В опрятной маленькой мастерской в центре Денвера человек строит машину времени. Он сооружает ее по памяти, пользуясь одной из экранизаций романа Г. Уэллса, тем фильмом, в котором играют Род Тейлор и Иветта Мимье. Машина сделана из автомобильных и велосипедных деталей, железных листов и прутьев арматуры, взятых из разрушенных домов.
Денвер в 2055 году, подобно большей части крупных североамериканских городов, представляет собой унылые, ветхие останки прежнего великолепия. Вот Джим Лернер и собрался вернуться на «старый фронтир», в крохотный городишко Денвер, базовый лагерь искателей серебра и золота, западный форпост предпринимателей и железнодорожных баронов, которые потом построят веселые, стремительно растущие городки в горах Колорадо, поставят на центральной площади крохотные белые церковки, зальют газовым светом салуны и барочные здания опер. В этом Денвере царят закон и порядок, там каждый знает своего соседа.
Джим, невысокий парень, припас ковбойский костюм; полный комплект — шляпа, шарф, сапоги со шпорами. Скоро наступит тот день, когда подобно Роду Тейлору он оседлает в своей мастерской машину времени и махнет на Старый Запад. А там устроится, обзаведется милой блондиночкой (ну, как Иветта Мимье), семьей, детьми — все, как положено.
В другой лаборатории, в Мехико, женщина включает свою машину времени. Ее творение представляет собой огромный стеклянный цилиндр, наполовину наполненный красной жидкостью, над которой курится белый парок. Синяя искра зигзагом бьет над цилиндром, ее отделяет от пара сдвижная стальная пластина. Внутреннюю полость цилиндра пронзают блестящие штыри, готовые испустить связывающие время частицы.
Она раздевается (полностью) и отключает искровой генератор. Прижимая к себе кота, обритого ради полноты контакта с полем, женщина отодвигает стальную пластину и опускается в цилиндр с теплой красной жидкостью. Часовой механизм отсчитывает минутную задержку, и оживший разрядник начинает насыщать пар энергией. В сотне точек возникает тихое жужжание, белые стержни начинают пульсировать. Туман превращается в густое зеленое облако, переливаясь через край цилиндра, охлаждаясь и превращаясь в легкую зеленую дымку, которая расползается по полу.
Кот не сопротивляется. Волосы женщины вздыбились и напоминают ацтекскую корону. Четыре глаза — человека и животного — загораются зелеными огоньками и под толщей красной жидкости кажутся черными, словно глубокие норы.
И вдруг туман съеживается, втекая в цилиндр, как будто пустили назад пленку. А потом — столь же внезапно — исчезает все: цилиндр, туман, женщина, кот. Остается лишь красная лужица на бетонном полу лаборатории.
В дверь вламываются гвардейцы. Старший офицер, полковник, замечает красную лужицу и приказывает взводу оставить помещение. В двери появляется norteamericano1 в черном мундире, за ним — рабочий в защитном костюме. Он останавливается перед лужицей и засасывает ее с помощью узкого золотого сопла в блестящую золотую коробочку. Взвод торопливо провожает оперативников к вертолету.
Вместе с двумя помощниками инспектор Сэм Манков вошел в подвальную лабораторию в заброшенном Вашингтоне, округ Колумбия.
– Как всегда пыльно, — пожаловался он.
Машина лежала прямо на верстаке — простая портативная модель, нечто вроде цепи из соединенных друг с другом хромовых браслетов.
Бретт и Амелия с обычным волнением направились к устройству, Манков же обозревал комнату, стремясь обнаружить другие улики, помимо машины, которую никто и не попытался скрыть. Впрочем, он не ждал, что этот случай будет отличаться от других подобных.
– Хорошо, ребята, снимайте обычные показатели и забирайте ее. — Он указал на картонную коробку, стоявшую на полу возле верстака и вмещавшую, наверное, с сотню подобных браслетов. Дело, по всей видимости, приобретало все больший размах. — У нас сегодня еще визит — в другой части города.
– Туда, где старушка соорудила машину из велосипеда? — с волнением спросил Бретт. — Об этом сообщили сегодня утром.
– Кто сообщил? — поинтересовался Манков, запуская ладонь в густые седеющие волосы.
Амелия, полевой инспектор Торгового департамента, старшая по должности, прекрасно понимала, что незачем обнаруживать чрезмерную откровенность в разговоре с начальством, даже столь симпатичным и похожим на профессора доктором Манковым. Она сразу вмешалась.
– Просто были такие слухи, — сказала она, заслоняя собой Бретта. — Ничего особенного. Кажется, речь шла просто о возможности преобразования велосипеда, или швейной машинки, или чего-то подобного в машину времени… словом, ничего конкретного.
– За шесть лет, в течение которых я занимаюсь этим, мы ни разу не встречали ничего похожего на велосипед! Все, что угодно, только не велосипед! И уж тем более не швейная машинка… Черт возьми, Фукс, — обратился он к Бретту, — вам известно, что мы должны покончить с этим явлением. Старайтесь и будьте осмотрительны.
– Простите, доктор Манков. Я вел себя осмотрительно. Разговор был в нашем секторе… Только коллеги…
– Ладно, Бретт, хорошо, — голос Майкова уже потерял прежнюю строгость. — Не надо защищать своих приятелей. Я не собираюсь никого увольнять. Только скажи им, чтобы вели себя осторожно.
Упаковывая вещественные доказательства, Амелия пыталась понять, какую часть проблемы они видят на самом деле. Причиной всех расследований является опасность подобных устройств. «Они же попросту незаконны», — напомнила она себе.
И все же: насколько волнующий и притом бесконечный мир возможностей они открывают? Как можно обвинять людей в том, что они пытаются исследовать время? Она сама пробовала, и Бретт тоже. На одну из вечеринок кто-то из инженеров принес простой одноконтурный браслет. Примитивное устройство отправляло человека вперед во времени на несколько секунд. Вся пьяная компания оторопела — и тот высокий парень в съехавшем набок паричке, который приставал к ней весь вечер. Для них она просто исчезла и появилась вновь…
В ходе допросов она беседовала с людьми, утверждавшими, что они побывали в прошлом, хотя никто не мог представить ни документальных доказательств, ни достойных доверия свидетелей. Словом, все знали: люди пропадают, — но что при этом происходит, достоверно не мог рассказать никто из исследователей феномена.
Тем не менее именно этот факт стал причиной правительственного запрета: ни один человек из тех, чье исчезновение оказалось документально зафиксированным, пока не возвратился обратно.
Амелия и Бретт ехали в фургоне департамента к очередному месту происшествия. Манков выбрал живописный маршрут вдоль Рок Крик, и они следовали за его машиной. Амелии уже успело надоесть пассивное исполнение предписаний, приличествующее только какому-нибудь трутню-бюрократу. В чем же дело, в конце концов? Неужели путешествия во времени — если они действительно происходят — настолько опасны? Теперь Амелия была, пожалуй, даже рада тому, что Бретт нарушил молчание и упомянул утренние слухи. «Почему бы и нет?» — решила она.
