула свои места и устремилась к «языку». От вспышек фотокамер рябило в глазах. Возбужденные запахом сенсации журналисты хватались за телефоны и диктофоны одновременно. В зале поднялся невероятный шум, в котором явно различался чей-то пронзительный свист.
Кирилл Фролов повернул голову. Так и есть: свистела Старцева, одновременно опустив большой палец. Ему снова пришло на ум сравнение с хоккейным матчем. И еще он машинально отметил, что место рядом со Старцевой пустует…
15 минут назад
Все время от начала показа София Полонская просидела в мастерской Андреади заткнув уши и зажмурив глаза. Еще вчера она была более или менее уверена в своей коллекции. Сегодня утром от былой уверенности не осталось и следа. Со всей определенностью она вдруг поняла: ее ждет провал. Возможно, величайший в истории моды. Все те задумки и идеи, которые в процессе работы выглядели чуть ли не гениальными, теперь представлялись ей плоскими и банальными. От страха ее подташнивало, хотелось плакать. Какая она дура, что согласилась на эту авантюру! А Андреади был прав, тысячу раз прав — рожденный ползать летать не может.
Сейчас она ненавидела всем сердцем — и Зотова, который не смог украсть коллекцию, и Натали, которая не смогла толком организовать пожар, а пуще всего неизвестного спасителя, который со своим благородством влез туда, куда не просят. Любой скандал, любая катастрофа, пожар и наводнение — все лучше, чем позор, который ее ожидает. И тот факт, что опозорен будет Андреади, а вовсе не она, мало утешал Софию. Совсем наоборот. Своими руками, которые так ценил Андреади, она уничтожила его репутацию, предала своего кумира, которому верой и правдой служила долгие годы.
