САИ в Неваде.
«Техническим руководителем группы советских специалистов в столь сложном и новаторском эксперименте, как тот, что проводился в Неваде, был еще вчера засекреченный «профессор М» — Виктор Никитович Мамонтов. На одном из брифингов в Неваде он сообщил, что советские специалисты «привезли в трейлере телеметрическую систему, которую хотели бы использовать для экспресс-обработки данных после взрыва», чем вызвал замешательство принимающей стороны, поскольку соглашением это не предусматривалось. Однако вопрос быстро разрешился после того, как по просьбе американцев специалисты НИИ импульсной техники (НИИИТ) провели серию семинаров и рассказали о принципах работы системы, устройстве трейлера, характеристиках регистрирующей аппаратуры и вычислительного комплекса.
Пришлось принять не одну делегацию молодых офицеров, инженеров и студентов, подробно рассказывая о назначении чуть ли не каждого прибора, — так велик был интерес к нашей технике, которая к тому же оказалась уникальна. Американские специалисты были поражены диагностической аппаратурой, которая была создана у нас в стране. У них такой техники не было. Именно во время совместного эксперимента по контролю за подземными ядерными взрывами советские ученые впервые смогли сравнить свою диагностику с американской. Об этом Мамонтов рассказывал с величайшей гордостью, когда вернулся из Америки после проведения совместного эксперимента. Ведь именно под его руководством в НИИИТе «был определен облик и создана система измерений быстропротекающих процессов для обеспечения ядерных испытаний, технические характеристики которой не уступали США».
Взаимодействие с американскими специалистами шло через главного руководителя — Мамонтова, который по большому счету является не только талантливым организатором, но и смелым физиком. По его инициативе в столь жесткий и ответственный график работ был поставлен эксперимент по исследованию интрузивности гидродинамического метода контроля. По предложению В.Н. Мамонтова, во время совместного эксперимента на Невадском испытательном полигоне были проведены совместные измерения электромагнитных наводок в одном из кабелей при импульсном зондировании. По предварительной договоренности американская сторона имела право первого доступа к результатам регистрации и право изъятия любой защищаемой информации до обмена данными с советской стороной.
Далее произошло то, что и прогнозировалось. После проведения взрыва американские специалисты передали копию фотопленки, на которой информация о сигнале, зарегистрированном на одном из датчиков, была вырезана начиная с 400 наносекунд от его начала. Фотопленка со второго датчика вообще не была предъявлена. В результате был сделан однозначный вывод, что в совместном эксперименте при гидродинамическом методе произошла интрузия (утечка) защищаемой информации в кабели, предназначавшиеся для измерения лишь мощности. Таким образом, была подтверждена возможность съема с кабелей информации о временных характеристиках работы ядерного заряда при гидродинамическом методе, которая может представить данные о его конструктивных особенностях».
Полковник понял, что для критического осмысления материала ему необходим верный заместитель и друг подполковник Степной, который своим практическим складом мышления мог приземлить любую фантазию. Набрав его номер и пригласив на «мозговой штурм», полковник начал заваривать свежий чай.
— Что случилось? — поинтересовался появившийся Степной.
— Почитай пока первую часть документа, а я с чаем закончу и обсудим.
Зам взял со стола документ и быстро с ним ознакомившись, вопросительно посмотрел на начальника.
— Однако, молодцы наши ученые, а американцы мягко говоря — не очень, — начал вслух рассуждать Соболев. — Но почему наши специалисты не довели факт укрытия американцами информации до руководства делегации? Было допущено явное нарушение Женевских договоренностей, тем самым был создан предлог для скандала, но наши не «повелись». Есть за всем этим «рука ЦРУ»?
— Мне кажется ты накручиваешь, Андрей. — спокойно ответил зам. — Информацию не предоставили, так как хотели сохранить свои секреты. Вот и все.
— Нет, достигли рабочих договоренностей на месте, провели совместную работу, а потом…
— Ты же видишь, что сообщение написано без возмущения, спокойно и объективно. Не было в этом случае никаких попыток по срыву САИ, просто желание сберечь свои секреты.
— Может быть, но мир ученых, у него же есть какая-то своя этика?
— Давай лучше другие опросы прочитаем, может быть там есть какие-то зацепки, подтверждающие твою теорию заговора ЦРУ.
Степной взял из папки следующий документ и начал читать вслух:
— В период пребывания в Америке советская делегация попала под строжайший контроль со стороны служб безопасности США. Особенно, это проявилось в Неваде. Нас заставили ходить буквально по одной линии и только в сопровождении американцев. Зоны допуска были жестко ограничены. Сложилось впечатление, что американская сторона старалась, чтобы мы как можно меньше увидели. Американские ученые в своих докладах освещали только вопросы, касающиеся исключительно отдельных аспектов эксперимента. Заинтересованность советских ученых в расширении темы дискуссий натыкалось на вежливый, но твердый отказ. Дополнительные вопросы по проблемам Невадского полигона оставались без ответа. Их просто игнорировали, как будто они вообще не задавались.
Вместе с тем обращало на себя внимание, что представителями военной полиции, охраняющими полигон, и отдельными неустановленными лицами, предпринимались попытки провоцировать советских ученых на противоправные действия или нарушение женевских договоренностей. Попытки провокаций продолжались на протяжении всего пребывания делегации в Америке. Следует отдать должное американским ученым, которые активно противостояли провокациям властей.
— Вот доказательство, — неуверенно перебил Соболев, но заместитель решительно парировал неубедительный выпад начальника:
— Ни одного конкретного факта, голые обобщения. Видно, источник написал то, что хотел от него опер.
— Да, действительно, похоже на то, — неохотно согласился полковник. — Контрразведка подошла к опросу формально.
— Они по-прежнему, как и весь Комитет в целом находятся под влиянием ЦэКа и движутся в фарватере его указивок. А от разведки есть какие-нибудь данные по Неваде?
— К сожалению, нет.
— Слабенько. Получается никакого следа ЦРУ нет. «Контрики» при инструктаже и последующем опросе явно на другие проблемы были заточены.
— Да, но это теперь не принципиально. В результате мы имеем, то, что имеем. И нам надо думать о своих грядущих проблемах. Вот никак не могу понять, почему ЦРУ до сих пор не смогло сорвать САИ? Переговоры в Женеве, очевидно, прекратить было сложно. Большой политический резонанс и прочие политесы. Но вот этап в Неваде, на своей территории, самый удобный вариант? Или не захотело?
— Может быть, действительно нет никаких попыток, сорвать САИ. — заметил Степной.
— Мы уж не раз обсуждали это и давай не будем возвращаться, — резко оборвал полковник. — По какой-то причине в Неваде ЦРУ не проявило себя, но мы с самого начала предполагали, что все решится в Семипалатинске.
— Но хоть какую-то рекогносцировку они должны были провести?
— Вот это и настораживает. Не те парни работают в ЦРУ, чтобы не использовать такой момент или мы чего-то не заметили? Сейчас бы нашу разведку запросить, но руководство ПГУ по соображениям политической целесообразности дало указание прекратить дальнейшую проверку оперативной информации по САИ.
— А может «голуби» в сенате США все-таки смогли
