Ознакомительная версия.
– При чем здесь мой интерес? – будто бы даже возмутился Петраков. – Жалобы на какие-то незаконные действия уголовного розыска поступают наверх. Ну а оттуда, как тебе известно, все уже лавиной на наши головы спускается.
– Так вы их успокойте. Скажите, что ничего незаконного мы не делаем. Ловим себе преступников, допрашиваем их, все дела в суд передаем, а уж там… сами догадываетесь. И про отчет скажите тоже, что будет он со всеми фамилиями и со всеми связями. Начальство и успокоится. Ему ж тоже лишние заботы на свою шею ни к чему. Я так понимаю.
– А они… эти, которых вы повязали, заговорили, что ли?
– А то! Куда денутся?
Приврал Грязнов, но сделал это сознательно: пусть теперь покрутится ужом господин Петраков. Он же не знает и поэтому может только догадываться, о чем заговорили перовские братаны. Пусть помучается. А вот выпустить ему из камеры Мамедова больше не удастся, не с капитаном Новиченко дело имеет. Грязнов решил, что в случае, если нажим окажется слишком наглым и сильным, он обратится за помощью в Генпрокуратуру, к Меркулову. Тот сумеет утишить шибко самонадеянных милицейских чинов, поскольку при всех постоянных перетрясках и кадровых перемещениях буквально во всех правоохранительных органах оказался Константин Дмитриевич одним из немногих, с чьим мнением и словом вынуждены считаться эти самые чины.
И еще решил Грязнов, что надо будет сегодня же рассказать обо всем Косте. Чтоб возможные разговоры на эту тему, а тем более вопросы, не оказались для него неожиданностью…
– Ну ладно, – не очень как-то охотно согласился наконец Петраков, – раз, говоришь, серьезно, значит, так и будем считать… А ты там, у себя, не варись в собственном-то соку, не зацикливайся. Звони, информируй, а мы всегда окажем посильную помощь. Ладно, давай…
Не понял Грязнов, чего «давай»? Дурачком прикинулся, сказал прочувствованно:
– Да, помощь нам тут, на земле, завсегда нужна. – И положил трубку. От греха. Чтоб не наговорить этому сукиному сыну чего лишнего. По поводу и его самого, и его «помощи».
Евгений Сергеевич Осетров, считая себя человеком молодым и решительным, не любил откладывать дела в долгий ящик. Поэтому, появившись на службе в конце дня, он сразу двинул к начальству. Разумеется, он не стал бы говорить о том заговоре, который вызрел на сегодняшнем совещании у него дома. Но идея с дезой ему очень нравилась. Вопрос был лишь в том, какой материал надо подбросить, а перед этим найти еще возможность вынудить Алену попросить его об этом. Ну тут, считал он, артистизма ему не занимать, ибо излишне самонадеянным человеком он себе, естественно, не казался, а известное объяснение в любви – со стороны Алены – позволяло ему надеяться на некую интимность в обсуждении не только сугубо личных, но даже и его служебных дел. Ведь о чем только не говорят в постели духовно близкие люди! Вот он и расскажет ей, в порядке как бы анекдота, о том о сем, они посмеются над нерадивыми потугами господина Деревицкого прорваться к президенту сквозь заслоны, выставленные его администрацией, добрая половина которой давно уже куплена господином Ароновым… и так далее. Каким образом начнется торг, Евгений себе не очень представлял, но был уверен, что Алена не упустит случая и на что-нибудь этакое намекнет: ну вроде того, что толковая информация нынче высоко котируется и дорогого стоит. А дальше – все обычным путем. Откажется он, она ему какую-нибудь бяку подсунет – да хоть ту же видеозапись сексуальных упражнений со своей верной подружкой Танечкой, которая на самом деле уже продала Алену со всеми потрохами, и не кому-нибудь, а господину адвокату, которого они за полного идиота держат.
Одним словом, здесь есть, на чем поиграть. И в конце концов опечаленный Женя будет вынужден согласиться. А тогда и настанет время всучить дезинформацию.
Но всю предысторию вопроса Осетров вскрывать перед своим начальником не собирался, речь могла идти лишь о конечном результате. С этим, собственно, и пришел он к Михаилу Свиридовичу Васнецову.
Генерал, надо отдать ему должное, внимательно выслушал своего заместителя. По выражению его лица никак нельзя было понять – разделяет он точку зрения Евгения Сергеевича или категорически с ним не согласен. Он и заговорил почему-то об Олеге Машкове. О дурацком происшествии на Нижних Полях, о непредсказуемости человеческой судьбы и вообще чуть ли не о Господе Боге, в чьих руках все нити нашего существования.
Это было странно для генерала, который если во что и верил, так только в законы собственной службы. Спросил, что по этому поводу думает Осетров. То, что Женя знал, вернее, о чем догадывался, он совсем не собирался выкладывать Михаилу Свиридовичу, поэтому он пожал плечами и сказал, что пока тоже иных версий, кроме как несчастный случай, здесь не видит.
Васнецов непонятно острым взглядом будто на миг пронзил Евгения и сразу же сменил тему. То есть вернулся к главному вопросу, с которым явился к нему Осетров.
– Хочу напомнить тебе, Евгений Сергеевич, что проблема утечек расследуется не нами, на то есть Служба собственной безопасности, и вертеться у нее под ногами никакого смысла и толка не вижу. Твои соображения по поводу того, что причиной смерти Рогожина была как раз организованная им утечка, я готов разделить, если… если у нас на руках окажутся подтверждающие это дело факты. Но ведь твой Вадим Рогожин, насколько я понимаю, вряд ли был единственным, кто владел опубликованной в прессе информацией по поводу, скажем так: деревицко-президентских контактов. Докажи мне обратное. Ведь и Рогожин получил эту информацию тоже от кого-то, так? Ну вот, видишь…
– Но ведь мы уже можем предположить, каким путем ушла информация и чем она обернулась, будучи опубликованной.
– Ну и что? Давайте всем скопом кинемся искать и разоблачать. И к чему придем в конечном счете, знаешь? К полнейшему конфузу. Я понимаю твое настроение, Евгений Сергеевич, но полагаю, что тебе играть в Пинкертона совершенно лишнее дело. Ты занимаешься Сибирью, где сейчас, кстати, и должна вспыхнуть наконец в открытую затяжная война Аронова с Деревицким. И предметом, поводом к ней послужит так называемый новый список объектов на приватизацию. О нем пока только ходят весьма уклончивые слухи в администрации, но, по некоторым источникам, этот список имеет место быть. Причем, опять же по слухам, санкционирован он самим президентом. Который, опять-таки к слову, дал твердые заверения на встрече с олигархами в Кремле, что результаты уже проведенной приватизации никогда пересматриваться не будут. Что ж получается – ложь? Это может быть очень серьезный документ. С большой долей компрометации нынешнего руководства страны… Но это я так, для общей информации. А что касается твоего предложения, Евгений Сергеевич, то я полагаю, что тебе не следует заниматься самодеятельностью. Найдутся и без тебя люди, которые пройдут по всей цепи утечек и сами разберутся, кто и в чем конкретно виноват. Поэтому, если ты не настаиваешь, – сказал он вдруг таким тоном, что у Жени и не возникла мысль настаивать, давай-ка поговорим о текущих делах.
Осетров вздохнул и достал свой блокнот.
– Вот и отлично, – с почти неуловимой улыбкой заметил Васнецов. – Я внимательно изучил материалы твоей последней командировки и полагаю, что тебе в самое ближайшее время снова придется отбыть в Сибирь. Есть информация о том, что господин Деревицкий недавно встречался с посредниками французской авиафирмы «Каравелла». Речь шла все о том же «Норде», и, значит, можно предположить с достаточной долей уверенности, что крупные денежки снова потекут рекой из России на Запад, причем без всякой надежды на их возвращение, как это уже случалось не раз. Говоря нормальным языком, воровство продолжается, и все об этом знают, но никто не хочет останавливать разграбление державы, извини за высокий слог.
– Почему? Одному таможеннику было обидно именно за державу. И для всей России он даже стал своеобразным символом.
– Ну, может быть, не спорю…
И перешли к делам.
Уходя от Васнецова, Евгений невольно вернулся к прогнозу Михаила Свиридовича относительно так называемого списка объектов на приватизацию, вокруг которого может развернуться война олигархов. Генерал сказал об этом походя, как бы между прочим, не особо акцентируя внимание. Просто как возможный факт, который на самом деле вряд ли имеет место. А потому и может стать предметом чьей-то изощренной игры: ведь такие могучие силы задействованы!
И, размышляя об этом, Евгений все больше приходил к мысли, что Васнецов вовсе не зря заговорил об этом. Как начальник управления он, естественно, не мог официально разрешить своему заместителю всучить Аронову дезинформацию на Деревицкого, после чего начнутся разборки на самом высоком уровне и отчего крепко достанется обоим олигархам – тут не окажется правого и виноватого, ибо на кону, говоря языком тех же олигархов, окажется честь президента. А это тебе не игрушки.
Ознакомительная версия.
