– Где медальон?
– Здесь, – она пригласила экстрасенса на кухню. – Деньги привезли?
– Да.
– Покажите!
Он, стараясь не злиться, полез в карман, достал деньги. Платить он не собирался, но «зеленые» с собой прихватил на всякий случай, как раз на такой. Медальон нельзя отбирать силой. Владелец должен был передать вещь добровольно и по обоюдному согласию. Когда амулет окажется у него в руках, Алена уже ничего не сможет изменить. Никаких денег она не получит!
– Могу я тоже посмотреть на то, что покупаю?
Алена полезла в ящик кухонного стола, долго гремела вилками. Наконец, подняла руку. У господина Ерофеева загорелись глаза, как у волка в ночи.
На руке девчонки висел тот самый флорентийский медальон! Он не ошибся! Это та самая вещь! Невероятно! В каком-то Харькове! На паршиво обставленной кухне! У деревенской девицы в засаленном фартуке! Воистину, неисповедимы пути провидения!
У господина Ерофеева задрожали руки.
– Дайте сюда!
– Нет! – она усмехнулась. – Сначала деньги!
Опустив руку, она уронила медальон обратно в ящик, который со стуком задвинула.
– Ах ты, дрянь! – подумал господин Ерофеев, вежливо улыбаясь. – Погоди у меня!
Его страшные глаза, водянисто-прозрачные, горящие недобрым огнем, не мигая, уставились на Алену. Девушка покачнулась…В глубине ее сознания, откуда ни возьмись, появилась маленькая яркая точка, которая все росла и росла, поглощая все вокруг – саму Алену, кухню, квартиру, все…Ее тело обмякло и опустилось на пол, оставаясь неподвижным.
Господин маг бросился к ящику, открыл – медальона не было! Мельхиоровые вилки, ножи, столовые и чайные ложки лежали ровными рядами, каждые в своем отделении. Кроме них в ящике ничего не оказалось. Не может быть! Он сам видел, как проклятая дура бросила сюда медальон! Он видел!
Экстрасенс с грохотом вывернул содержимое ящика на пол. Медальон исчез! Испарился!
Господин Ерофеев совсем уже неприлично начал вытряхивать из ящиков на пол все подряд. Он не думал о шуме, который мог привлечь внимание соседей. Он не думал ни о чем, кроме медальона! Покончив с ящиками, он принялся за шкафчики, опустошая их столь же методично и безжалостно. Посуда летела на пол, грохотала и билась, обильно устилая пол осколками. Сыпались крупа и сахар, летели полотенца, поварешки, скалки, блюда, стаканы и чашки, – все, кроме медальона!
– Проклятие!
Господин Ерофеев наклонился над бездыханным телом Алены. Что? Быть этого не может! Неужели он убил ее?! Дьявол! Он начал трясти Алену, бить ее по щекам, дуть в лицо и брызгать водой. Бесполезно! Он не рассчитал!
В эту минуту отчаяния и обманутых ожиданий раздался звонок в дверь. Господин Ерофеев швырнул тело Алены, которое с силой ударилось о железную окантовку мойки. Правда, это варварское действие уже не могло повредить мертвому телу. Оно отскочило, как резиновая кукла, и снова обмякло, очень естественным образом расположившись на полу. Если не присматриваться – обычный обморок. Так ей и надо! Мерзавка обманула Азария, нарушила договор!
В дверь снова позвонили, на этот раз долго и настойчиво. Экстрасенс скользнул в коридор, открыл замок и притаился за дверью, готовый выскочить, как только в квартиру войдут.
Уже садясь в машину, он слышал истошные вопли соседки, которая помешала ему отыскать нужную вещь. Она тоже поплатится! Любопытная курица! Из тех, что любят всюду совать свой нос! Такие всегда лезут, когда их никто об этом не просит, и мешают! Все время мешают! О, суетный мир!
Господин Ерофеев вспомнил доктора Фауста. Ну как тут не понять его соглашение с одним из самых могущественных демонов – Мефистофелем?! Разве ж с людьми иным способом сладишь? Экстрасенс хотел написать на своей визитке то же, что и знаменитый Фауст: «Великий медиум,[54] второй среди магов, астролог и хиромант, гадает на огне, по воде и воздуху». Но не осмелился.
Все-таки Фауст плохо кончил: по истечении договора Служитель Тьмы сломал ему шею и обрек его душу на вечное проклятие. Испуганные постояльцы гостиницы, в которой остановился на свою беду великий прорицатель и алхимик, – нашли его чудовищно обезображенное и изуродованное тело.
Господин Ерофеев вздрогнул. Такие мысли нечасто посещали его. Почему вдруг сейчас? Что-то заставило его оглянуться назад. За его машиной, прямо по разделительной полосе мчался мотоцикл. Следовало принять меры предосторожности. Нет, господин маг не боялся одинокого мотоциклиста. Он просто привык быть аккуратным в делах.
Таксисту не нравилось, что пассажиры угрюмо молчат, не нравилось и то, что они велели свернуть в сторону леса. Ночь плотным сырым покрывалом лежала над пропитанной дождем землей, над черными, уныло шумящими елями.
– Парни, мы так не договаривались!
– Не бойся! – ответил Богдан. – Довезешь, куда надо, и свободен! За неудобства доплатим.
Водитель ничего не ответил. Видно было, что слова пассажира его не успокоили.
Сергей молча смотрел в окно, на выхваченные светом фар мокрые кусты по обочинам, темную траву.
«Отец» Вассиан, который по такому случаю прихватил с собой старую, изрядно попорченную ризу, притих на заднем сиденье. Ему тоже не нравилось, что такси свернуло к лесу, что за окнами уютного теплого салона – темная ночь и холодный ветер. Судя по всему, если ребята над ним не подшутили, то его пригласили отпевать покойника. А где это делается? Известно, где, – на кладбище или в храме. А куда они едут? В лес! Какое в лесу кладбище? Вот в том и вопрос!
– Ребятки, – прокряхтел он, беспокойно ерзая. – Далеко еще?
– Не дальше, чем надо, – мрачно посмотрев на него, ответил Сергей. Он напряженно всматривался в дорогу, в редкий еловый лесочек, боясь пропустить нужное место. – Кажется, здесь! Останови, – похлопал он водителя по плечу. – Дальше пешком пойдем.
Богдан расплатился и вышел, тоже оглядываясь. Он совсем не был уверен, что место то же самое, и что они не заблудятся ночью в лесу.
«Отец» Вассиан переминался с ноги на ногу, испуганно вращая круглыми глазами. Никакого кладбища видно не было. Да и откуда ему взяться посреди леса? Он хотел было спросить об этом своих мрачных спутников, но передумал. А ну, как они на него рассердятся? Место глухое, поблизости ни души…
Он перекрестился, стараясь сделать это как можно незаметнее, и поплелся вслед за Горским и его другом, которые быстрым шагом шли в чащу. Длинные полы его одеяния цеплялись за кусты и ему то и дело приходилось останавливаться. Как приятно все начиналось! Пришел Сергей, привел друга, принес водки! Какой мог получиться праздник! А вместо этого лазай теперь ночью по лесу… «Отцу» Вассиану стало так грустно, что он чуть не заплакал.
– Богдан, достань фонарь, – негромко сказал Горский, оглядываясь в поисках «батюшки». Не сбежал бы святой отец! Впрочем, куда? В лесу темно, дороги он не знает. Никуда не денется!
Свет фонаря упал прямо на поляну перед сторожкой деда Ильи. Они пришли! Сергей вздохнул с облегчением, поджидая Вассиана. Тот снова перекрестился, увидев домик. Неужто покойник здесь?
– Ты посиди тут пока, – сказал ему Богдан. – Мы тебя позовем, когда надо будет.
– Нет! – взвизгнул «отец» Вассиан. Перспектива остаться одному в пустом домике, в глухом лесу, привела его в ужас. – Вы меня не бросайте! Я с вами! Как договаривались! Где новопреставленный?
– Чего? – не понял Богдан.
– Где усопший? Я хочу исполнить свой христианский долг!
Высоко в ветвях столетнего дуба у сторожки закричала ночная птица. «Батюшка» так смешно подпрыгнул от страха, что Сергей не выдержал и засмеялся. Обстановка совершенно не располагала к веселью, но напряженным нервам нужна была разрядка: Богдан тоже прыснул со смеху, а «отец» Вассиан обиженно поджал губы и отвернулся.
– Ладно, пошли с нами!
Они взяли в сторожке две лопаты, керосиновую лампу, одеяло и направились вглубь леса. Пещеру, которую в ту страшную ночь показала им Алена, нашли не сразу. Да и то благодаря тому, что листья густого орешника, разросшегося у входа, осыпались. Камни, которыми они завалили пещеру, были нетронуты.
Сергей вспомнил, как они несли завернутое в брезент и покрывало тело Лиды, и содрогнулся. Тело оставили в пещере, засыпав вход, чтобы не добрались дикие звери или, не дай Бог, не учуяли деревенские собаки, сопровождающие грибников.
– Помоги мне! – Богдан надел перчатки, начал разбрасывать камни.
«Отцу» Вассиану поручили держать лампу. Руки у него ходили ходуном, то ли от выпитого, то ли от страха, так что свет все время колебался, вспыхивая зловещими бликами. О том, почему они пришли к какой-то лесной пещере и откапывают ее, он старался не думать. Держась свободной рукой за большой крест на груди, Вассиан бормотал молитву за молитвой, тоскливо сожалея о своей хоть и неприбранной, но уютной комнатке с печкой и умывальником. Как славно он мог бы сейчас поваляться на топчане, под треск горящих поленьев…
