Ознакомительная версия.
– Сами-то вы что тут делали? – спросил у него Сивере. – Да еще в расстегнутых брюках.
– А это вас не касается, – огрызнулся тот. – Трубку жалко. И вообще, вопросы тут задаю я.
– Надо же, а я мог тут оказаться, за стенкой, – перекрестился Багрянородский. – Повезло. Слава трещине, которая поразила монастырь, иначе я непременно заглянул бы к Оленьке.
– Я тоже к ней собирался, – сказал Прозоров.
– Да? – удивился Алистер. – Она и нас приглашала. Непонятно только зачем, мы ведь едва были знакомы.
– Постойте-постойте, – вмешался Тошик. Он стоял с веником и мусорным ведром в руках. – Я встретил ее часа полтора назад, она и меня просила непременно прийти.
– В котором часу? – спросил Прозоров.
– В семь сорок.
– Уму непостижимо! – сказал Локусов. – Нам тоже назначили это время.
– А тебе? – обратился Прозоров к Сиверсу. Тот пожал плечами.
– Я выпал из вашего списка.
– Это была западня, – уверенно заявил Багрянородский. – Для всех нас. Кроме почему-то Александра Юрьевича. Должно быть, он с ней заодно.
– Чушь! – обозлился Сивере. Он поглядел на Тошика: – А вы намереваетесь останки веником подмести?
– Надо достать пластиковый мешок, – согласился Тошик. – Как-то не подумал. А где 1ела?
– Однако нам всем крупно повезло, – изрек Локусов. – Сейчас семь пятьдесят. Приди мы на десять минут раньше и…
– Наверное, она была террористкой из «Аль-Каиды», – высказался Куруладзе. – Хорошо, что у меня вовремя прихватило живот. Побежал в туалет.
– Ага, так все-таки вы были с ней в номере? – спросил Багрянородский.
Куруладзе смерил его презрительным взглядом и ничего не ответил. Только спустя некоторое время скорбно произнес:
– Хорошая была трубка. Жаль.
…Когда все перешли в трапезную, там в полном одиночестве царственно восседала Анна Горенштейн. Тереза хлопотала на кухне. Тошик отправился ей помогать, а постояльцы устроились за большим общим столом.
– Что это был за взрыв? – равнодушно спросила Анна, ни к кому конкретно не обращаясь. Ответил ей Прозоров:
– Лопнула склянка с эфиром, как сказал бы один персонаж Чехова.
– А все же?
Теперь высказался Багрянородский:
– Произошло более примечательное событие, эквивалентное, по моему разумению, взрыву трехсот граммов пластита. Короче, наша дружная компания уменьшилась еще на одного человека.
– Та молодая прыткая особа? – вновь спросила Анна.
– Теперь уже не такая прыткая, – кивнул Сивере. – Укоротили.
– Положите мне салат, – попросила Анна Терезу, которая появилась с подносом. – У меня сегодня нет аппетита. Очевидно, мигрень.
– Еще бы! – вздохнул Багрянородский. – Мне самому что-то нездоровится. Изжога.
– Хорошо еще, что не солитеры, – заметил Прозоров.
– Попробуйте пить натощак собственную мочу, только свежую, – посоветовал Локусов.
– И желательно маленькими глотками, полоща рот, – добавила его супруга. – С задержкой дыхания.
– Где же Гела? – спросил Тошик, разливая из кувшина вино. – Отличное кахетинское… Это во сколько же мне обойдется ремонт?
– Не беспокойтесь, скоро от монастыря ничего не останется, – утешил его Багрянородский.
– А как я теперь буду курить? – обиженно вопросил Куруладзе. – Таких трубок больше не достать.
– Могу предложить сигару, – сказал Прозоров.
– Давайте.
Сивере смотрел на них, слушал эти пустые разговоры и медленно сходил с ума. Так ему, по крайней мере, казалось. Где-то неподалеку лежало разорванное в клочья тело, но все делали вид, что ничего особенного не случилось. Действительно, лопнула склянка с эфиром. И все. Возле него остановилась Тереза, положила на тарелку жареную фасоль с сыром.
– Вы что-нибудь понимаете? – тихо спросил он ее. Она лишь покачала головой, но в глазах таилась какая-то бесконечная грусть, и только слабая улыбка тронула ее губы.
– Кушайте, – ответила Тереза. – Вам нужны силы, много сил, чтобы справиться.
Александр Юрьевич благодарно посмотрел ей вслед, хотя так и не понял, что она имела в виду.
Глава 5. Тайны открываются
За эти семь дней Александр Юрьевич Сивере так измучился, что уже, казалось, его ничего не могло удивить. Он словно наблюдал за своей персоной со стороны, видел собственную фигуру в фальш-зеркале. Безумная неделя, страшная седмица, во время которой погибли, исчезли девятнадцать человек. Постояльцы и обслуживающий персонал гостиницы.
Гостиницы ли? Или все же монастыря? Или клиники для сумасшедших? Все это походило на апокалипсис в отдельно взятом месте. И выхода, как и просто разумного объяснения случившемуся, до сих пор не было. Но Александру Юрьевичу не хотелось ни о чем думать.
После ужина Прозоров позвал его играть в карты, но историк отказался. Он вернулся в свой номер и сразу же лег спать. Сказывалось нервное перенапряжение. И почти мгновенно уснул. Последнее, что мелькнуло в сознании, – это раскалывающая монастырь трещина, похожая на след молнии.
Сколько прошло времени – неизвестно, но очнулся Сивере от того, что его что-то давило на грудь. Он открыл глаза и увидел близко от себя лицо Алистера Локусова. И почему-то не удивился, хотя тот сидел у него на животе, а обе ладони упирал в грудь.
– М-м-ммм… – недовольно проурчал историк. – Какого черта?..
– Быстрей, шприц! – потребовал Локусов.
«Что вы собираетесь делать?» – хотел спросить Сивере, но не успел. Произнес лишь одно слово:
– Что…
В шею ему вонзилась игла, Алистер впрыснул ему какую-то жидкость. И Александр Юрьевич прекратил даже слабые попытки к сопротивлению. Наступила полнейшая апатия. Руки и ноги обмякли. Язык перестал слушаться. Веки прикрылись, хотя сквозь узкую щелочку он вновь разглядел лицо Локусова и его жены Тамары.
В комнате их было двое, больше никого. Они не торопясь достали из сумки скотч и начали обматывать Сиверса. А у того мысли в голове почти не шевелились. Ему было все равно, что с ним делают. Пусть хоть убивают, хоть сдирают с живого кожу. Но у них были какие-то другие планы.
Связанного по рукам и ногам Сиверса упаковали в целлофановый мешок, затем куда-то потащили. Несли как куль с картошкой, взвалив на плечи. Алистер оказался сильным мужчиной, правда, ему помогала жена, поддерживая ноги Александра Юрьевича. «Несут в подвал», – подумал историк. Так оно и оказалось. Локусовы направлялись к трапезной, оттуда – на кухню. Далее, через люк – в подземную часть монастыря.
Шли они медленно, но на отдых не останавливались. Затем жена Алистера включила фонарик и пошла впереди, освещая узкий и скользкий коридор. Где-то пищали крысы. Двигались Локусовы так довольно долго, заворачивая в переходы и туннели. Судя по всему, они тут отлично ориентировались, посещали подземелье не раз.
«Ну конечно! – подумал Александр Юрьевич. – Они же большие любители черных месс…» Наконец остановились в какой-то низкой мрачной комнате. Кажется, именно здесь Сивере с Багрянородским наткнулись на связанную Терезу. Крысы, сновавшие по полу, разбежались по углам.
Алистер зажег несколько свечей. А Сиверса усадили на землю, прислонив к стенке. Затем Тамара вновь достала шприц, передала его Алистеру, и тот сделал Александру Юрьевичу еще одну инъекцию. Сознание начало проясняться. Сивере дернулся всем телом, но скотч разорвать было невозможно.
– Не шевелитесь, это для вашей же пользы, – произнес Алистер. – Не тратьте понапрасну сил. И не вздумайте кричать. Вас все равно никто не услышит.
И тем не менее, Александр Юрьевич, полный проснувшегося ужаса, истошно заорал. Кричал он таким образом минуты две или три, пока не сообразил, что это действительно бесполезно и только веселит Локусовых. Тогда он замолчал и громко чихнул, несколько раз подряд.
– Будьте здоровы! – сказал Алистер. – Хотя здоровье-то вам больше и не понадобится.
– Но мы ведь вежливые люди, да, Алистер? – спросила супруга.
– Конечно, – кивнул тот. – И благородные. Мы освободим вас от этой пустой и ненужной жизни.
– А я вас просил? – сказал Сивере. – А ну развяжите!
– Успокойтесь. Не волнуйтесь так. Мы знаем, что вас недавно короновали на царство, Бустенай-сив! Мы следили за Анной Горенштейн и все знаем. Тем значительнее будет принесенная жертва.
– Вы о чем? – спросил Сивере, лихорадочно соображая, с кем все-таки он имеет дело: с психами или с маньяками? Впрочем, одно другого не легче.
Тамара пояснила:
– Анна выбрала на коронацию вас, а мы лишь идем следом. Она действительно обладала медальоном, дающим право называться Невестой Царя. Но мы принадлежим к другому магическому ордену.
– К ордену долбанутых, – процедил сквозь зубы историк.
Ознакомительная версия.
