Ознакомительная версия.
– Где Алиса?
– Отдыхает в кабинете: она ночью на студии работала.
– Поговорить надо.
– И у меня к вам есть разговор, – ответил Торганов.
Пал Палыч взглянул на него с удивлением и подтолкнул к дверям спальной. «Неужели нечто конфиденциальное? – подумал Николай. – Если предстоящая беседа касается будущего его дочери, то лучше говорить в присутствии Алисы, чтобы была полная ясность». А Шабанов, словно специально уводя его подальше, втолкнул в спальню, как на место преступления.
Пал Палыч опустился в кресло, Николай сел в другое.
– Ты ничего не хочешь мне сказать? – спросил Шабанов.
– Хочу, но чуть позже. Сначала хочу выслушать вас.
– Он меня хочет выслушать! – еле сдерживая гнев, произнес отец Алисы. – Что нового ты от меня хочешь услышать? Разве Татьяна тебе ничего не рассказала?
Торганов растерялся: откуда Шабанов может знать?
– Какая Татьяна?
– Хватит дурочку валять!
Пал Палыч побагровел, потому что ему хотелось орать, а приходилось сдерживаться, чтобы не привлечь внимания Алисы.
– Разве Рощина не говорила тебе обо мне?!
Только теперь до Николая стало что-то доходить, и он молчал, ошарашенный.
– Ну, чего ты молчишь? Ведь я знаю, кто ее с зоны вытащил. Удивительно только, как это у тебя получилось? Где она сейчас?
– Я не знаю.
– Хватит врать мне!
Пал Палыч поднялся с кресла и направился к выходу. Николай быстро схватил пульт от видеокамер и нажал на кнопку записи. Шабанов выглянул в коридор, после чего плотно прикрыл дверь и вернулся к креслу. Но садиться не стал.
– Рощина наверняка тебе рассказала, что произошло в ту ночь.
– Предположим, – кивнул Николай.
Пал Палыч посмотрел на него внимательно и понял, что собеседник лжет.
– Ничего она тебе не говорила, иначе ты бы ни за что не пришел сюда. Если, конечно, именно здесь ты не припрятал то, что на меня тот адвокатишка нарыл. Так, может, скажешь, куда компромат засунул? А то мы тут поковырялись немного, но не нашли ничего.
– Я не понимаю, о чем вы, Пал Палыч.
– Разве не ты уверял меня и Васю Локоткова в том, что у тебя есть свидетельства невиновности Рощиной?
– Я блефовал.
– А я не блефую! Адвокат глубоко копнул, так я его самого навсегда зарыл. А ты если начнешь крутить… Послушай, Коля, Рощину я все равно достану, но теперь уже не пощажу, как тогда. Я три раза выстрелил в стену, потому что… потому что ребенка пожалел. А ей сказал: если хоть слово произнесет, Светика на тот свет отправят в ту же секунду. Тебе-то зачем наши разборки? Сочиняй свои книжки, тиражи миллионные будут – это я гарантирую, женись на Алиске – она любит тебя, а уж я постараюсь, чтобы все у вас было нормально.
– А Таня Рощина?
Шабанов тяжело выдохнул воздух, пораженный, как видно, тупостью собеседника.
– Тебе, Николай, сегодня же предъявят обвинение в организации побега Рощиной, в убийстве двух инспекторов по режиму и начальника колонии – полковника Пятакова, твоего сообщника. Ведь именно ты застрелил его позавчера, чтобы убрать единственного свидетеля.
– То есть… как застрелил? – не понял Торганов.
– Тебе лучше знать как. Впрочем, об этом расскажешь на следствии, а еще раньше выдашь местонахождение Рощиной и других твоих сообщников. Танька покончит с собой при задержании, а ты получишь пожизненный срок и отправишься в любимый тобою Вологодский край в колонию «Черный дельфин», где мужиков содержат еще строже, чем баб-преступниц. А папку с документами адвоката Шамина я уж и сам найду: получше поищу здесь – лишний час потрачу, зато потом никакой головной боли.
– Вы мне сначала предлагаете жениться на вашей дочери, потом угрожаете расправой. Предположим, что я женюсь на Алисе, и как мы с вами будем смотреть друг на друга?
– Нежно. Особенно ты. Будешь стараться мне понравиться, а не Алиске, потому что именно от меня будет зависеть твое счастье и благополучие. Ты что думаешь, какую-то вшивую премию получил и человеком сразу стал? Пока ты, Коленька, еще никто и ничто.
Торганов слушал и не обижался, думая только об одном: как уйти отсюда живым. Хотя вряд ли Шабанов станет убивать его здесь, когда в десяти метрах находится Алиса. Скорее всего, Пал Палыч даст ему выйти из дома, а во дворе или в будке у ворот Торганова легко скрутят охранники. А потом уже неважно, включились ли камеры видеонаблюдения на запись. Даже если они работают, то кто потом увидит эту запись – Алиса? Но Пал Палыч – ее отец, она обидится на него, поссорится, может быть, но ненадолго – через неделю-другую Шабанов предложит ей деньги на новую программу, и она простит его.
– А так я могу вложить деньги в какой-нибудь фильм по твоему сценарию, могу даже купить вам с Алиской какую-нибудь кинокомпанию в Голливуде, – продолжал убеждать Шабанов.
«Если б можно было кому-нибудь позвонить!» – подумал Николай, прекрасно понимая, что Пал Палыч не даст ему даже руку в карман засунуть. – Может, просто встать с кресла, попрощаться, пообещать подумать и уйти? Но и это не имеет смысла – через забор не перепрыгнешь».
И в этот момент зазвонил мобильник Торганова. Николай достал телефон и взглянул на экран – его вызывала Маруся.
– Не отвечай! – крикнул Пал Палыч.
– Разве я не могу побеседовать со своим издателем? – удивился Торганов, нажимая на кнопку.
– Слушаю вас, – отозвался он.
И увидел, как поднимается из кресла Пал Палыч.
– Если ты у Шабановых, то уходи скорее: Татьяна увидела в Машиной комнате твою фотографию с Алисой… – успела сказать Маруся.
Телефон вылетел из ладони Николая и шмякнулся о стену. Пал Палыч сильно, без размаха, ударил Николая по руке. Теперь Шабанов стоял совсем близко, и Николай видел его налитые кровью глаза.
– Пал Палыч, зачем вы…
– Стоять, я сказал! – крикнул отец Алисы, хватая Николая за плечо.
Он уже не мог сдерживать себя. Бесполезно драться с ним: Торганов понимал это – противник хотя и старше, но весит килограммов на сорок больше. И потом, драка не даст ничего, даже надежды на спасение.
– Пал Палыч…
И тут же мощный кулак сотряс подбородок Николая. Торганов и сам не понял, как оказался на полу, рядом с грохотом рухнуло опрокинутое кресло. А с прикроватной тумбочки упал телефонный аппарат.
– Где Танька? – рявкнул Пал Палыч.
Николай поднялся, потрогал свой подбородок и сказал:
– Я, пожалуй, пойду.
Он шагнул к близкой двери, открыл ее и услышал, как кто-то, вероятно, Алиса, осторожно ступает по коридору.
– Стоять!
Торганов обернулся и увидел направленный на него пистолет.
– Неужели вы в меня выстрелите?
– Легко. Главное, что все проблемы этим решу. Ты помог Рощиной бежать, а когда я тебя раскрыл, напал на меня, и я защищался.
– Стреляйте, – махнул рукой Николай.
И шагнул в коридор.
Тут же мимо него в спальную влетела Алиса:
– Папа, не на..
Почти одновременно оглушительно грохнули два выстрела. Николай обернулся и увидел, как Алиса медленно оседает на пол, он успел подхватить ее, но сил удержать уже не было. Торганов опустился на колени, поддерживая девушку, и видел, как вокруг дырочек на ее белом платье расплываются два темных пятна. Эти пятнышки были совсем рядом с его лицом, и Николай не понял, откуда они взялись. Тишина повисла в комнате и во всем доме, замерло все вокруг. Наконец Алиса попыталась вдохнуть и начала задыхаться. Теперь уже на ее груди было одно большое пятно. Только теперь он понял. Поднял голову и посмотрел на Пал Палыча.
Тот продолжал стоять с вытянутой вперед рукой, сжимая в ладони направленный на Торганова пистолет.
– Вы… – попытался выговорить Николай, но у него перехватило горло, и все-таки он прошептал: – Вы убили ее!
– Ничего, ничего, – затряс головой Шабанов, – не такое бывает!
Он сунул пистолет в карман пиджака и только после этого шагнул к дочери, с силой отпихнул Николая, взял на руки хрипящую Алису, поднял и понес к кровати.
– Что стоишь? – крикнул он, не оборачиваясь. – Врачей вызывай скорей.
Торганов вскочил и бросился к валявшемуся на полу телефонному аппарату. Схватил трубку и понял, что не знает, куда звонить: он забыл номер вызова «Скорой помощи».
Пал Палыч положил Алису на постель, тут же сорвал с подушки шелковую наволочку, разорвал ее надвое, скомкал половину и аккуратно положил ее под платье дочери, прижимая к ране.
– Чего сидишь? – крикнул он, опускаясь на кровать.
– Кому звонить? – растерянно произнес Николай.
– Идиот!
Шабанов, не отпуская ладони от раны, второй рукой достал мобильник, нажал всего одну кнопку и почти сразу выкрикнул в трубку:
– Это Шабанов, срочно вертолет с врачами ко мне на дачу. Здесь огнестрел: два проникающих ранения в грудь и в плечо. Артерия не задета, но рядом сердце. Быстрее!
Он бросил телефонный аппаратик на постель и проверил пульс Алисы, коснувшись пальцами сонной артерии.
– Ничего, ничего, доченька, – шептал он, – сейчас они прилетят. Все будет хорошо. Они очень быстро прилетят. Я в Центральную клиническую больницу позвонил: там очень хорошие врачи, они сейчас уже летят сюда на вертолете…
Ознакомительная версия.
