– Кто там еще?! – крикнул Локус, оборачиваясь к двери.
На лестнице показался вооруженный длинным луком караульный.
– Господин Локус, какой-то отряд приближается по западной дороге, – встревоженно проговорил он. – Четырнадцать человек верхами, все вооружены.
– Кто такие? Как выглядят?
– Не римляне вроде, но и на местных не похожи. Один вообще какой-то черный, чисто черт из преисподней… Госпожа очень обеспокоена. Я думаю, вам надо подняться на стену…
– Я лучше тебя знаю, что мне надо! – рявкнул Локус, вставая из-за стола и направляясь к лестнице.
Пока продолжался этот короткий разговор, Толстый Тодд, пользуясь тем, что его господин отвернулся, успел не только осушить свой кубок, но и хорошо отхлебнуть прямо из кувшина.
* * *
Годы не щадили замок, выросший когда-то на месте старой римской виллы. Камень, из которого были сложены стены, постепенно крошился и осыпался, ров мелел, а залы, которые и раньше славились своими жуткими сквозняками, нуждались в срочном ремонте. Локус давно собирался заняться этим, но был, во-первых, ленив, а во-вторых, скуповат. К тому же после разгрома Карадога Косматого и окончательного установления римской власти в Девоне и Корнуолле отпала нужда обороняться от кого-либо.
На улице моросил мелкий дождь, до того мелкий и противный, что Локус, выйдя из подвала, неприятно поморщился и сплюнул. Набросил на голову капюшон плаща, прошел через двор, пнув ногой разлегшуюся на его пути свинью. По выщербленной лестнице поднялся на западную стену. За ним, с пьяной старательностью печатая шаг, следовал Толстый Тодд.
На стене мокли шестеро одетых в ржавые доспехи лучников – практически весь гарнизон замка. Увидев Локуса и Толстого Тодда, они молча потеснились, освобождая место.
– Ну что?
– Реку перешли и остановились. Совещаются там, что ли, – сказал один из лучников.
– С ними дьявол на черном коне, – добавил второй.
– И что, у него из задницы дым идет? – холодно поинтересовался Локус.
Скрестив руки на груди, как положено уважающему себя полководцу, он уставился на дорогу. Группа всадников находилась примерно в полутора стадиях отсюда. Четырнадцать хорошо вооруженных человек на добрых конях, еще два коня в поводу, груженные какой-то поклажей, где опытный взгляд Локуса сразу выделил богато украшенные сундуки… Один из всадников и в самом деле отличался необычным торфяным цветом лица, что, конечно, смотрелось дико и немного пугающе. Но Локус знал, что в римской армии служат наемниками немало диковинных людей, и темнокожих в том числе. Родом они из каких-то дальних южных стран и называются мавры, а дьявольского в них ровно столько же, сколько и во всех остальных солдатах империи.
– На разбойников не похожи, – сказал он. – Наверное, легионеры, отбившиеся от своих. Поближе подъедут, будет ясно.
– Ага, легионеры… И давно у них черти воюют? – недоверчиво проговорил Толстый Тодд.
– Это не черт, это мавр из южных римских провинций. У них в стране солнце такое жаркое, что там все обугливается, как в печи. Там вообще все черное – и люди, и птицы, и звери.
– И вода тоже черная?
– Вода не горит и не обугливается, дурень.
Всадники тем временем продолжили движение к замку. Вперед выехал, по-видимому, командир этого отряда. Его меч покоился в серебряных ножнах, нагрудные доспехи были сделаны из плотно подогнанных стальных пластин – такие Локус видел только у центурионов.
– И что будем делать? – спросил Толстый Тодд.
– Сперва узнаем, что им надо. В замок не ворваться, а если что – отправишься за своими головорезами, и прихлопнем их на месте. – Локус поковырялся ногтем в зубах, повернулся к лучникам. – Держите их на прицеле, парни, только особо не высовывайтесь. Сдается мне, Тодд, – продолжил он, понизив голос, – что поклажа у них больно интересная. Видел те сундуки?
– Ага… – Толстый Тодд заторможенно кивнул, не отрывая взгляда от процессии.
– В таких сундуках репу не хранят.
– Ага… А что там хранят?
– А ты подумай своей репой!
Передовой всадник тем временем приблизился ко рву.
– Эй, там! Что уставились, как крысы на сало? Опускай мост! Открывай ворота! – крикнул он.
«Голос знакомый, – подумал Локус. – Как будто я его уже слышал раньше…»
– А ты кто такой и что тебе надо? – крикнул он в ответ.
– Кто я такой? – Всадник расхохотался и снял шлем, закрывавший пол-лица. – Ты что, ослеп, дорогой братец?
И тут словно сверкнула молния, осветив все ярким беспощадным светом – Локус узнал всадника. Это был его старший брат Модус, живой и здоровый. Даже слишком здоровый.
– Проклятье. Беги за подмогой, Тодд. Срочно, – сказал он.
* * *
Локус вбежал в верхние покои, до визгу перепугав девок-служанок, сидящих вместе с госпожой за вышиванием.
– Все прочь! Пошли вон отсюда! Оставьте нас одних!
Увидев мужа, Ева торопливо встала, взяв в руки мешочек с нитками, слегка поклонилась. За время замужества она похудела, поскучнела, и бледность, до того ей не свойственная, покрывала лицо. Однако красота, которую теперь нельзя уже было списать только на молодость и здоровье, никуда от этого не делась, лишь стала более спокойной и зрелой.
– Дожились! Мой братец вернулся! – выпалил Локус, решительно приближаясь к ней.
– Кто? – тихо проговорила она, словно не расслышав.
– Кто, кто! Модус! Любовничек твой!
Локус схватил ее за руку, словно боялся, что она сию же минуту куда-то убежит. Мешочек с нитками упал на пол.
– Но он же погиб, ты сам говорил… – Ева побледнела еще сильнее. – Как это могло?.. Что теперь будет? Ты же не можешь пролить кровь родного брата?..
– Я не собираюсь проливать ни капли родной крови! – перебил он, сверля ее глазами. – Чтобы отсюда ни ногой, пока я не позову! Ясно? Ни шепота, ни шороха, ни крика, чтоб как мышь сидела! Выйдешь без моего разрешения, не посмотрю ни на что – зарежу как овцу! В одну минуту зарежу!
И Локус удалился из покоев так же быстро и шумно, как зашел.
Он успел как раз вовремя, чтобы с распростертыми объятиями встретить Модуса, въезжающего в ворота во главе своего отряда.
– Дорогой брат, ты ли это?! Как же я рад тебя видеть!
Внутренний двор наполнился стуком копыт, бряцаньем упряжи и металла. Модус лихо поднял коня на дыбы, пробалансировал несколько мгновений, осадил. И только после этого спешился:
– Здравствуй, Локус!
Братья обнялись, отодвинулись, посмотрели друг на друга.
– Ого, да ты совсем большой стал! Даже усишки себе отрастил! – Модус рассмеялся, потрепал брата по щеке.
Локус выдавил улыбку. В округе ходили слухи, будто усы он отрастил специально, чтобы скрыть шрам на верхней губе. А шрам этот он заполучил после того, как подглядывал за Модусом, который ублажал где-то в лугах его будущую жену Еву.
– И ты тоже подрос немного, братец! – попытался отшутиться он.
– Да уж, угнаться за мной тебе будет тяжеловато, – с улыбочкой ответил Модус.
Он расставил руки в стороны, словно приглашая полюбоваться собой.
О, да, изменился он просто невероятно. Раздался в плечах – не обхватить, могучая грудь походила на обломок скалы, на руках и ногах бугрились мышцы, и при этом он был очень высок, гораздо выше Локуса. В их роду никогда не было ни великанов, ни людей с какими-то исключительными физическими данными, да и сам Модус в юности был скорее хиловат, чем наоборот. Поэтому видеть его таким было очень удивительно. Но если тело его налилось здоровой силой, то с лицом случилось что-то другое – оно отяжелело, обрюзгло, даже как будто постарело, а в глазах появился неприятный тусклый отблеск, словно он перенес какую-то болезнь, от которой не смог до конца оправиться.
– Ну что, ты устал, конечно, с дороги? – опомнился Локус. – Пойдем, пойдем. Пока греют воду для мытья, перекусите маленько, выпьем по чарочке, потом отоспитесь, если надо… А уж вечером устроим пир по всем правилам!
