Мне казалось странным, что я еще жив. Ощущение было такое, будто я приходил в себя после наркоза. Мне очень хотелось заснуть опять.
Аннабель!
Мысль о ней всколыхнула мое помутившееся сознание и подстегнула мои потуги прийти в себя. Нечеловеческим усилием воли я попытался пошевелиться, но у меня ничего не вышло. Нет, должно быть, все-таки вышло, потому что сверху я услышал восклицание, скорее выдох, чем слова. Я понял, что кто-то трогает меня, двигает мои руки, грубо дергает.
Меня охватил бессознательный страх. Следом за ним тут же появился и страх сознательный. Послышалось звяканье цепей. О, я знал этот звук. Цепи подъемника.
«Нет, — безмолвно запротестовал я. — Нет, только не это! Не так, как Скотт!»
Физическое воздействие ужаса сначала еще больше способствовало оцепенению, охватившему меня, однако затем кровь вдруг всколыхнулась и огнем пробежала по венам. Я был готов бороться.
Но борьба оказалась невозможной. Мои руки и ноги все еще не слушались меня.
Затем мои руки были связаны резиновыми манжетами для лошадей. Сверху он намотал цепи.
«Нет», — подумал я.
Мой мозг взорвался в безмолвном вопле.
Мои глаза открылись.
Аннабель лежала на полу в нескольких футах от меня и крепко спала. По крайней мере, так казалось. Мирный сон. Я не мог этого вынести. Я втянул ее в эту смертельную игру. Я думал, что записка действительно от Рэмзи. Мне следовало быть осторожнее, ведь я знал, что Кен рассказал Кэри, как много мы разузнали. Сожаление и раскаяние стучали во мне огромными молотами, причиняя безжалостную боль.
Мышцы стали оживать. Я протянул пальцы одной руки к защелке на второй. Цепи звякнули.
Его восклицание с другого конца комнаты и заметная спешка.
Подъемник заскрипел, наматывая цепи.
Мне не удалось открыть защелки. Одну я открыл, но их было по две на каждой руке.
Цепи все укорачивались и тянули вверх мои запястья, поднимали руки, вытягивали тело, поднимали меня на ноги, тащили вверх, пока я не повис в воздухе. Я отчаянно тряс головой, как будто это могло устранить ужасную тяжесть в мозгу и развеять остатки помрачения.
Кэри стоял в операционной и нажимал кнопки подъемника. Яростный и беспомощный, я проехал по рельсам через раздвигающуюся дверь прямо к огромному операционному столу. Я лягнул Кэри ногой, но он, будучи вне пределов моей досягаемости, мрачно продолжал свое дело.
Его безжалостность и отсутствие эмоций давили мне на психику. Он не злорадствовал, не проклинал меня, не говорил, что я влез не в свое дело. Казалось, что он выполняет обычную работу.
— Кэри, — умоляюще сказал я, — ради Бога. Он будто не слышал.
— Я сказал Рэмзи, что это ты убил Скотта, — заорал я, уже не сдерживая себя, парализованный, жалкий, дрожащий от ужаса при мысли, что все кончено.
Он не обратил никакого внимания. Сосредоточился на своей работе.
Он остановил подъемник, когда я был уже почти что над столом, и склонил голову в сторону, что-то прикидывая. Мне показалось, что он не знал, что же делать дальше.
Я вдруг понял — он не ожидал, что я проснусь в этот момент. Скотт не наблюдал за ним и не кричал на него. События разворачивались не по плану.
В шприце было, как я надеялся вопреки всякому здравому смыслу, простое снотворное, и по крайней мере половину он вколол Аннабель, поэтому ему не удалось вырубить меня так надолго, как он расчитывал.
Наверное, он не ожидал, что я приеду не один. Я предположил, что он хотел заманить меня каким-нибудь шумом в операционную и неожиданно всадить иглу. Может, он подумал, что хирург не вызовет у меня подозрений, если я его увижу. Все может быть.
Наконец он принял решение и подошел к столику у стены, на котором стоял хирургический лоток. Он взял шприц, поднял вверх к свету и чем-то медленно наполнил, пока на игле не показались капли.
Не стоит говорить, что мне готовилась встреча с рыбой-собакой.
Все действительно бы кончилось, если бы я продолжал вот так беспомощно висеть. Ему нужно было достать меня этой иглой. Мне же нужно было его остановить.
Нависшая угроза смерти придала мне, смею сказать, нечеловеческие силы. Когда он направился ко мне, я согнул руки, скрючился вдвое, подтянув колени к подбородку, и резким усилием попытался встать на операционный стол, который был сзади от меня слева. Не могу сказать, что мой маневр увенчался успехом, но мне удалось коснуться ногой края стола. Это дало мне возможность оттолкнуться, вывернуться в направлении Кэри и попытаться ботинками выбить шприц у него из рук.
Он отскочил назад, высоко подняв шприц. Я тщетно крутанулся в воздухе, издерганный и яростный.
Поразмыслив секунду, он нажал кнопку подъемника и отодвинул меня примерно на метр от стола, поближе к нему и к раздвигающейся двери. В то же мгновение я опять сгруппировался и крутанулся, на этот раз целясь прямо в него. Он резко отступил. Мои ноги ударились о стену, возле которой он только что стоял. Я сильно оттолкнулся от стены, перевернувшись в воздухе и направляя ноги на шприц.
Я опять не попал в эту высоко зажатую смерть, однако голова Кэри случайно оказалась между моих ног. Я попытался крепко сжать ее, но эффект маятника вновь отбросил меня назад. В результате всего этого с него слетел колпак и сползла маска. Она повисла вокруг шеи, а колпак мягко упал на пол.
Каким-то образом это привело его в смятение. Он положил руку со шприцем на голову и быстро отдернул опять. Он был озадачен. В выражении его лица не было ничего преступного или злодейского, но он казался ужасно измотанным перипетиями последних дней. Это была не обычная усталость, а упадок сил в результате сильнейшего стресса.
Как будто растерявшись оттого, что не все идет по плану, Кэри, повернувшись ко мне спиной, наклонился, чтобы поднять свалившийся колпак. Я, все еще крутясь в воздухе, выпрямил руки и колени и со всех сил приземлился ногами ему на спину.
Ткань хирургического халата лишь немного смягчила силу удара - но до победного финала было далеко (я вспомнил, как Викки лягнула грабителя). Однако этого удара хватило, чтобы он упал навзничь и ударился лбом об острый металлический угол одного из стеклянных шкафчиков, прежде чем растянуться на полу.
Он рухнул как подкошенный
Я лихорадочно пытался открыть защелки сжимающих манжетов. Не подумав, я сначала взялся за левую, так как одну я уже расстегнул раньше. Это оказалось нетрудно, но в результате я повис на одной правой руке, и попытки расстегнуть оставшиеся защелки левой рукой стоили мне огромных физических усилий.
Меня охватила жуткая паника, однако она же и дала мне невиданную силу, граничащую с безумием.
Я весь взмок. Стонал. Боролся. Заставлял мои пальцы преодолевать противодействующую силу моего веса.
Наконец мои руки освободились, и я упал, неловко приземлившись и потеряв равновесие, пребывая в ошеломлении и одновременно думая об оружии. Я оглянулся вокруг, подыскивая, чем бы ударить Кэри, если он вдруг пошевельнется, или чем его связать, если он все еще без сознания.
Быстрее. Быстрее.
Выход был прост и напрашивался сам собой. Я в свою очередь нажал кнопки подъемника, как можно больше удлиняя цепи, все еще пристегнутые к манжетам. Затем очень осторожно, потому что существовала угроза тетрадотоксина, я вытащил руки Кэри из-под его туловища и согнул их у него за спиной, стянув манжетами. Я связал их крест-накрест вместе, чтобы он не смог освободиться. Пульс у него был. Он прощупывался на запястьях. Я подумал, что лучше бы ему умереть.
Я подошел к пульту и постепенно укоротил цепи, так что руки Кэри в перчатках из латекса были подняты на несколько дюймов выше спины. Когда он проснется в такой позе, то вряд ли сможет оторвать голову от пола.
Секунду я любовался делом своих рук, затем, задыхаясь от волнения, помчался в комнату, где лежала Аннабель и склонился над ней.
Она спала. Я пощупал ее пульс. Он был достаточно сильный. Жива!
- Аннабель! - Переполняемый чувствами, я погладил ее по волосам.
Мне хотелось плакать. Герои, которые улыбаясь получают по шесть ударов в солнечное сплетение, никогда не плачут.
Неуверенно спотыкаясь, я поплелся назад в офис и срочно вызвал Рэмзи с подкреплением. Вернувшись к Аннабель, я устало сел возле нее, прислонившись спиной к заградительной стене, и наблюдал через раздвижную дверь, не очнется ли Кэри.
Я держал руку Аннабель в своей, так же сильно желая успокоиться, как и успокоить ее.
Она была жива. Она проснется. Она должна. Я безумно любил ее.
Ни одна ловушка, которой я избежал, не заставила бы Кэри сильнее раскрыться, чем та, которую он подстроил мне.
Колеблясь между интуицией и возможностью, я уже догадывался, что Кэри - именно тот, кого я ищу, но, если бы он на меня не набросился, я бы не смог никого убедить поверить мне. Кэри был почтенным пожилым человеком, основателем практики, авторитетной фигурой, тем, кого больше всех уважали и кому больше всех доверяли пациенты.
