— Я того мужика знаю. Только не могу понять, кто это.
— Давай постоим. Ты к нему спиной повернись. Может, он тебя тоже знает.
Демидыч извлек из кармана исписанный блокнот, и они с Аней начали как бы обсуждать услышанное на семинаре. Девчушки за спиной тоже пытались осмыслить полученные знания. Одна из них громко воскликнула тоненьким голоском:
— Господин Нережко, это же не бизнес! Это не работа, а как бы сказать?..
— Та-а-к, это — провал, — одними губами, словно в кино про разведчиков, произнесла Аня.
— Не понял? — лучезарно улыбаясь, глянул на нее напряженным взглядом Демидыч.
— Сзади мой одноклассник. В жизни бы не узнала. Откуда он взялся? Говорили же, что он покончил с собой. Он и Телегина отлично знает.
— Не оборачивайся. Может, он тебя не видел. Нужно отойти…
Но едва они двинулись в сторону, Нережко словно выстрелил в спину Анны:
— Госпожа Лаврова, ну, хоть вы подтвердите, что наш бизнес прекрасно работает!
Ему очень хотелось, чтобы Лаврова увидела его во всем блеске нынешнего положения.
Аня вынуждена была обернуться,' поздороваться и подтвердить паршивой овечке, портившей Виктору стадо, что да, бизнес работает!
После чего, сияя улыбками, они отошли и присели на один из диванчиков.
— Сейчас гостям начнут чай разносить, — в растерянности проговорила Аня, чтобы что-то сказать.
— Собственно, я видеозапись сделал. Можно сваливать. Ты идешь первая, я за тобой. Не факт, что твой Нережко тебя заложил. Ну, знает он. Телегина, но он же не знает, кого ты привела. Может, соседа по даче. Если бы заложил, все вообще было бы не так.
— Госпожа Лаврова, — приветливо окликнула ее Новикова, статистка в черном костюме и с подносом в руках. — Возьмите чай для гостя!
Демидов взял стакан чая. К ним подошла Галина Юрьевна.
— Ну? Умники! Красавцы! Как дела? Надеюсь, госпожа Лаврова, ваш гость уже принял решение? — ласково спросила она.
— Нет, я не понимаю, откуда берутся две тысячи? Из чего это возникает? Почему именно столько? А не три пятьсот? — Демидов тыкал карандашом в нарисованную в блокноте таблицу.
— Что же непонятного? Позвольте…
Анна встала, уступив место. Галина Юрьевна присела рядом с Демидовым.
— Это же условно рассчитанные цифры! — заворковала она. — Могло быть и три пятьсот. Но тогда вступительный взнос был бы гораздо выше. Вам же легче собрать три тысячи, чем, скажем, пять?
— Дело не в деньгах! Я хочу понять принцип! Как я могу вносить деньги, если я не понимаю?
— Да что же здесь понимать, умник, красавец? — терпеливо колдовала над ним Галина Юрьевна. — Вы должны понять одно: вам достаточно привести всего троих друзей — и ваш взнос будет отбит. Дальше система начнет работать на вас. Четвертый ваш гость принесет вам пять тысяч долларов дохода!
— Но ведь можно же по-другому! — кипятился Демидов.
Анна страдальчески завела глаза. Народ в фойе оборачивался на них.
— Роман, ты должен, наконец, решиться! Мне тоже было трудно принять решение, но я это сделала! Я — одинокая женщина!
— Чего это ты одинокая? Ты теперь не одинокая! — насупился Демидов, он же Телегин.
— Конечно, милый! Мы теперь вместе! Тем более, ты должен мне просто поверить! Ты все поймешь! Я тоже сначала не понимала, а теперь понимаю!
— Вот! Слышите?! Слышите, что говорит ваша красавица, ваша умница? Нужно идти к руководителю группы!
— А зачем? Я сам хочу все понять! Дело не в деньгах, деньги у меня есть! Я хорошо зарабатываю! Я — хирург!
Анна тяжело вздохнула, направилась к выходу…
— Куда вы, госпожа Лаврова? — ласково окликнула ее Галина Юрьевна.
— Это просто псих какой-то! Я его уже слышать не могу! Надо же так ошибиться в человеке! Я должна выйти на улицу, перекурить! — прошептала ей Лаврова.
— Идите, идите! Я его уломаю, вот увидите! — Галина Юрьевна проводила Лаврову долгим взглядом.
Анна почти дошла до лестницы, когда путь ей преградил один из охранников.
— На минутку! — сказал он, увлекая ее к шахте лифта.
— Что такое? В чем дело?
Дверцы раскрылись, охранник впихнул ее внутрь и нажал кнопку.
— Куда же вы собрались? Ваш гость там скандалит, а вы уходите?
Сильная мужская рука крепко держала ее за рукав.
— Вы что? — дернулась Анна. — Что вы себе позволяете?
— Тихо, стоять! — приказал охранник, не выпуская ее из рук.
Голованов на своем боевом посту слышал каждое слово Ани и немедленно передал:
— У них форс-мажор! Нужно начинать!
Через несколько секунд вдоль здания побежали спецназовцы. Они выросли у стеклянных дверей, мигом уложили охрану и растеклись по зданию. Наверху, в фойе, происходило что-то несусветное. Мужчины в камуфляже разворачивали посетителей к стене, на пол летели мобильники, блокноты и прочее…
— Там спецназ! — орал кто-то в длинном коридоре подвала, когда дверцы лифта открылись.
Анна увидела Коробова. Он кричал в мобильник:
— Где Ольга? Быстро сюда! Машину немедленно! —
И, взглянув на Лаврову в руках охранника, заорал: — И выруби эту сволочь!
Анну ударили по затылку. Черепаховая шпилька сломалась…
Голованов не слышал больше ни слова. Но было и так ясно: Анну взяли!
— Они ее взяли! — закричал он в рацию.
Из двора бизнес-центра вылетели два джипа и рванули на бешеной скорости мимо него. Голованов ринулся следом. Но из задней машины показался автоматный ствол. Сева сгруппировался и кинулся под сиденье справа. Машину тут же прошила очередь…
Анна очнулась в полупустой комнате. Вернее, совсем пустой, если не считать нескольких стульев. К одному из них она и была привязана.
Напротив, возле маленького старинного столика, сидели Коробов и Третьякова. Прямо идиллия! Возле Анны, заложив руки за спину, стоял мощный охранник.
— Где я? По какому праву? — пробормотала Лаврова. Голова отчаянно болела.
— В гестаповских застенках, — ответил Коробов. — Ну-с, а теперь колись, сучка, на кого работаешь?
Анна пожала плечами:
— На себя.
— Ты кого к нам приволокла сегодня?
— Телегина, я же говорила.
Коробов сделал знак охраннику, тот смачно ударил Анну по лицу. По губе заструилась кровь.
— Пока достаточно? — ласково спросил Коробов.
— Пока да, — ответила Аня разбитыми губами.
«Куда он меня привез?» — соображала она. Странно, но место это казалось ей чем-то знакомо.
— Алик, принеси нам выпить. Разговор предстоит долгий…
Алик открыл дверь комнаты, и Анна увидела обшарпанную стену коридора, висящие гирляндой электрические провода. Да ведь это та самая квартира!
Наконец охранник вернулся с подносом. Початая бутылка «Хенесси». Два бокала. Водрузив все это на столик, он налил коньяк в бокалы, подал супругам. Третьякова не произнесла до сих пор ни слова, разглядывая Анну, словно впервые видела.
— Ну? Продолжим. Так кто же этот липовый хирург?
— Это журналист, — ответила Лаврова.
— Журналист?
— Ну да. Я хотела взнос вернуть. А он обещал три тысячи за то, что я его проведу…
— Что же это за журналюга, у которого такие бабки водятся?
— Я не знаю… Это товарищ того… Митькина. Я пришла в газету, чтобы поделиться…
— Ах ты мразь! Поделиться! А ты знаешь, что мы делаем с теми, кто делится?
— Отстреливаем, — хладнокровно произнесла Ольга и положила на столик пистолет,
— Ха! — хохотнула Лаврова. — Ты и Медведеву здесь урыла? — Отчаяние придавало ей сил. Да и терять-то все равно было нечего.
— Медведеву? При чем здесь она?
— Так это ж их гнездышко. Ее и мужика твоего.
— Что ты несешь, дура?! — рявкнул Коробов.
Охранник тут же ударил Лаврову. Странно, но боли
она совсем не чувствовала, только что-то хрястнуло в голове.
— Это ты дурак! Привезти жену на хату, где любовницу поселил! Кино прямо!
— Заткнись! Оля, это бред! Стал бы я ее ликвидировать. А она в лесочке лежит. Вон, Алик подтвердит. Что ты мелешь, дура?! — заорал он на Анну.
Ее опять ударили. И она опять не почувствовала боли.
— Они же в соседней комнате трахались! Она мне все и рассказала! Как он продал тебя… — торопилась Лаврова, боясь, что очередной удар вырубит ее напрочь.
— Стой! Не бей! — вскричала теперь уже Ольга и навела ствол на охранника. — Кто продал? Что ты несешь?
— Димочка твой…
— Не слушай ее, Оля. Это провокация!
— Там, на даче, куда он тебя пригласил когда-то, помнишь? Во времена твоей непорочной юности! — продолжала почти кричать Лаврова. — Он же тебя дружкам своим и продал!
— Откуда ты знаешь про дачу? — одними губами вымолвила Третьякова.
— Знаю. Слышала от Медведевой. Которая теперь в лесочке.
— Завтра и ты там будешь! — встрял не к месту Коробов. — Или Олечка уговорит тебя в окошко прыгнуть. Правда, Оля?
