«И почему это ученые вечно расклеиваются, когда надо действовать?»
«Ты нанимал меня в качестве консультанта, Джексон. Здесь мне делать нечего».
«Ты получишь свои деньги, когда мы достигнем цели – вместе».
«Но я не думал, что ты имел в виду…»
Звук задрожал и сменился треском помех.
Мира прокралась вперед и с минуту понаблюдала. По возвращении она сняла со своей куртки несколько мокрых листьев.
– Идите и посмотрите сами. Они так увлечены своим занятием, что не заметят вас.
Брайант подобрался поближе. Помня совет Мэя насчет человеческой природы, он стал изучать двух мужчин, стоявших перед ним. Он сразу же понял, что один из них обладает властью над другим. Убеда держал ситуацию под контролем; Гринвуд неохотно выполнял его требования, съежившись от холода под вечерней изморосью, сетуя на команды заказчика, потому что был не на шутку испуган.
Тропинка, на которой они стояли, с внутренней стороны проходила под низкой трехцентровой аркой, образующей узкую бетонную дамбу между двумя рукавами солоноватой реки. Арка была зарешечена и только на четыре фута показывалась над уровнем воды.
Гринвуд и Убеда, одетые в водонепроницаемую одежду, склонились в свете маленького фонаря, настолько увлеченные своим занятием, что даже не замечали барочного задника, образованного поблескивающей аркой. Брайанту казалось, что он смотрит на некий архитектурный памятник Атлантиды, почти целиком погруженный в ледяной зеленый сумрак. Было нетрудно вообразить башни и шпили, скрытые под водой. Стена, в которой находился клинчатый камень арки, заканчивалась на странной высоте; должно быть, именно это навело Гринвуда на мысль о существовании еще одного забытого притока Флита. Артуру вспомнилась информация, тщательно записанная Джоном со слов Оливера Уилтона, – о том, как интенсивность стоков, вытекающих в канал, зависела от уровня подземных вод.
Убеда и Гринвуд опустились по грудь в воду. Ученому пришлось идти первым и вдобавок нести над головой моток черной проволоки. Они подошли к арке, а потом Гарет быстро проник внутрь, открыв узкую решетку и отведя ее назад. Убеда ждал снаружи, освещая туннель фонарем. Он держал короткий и толстый металлический трансмиттер, совершенно сухой, с мигающим красным огоньком сверху, и Брайант понял, что он собирается делать. На своем веку детектив видел – и устраивал – достаточно взрывов, чтобы знать, каков может быть результат. Он бросился предупреждать Миру, что любой, даже самый незначительный, взрыв в столь замкнутом пространстве неминуемо превратится в огненный столп и мельчайшие осколки будут разлетаться не менее интенсивно, чем патроны из винтовки. Но было уже слишком поздно.
Гринвуд тоже почуял недоброе и запротестовал. Он решил пойти на попятную и начал выбираться. Ученый сделал шаг навстречу своему покровителю, и на мгновение показалось, что тот не выпускает его из-за решетки. Но проблема была решена несколькими секундами спустя, когда из-под арки донеслось эхо приглушенного гула. Мира и Брайант оба видели вспышку, но смятение замедлило их реакции.
Молодой офицер как раз спешила к туннелю, когда оттуда полетели осколки кирпича, выброшенного наверх столбом сдавленного воздуха. Гринвуд с шумным плеском свалился вниз. Брайант ощутил жгучую боль в левом ухе и понял, что чем-то порезался. Пока облако пыли оседало под действием возобновившегося дождя, Мира бросилась вперед и так двинула Убеде между ног, что он сложился, как шезлонг, и ударился головой о кирпичную кладку. Когда Брайант пришел на помощь тонущему ученому, он понял, что Гринвуд получил серьезную травму. Куском кирпича ему разорвало рот с левой стороны, и оттуда хлестала кровь. Мангешкар оказалась сильнее, чем можно было предположить по виду. Подхватив ученого под мышки, она выволокла его на тропинку.
– Надо вызывать «скорую», – сказал Брайант, едва слыша собственный голос сквозь колокольный звон в барабанных перепонках.
Медицинскому персоналу придется преодолевать крутые берега и ограды, отделяющие тропу вдоль реки от верхней дороги.
– Но сюда им не добраться, – крикнул он коллеге. – Ничего не поделаешь, придется рискнуть и перетащить его наверх.
Мира стояла возле Гринвуда на коленях, пытаясь остановить поток крови, струившийся у него по шее.
– Не нужно, чтобы вы мне помогали, мистер Брайант, у меня достаточно сил, чтобы справиться самой. Просто оставайтесь там с Убедой, пока я не вернусь. Я крепко ему двинула. Кажется, у него сотрясение мозга.
Она подхватила тело Гринвуда и потащила его наверх; брызги его крови пропитывали ее рубашку и куртку. Брайант остался возле преступника.
– Я старый человек, но за мной – сила закона, так что мой вам совет – даже не пытайтесь бежать, – не очень уверенно сказал Убеде Артур, стараясь отдышаться и успокоить бешено стучащее сердце. Он проверил, не захватил ли тот свое оружие, и с облегчением вздохнул, ничего не обнаружив. – Что вы ищете, мне известно. Я хочу знать, где вы раздобыли взрывчатые вещества.
– В этом городе можно достать все, что угодно. – Авантюрист не отрывал взгляда от Брайанта. – Абсолютно все.
Пошатываясь, он встал на ноги, имея при этом наглость улыбаться. Брайант внезапно увидел эту ситуацию со стороны: довольно хилый пожилой человек, стоящий спиной к воде, оказался лицом к лицу с отчаянным и, возможно, безумным хищником. Детективу стало не по себе. Правда, закон на его стороне, да и канал не особенно глубокий, но сейчас Брайант был уже не в той форме, чтобы принять вызов.
– Стойте, где стоите, – предупредил он преступника.
– Если вы знаете, что я ищу, вам наверняка тоже захочется на это взглянуть.
Убеда стал пробираться по раздробленным кирпичам к взорванному входу в туннель. Брайант, спотыкаясь, двинулся за ним, все еще слыша перезвон в левом ухе. Убеда опустился в маслянистую воду и устремился под арку.
– Выбирайтесь оттуда, там небезопасно, – вяло окликнул его детектив, но того уже и след простыл.
Какое-то время были слышны только плеск воды и тихое позвякивание вывернутых кирпичей, но потом вдруг раздался крик, гневный и разочарованный. В ту же секунду Артур понял, что цель Убеды не была достигнута.
Когда коллекционер вернулся, вся его надменность улетучилась, уступив место признанию поражения. Он выбрался из канала, опустился на травянистую набережную и закрыл глаза.
– И вы действительно рассчитывали найти сосуд после стольких веков? – спросил Брайант.
– Вы не понимаете, – ответил Убеда. – Мой прадед знал о его местонахождении. Все свидетельствовало о том, что сосуд отнесло к концу притока. Они перекрыли реки, понаставили стен и решеток. Он говорил, что я смогу его найти именно здесь.
– Алебастровый горшок, слепленный еще до Христа? Вы думаете, он в целости и сохранности? Но как такое возможно?
Убеда открыл глаза и оперся на руку.
– Конечно нет. Вы что, держите меня за полного идиота? Анубис перенес печали из одного сосуда в другой. А иначе как, по-вашему, общество могло существовать столько лет?
Брайанту вспомнились сломанные статуи Анубиса в мансарде Убеды.
– Не понимаю, о чем вы, – признался он.
– Значит, не поймете никогда.
Убеда поднялся с гримасой боли и поковылял в направлении следующей арки, словно провоцируя Артура следовать за ним. Когда Мира подоспела с подкреплением, вода под аркадой снова была гладкой, как зеленое стекло, а Брайант в одиночестве стоял у ее края.
Детектив-констебль Бимсли продрог до костей.
Он топал сапогами по мостовой, стараясь вернуть ногам чувствительность, и пытался двигать большими пальцами в сырых ледяных носках, но и это не помогало. Даже соски у него онемели. Охлажденная дождевая вода отскакивала от его бритой головы и просачивалась в крошечную щель между шеей и воротником. На другой стороне реки, над пабом в Воксхолле, его приятели гуляют на вечеринке, устроенной русскими бортпроводницами, где наверняка есть девушки с холодными серыми глазами и непроизносимыми именами. Ребята отрываются по полной, хлещут водку и даже не вспоминают о своих обязанностях, а он должен бродить по улице, как самый обычный констебль.
Благодаря яркому освещению приют выглядел таким же гостеприимным, как деревенская гостиница зимой. Бимсли отказывался понимать, зачем ему приходится нести караул в такую ночь. За последние два часа меланхоличные фигуры то и дело подбирались к поцарапанному стеклу окна приемной, чтобы взять талончик в другой приют, поскольку этот был переполнен. Двое из них, пребывавшие, по мнению служащего, «в состоянии острой нужды», все-таки были сюда допущены. Каким бы подавленным Колин себя ни чувствовал, его жизненные обстоятельства не шли ни в какое сравнение с уделом этих беспомощных и, возможно, безнадежных людей. Он ломал голову, уж не наказывает ли его Брайант за какой-то проступок, давая ему такое унизительное задание, и пытался вспомнить, вся ли документация за прошлую неделю заполнена.
