Ознакомительная версия.
– Валил бы ты отсюда, – сказал таксист вполголоса, – эти недоноски чокнутые. Автомат в одном квартале отсюда, за углом слева.
Валить мне пока было рано: предстоял еще один раунд переговоров – про двадцать центов на звонок. Но провести его в деловой, конструктивной атмосфере нам не дали.
– Ты кто такой, приятель? – поинтересовался другой пуэрториканец и запустил в меня окурком.
Все трое парней были лет двадцати, все столь же наглые, сколь и щуплые. В другой обстановке им, возможно, сошла бы с рук их выходка, но не сейчас. Я и без того был зол. Под ногами у меня валялся увесистый дрын – кусок сломанной спинки скамейки. Я подхватил его и без долгих предисловий со всей силы огрел молодого нахала по уху. Он кубарем полетел на землю. Из рассеченной щеки брызнула кровь.
Второй дрожащей рукой вытащил нож. Я с разворота заехал ему по носу. Он плюхнулся как мешок рядом со своим приятелем.
Третий сделал акробатический пируэт – кувыркнулся назад через скамейку и припустил что есть духу.
Я хотел уже вернуться к прерванному разговору с русским таксистом, но уловил какое-то движение сзади. Отпрянув в последнюю секунду, я счастливо избежал удара монтировкой по шее.
– Ты! Козел! – Таксист был вне себя от ярости. – Хочешь, чтобы они меня почикали?!
Он сделал резкий выпад и выбил у меня из рук дубину. Увидев, какой оборот приняли события, сбежавший подонок вернулся и с опаской стал обходить меня сзади. Не решаясь приблизиться, он подобрал обломок кирпича и поигрывал им, готовясь, видимо, запустить его мне в затылок. Я оказался между двух огней, бежать тоже нельзя – кирпич все равно быстрее.
Чтобы не затягивать драматическую развязку, я бросился на парня и в последний момент пригнулся. Он швырнул свой снаряд в меня, но угодил в подбородок ринувшегося за мной следом таксиста. Водитель выронил монтировку, схватился обеими руками за лицо и стал медленно оседать. Пуэрториканец повторил свой недавний финт и галопом скрылся за углом.
Я подхватил раненого шофера. Он попытался вырваться, затем полез в карман и вытащил кошелек:
– Вот вся вчерашняя выручка. Убирайся!
– Спрячь. – Я с усилием засунул деньги обратно. Но он завопил как бешеный:
– Возьми! Возьми все! – Таксист выгреб из другого кармана мелочь и зажал в моем кулаке.
На шум из окна выглянула женщина и тоже закричала истошным голосом:
– Грабят! Грабят! Макса убили!
Таксист обмяк. Не желая принимать дальнейшее участие в этой идиотской истории, я поспешил ретироваться.
Спрашивается, что со мной вообще произошло порядочного за последние тридцать шесть часов? Один сплошной, беспрерывный идиотизм. Идиотическое наваждение какое-то.
На всякий случай я не воспользовался ближайшим телефоном-автоматом, вместо этого прошагал в резвом темпе еще несколько кварталов – от греха подальше. Подсчитал свои трофеи: два доллара сорок центов. Можно хоть в Москву звонить.
Кэт дома не оказалось, выглядело это весьма странно – в такую-то рань! Но телефон упорно молчал, а номер сотового, записанный на какой-то бумажке, остался в пропавшем бумажнике.
Улица потихоньку наводнялась людьми. Первые прохожие всегда и везде отличаются от своих более поздних собратьев. Их не так много, они не так сильно торопятся и имеют возможность глазеть по сторонам. Я же являл для них своеобразную достопримечательность. Нужно было срочно что-то предпринять, поработать над своим внешним обликом, иначе свидания с полицией мне не избежать.
Стараясь обходить стороной более приличные кварталы, я двинулся в поисках какой-нибудь распродажи, останавливаясь у каждого автомата, чтобы позвонить Кэт. Но ее все не было. Примерно после часа бесплодных поисков я набрел на заведение под названием «A. Zs. Bronstein. Second hand». Ниже красовалась еще одна вывеска, сообщавшая о распродаже и неслыханных скидках – до семидесяти процентов. Если это хоть в какой-то степени соответствовало истине, то я, пожалуй, смог бы здесь разгуляться на свои два бакса.
– Вы и есть тот самый Бронштейн? – поинтересовался я у продавца.
– Слава Богу, нет. Того самого убили раньше, чем я родился, если вы понимаете, о чем я говорю. Я другой Бронштейн.
– И у вас можно прилично одеться за два доллара?
– Не для приема у английской королевы, конечно, но в соседнем районе вас сочтут фраером или солидным господином, смотря какой стиль вы предпочтете. Пройдемте сюда.
Он схватил меня за рукав и потащил по лабиринтам своего заведения.
– Вот замечательный строгий костюм, почти как новый, я взял его у соседа за сотню, когда беднягу разбил паралич. Вы же понимаете – я не мог отказать больному и не мог наживаться на чужом горе. Но вам я отдам его всего за пятьдесят баксов. С первого взгляда видно, что вы интеллигентный человек. Вы слыхали, кто такой Бронштейн?
– Непременно загляну к вам в ближайшие дни. – Я аккуратно высвободил рукав. – Но, к сожалению, обстоятельства сложились так, что у меня при себе только два доллара. Я не могу даже вернуться домой.
– Я вас прекрасно понимаю, будьте уверены! – Бронштейн снова вцепился в мой рукав. – Если вам не нравится строгий костюм – так и скажите. У меня великолепный выбор! Нигде вы не найдете такого выбора, как у меня. Смотрите: легкий костюм спортивного типа. Настоящий, клубный. Его почти не носили. Вы только пощупайте, какой материал.
Не в силах прервать словесный поток, я вытащил из кармана мелочь и молча подбросил монеты на ладони.
– Уберите ваши деньги! – возмутился продавец. – Я прошу вас: пощупайте этот материал! Это же тончайшая фланель. Как кожа младенца! Вы когда-нибудь видели такую? Каких-то восемьдесят долларов, но вам я отдам за семьдесят пять. Вы приличный человек, я приличный человек, я делаю вам скидку. Приличный человек – вообще редкость в наше время. Примерьте – и вы просто не сможете его снять.
Он принялся подталкивать меня к зеркалу, но я пресек его попытки на корню и снова сунул ему под нос пятерню с мелочью.
– Только. Два. Доллара, – произнес я как можно убедительней, и на всякий случай повторил еще раз: – Только два. Увы.
– Неужели так безнадежно? – выдавил он совершенно подавленным голосом и с чувством глубокого разочарования повесил клубный костюм на место. – Пройдемте сюда. – Мы проследовали в помещение, служившее, судя по всему, складом неликвидов. – Торжественный костюм, белая манишка. Отдаю комплект за два бакса плюс то, что на вас. Брюки, правда, немного коротковаты. Позвольте, я помогу вам застегнуть манишку.
– Спасибо, не стоит волноваться, я сам справлюсь.
– Это вряд ли. В вашем возрасте акробатические трюки уже противопоказаны.
– Обычно я выгляжу несколько лучше, – начал я, и тут до меня наконец дошло: манишка застегивалась на спине. И еще белые тапочки на бумажной подошве, прилагавшиеся к костюму совершенно бесплатно, – они мне определенно что-то напоминали.
Поскольку телефон Кэт по-прежнему упрямо молчал, я решил проехать на метро без билета, поскольку стоил он астрономическую для меня сумму – полтора доллара. Однако как я ни старался пройти мимо огромного белозубого негра, стоящего у турникетов и зорко следящего за пассажирами, ничего не вышло. Ну ничего, доберусь своим ходом до гостиницы, приведу себя в порядок, а потом уж займусь делами, буду, по крайней мере, чувствовать себя как белый человек.
Буквально в сотне метров от входа в отель со мной произошло тысяча первое приключение. Пожилой и не слишком опрятно одетый негр вырос неизвестно откуда у меня на дороге, незаметно, но сильно ударил под дых и скороговоркой захрипел:
– Пройдемте, сэр, скорее, отойдем отсюда подальше, мне нужно срочно кое-что вам передать.
Он прошмыгнул через служебный вход многоярусной автостоянки. Я следом. Негр сбросил лохматый парик и превратился в негритянку – в Кэт. Разоблачаясь, она зацепила рукой трос, и нас запорошило не то мелом, не то еще какой-то дрянью.
– Здравствуй, Дедушка Мороз, борода из ваты, – приветствовал я ее, протирая глаза.
– Что? – К сожалению, с русским у Кэт, как всегда, были проблемы.
– Привет, говорю, Санта Клаус! Как насчет подарков?
– Потерпи до Рождества. Полгода всего осталось. О! Да ты сам воскрес недавно! – Она с интересом отряхнула мой костюм покойника.
В это время за дверью послышались шаги. Она оттолкнула меня в плохо освещенный угол за колонну. Мы находились в достаточно просторном техническом помещении под шахтами грузовых лифтов. Свет проникал только оттуда, до нас он не доставал.
Внутрь вошли два человека в штатском с пушками наготове.
– Ты уверен, что видел его? Где здесь, черт подери, рубильник?…
– Он соответствовал описанию. Я же сказал, к нему подрулил какой-то черный и они свернули в эту сторону.
– Какой был из себя этот черный?
– Обыкновенный! – Парень явно злился. – Слегка коричневый!
Ознакомительная версия.
