Ознакомительная версия.
— Света… Кто бы мог ожидать! Вот пообщалась с Тупольским и тоже решила преступить закон. А ведь у нее было все — зачем ей понадобились эти деньги?
— А как она оперативно все провернула! Когда мы ходили в банк? Одиннадцатого мая, да? Вечером сидели на кухне и продумывали план ограбления. А пятнадцатого она уже устроилась секретаршей.
— Цепь невероятных совпадений. Что именно в этот период в банке проходил конкурс и всем претенденткам давали возможность поработать неделю, что шифр сейфа не успели изменить, что именно в последний день поступили деньги, исчезновение которых владельцы банка предпочли не афишировать.
— Таня, — серьезно посмотрела на меня Эванжелина. — Я должна сказать тебе одну вещь. Ты гениально разрабатываешь планы. Мы с тобой должны тоже ограбить банк. Теперь уже самостоятельно.
— Не говори глупостей! — возмутилась я. — Вон Света попробовала! И получила от Господа Бога такую оплеуху, что прямиком отправилась на небеса.
В палату вошел Сергей, почему-то совершенно счастливый, и мы замолчали.
— Тайны, тайны. Что была бы жизнь женщины без тайн?
Он наклонился ко мне и поцеловал в щеку. А потом протянул из-за спины руку и положил на кровать теплый узелок из носового платка.
— Вот.
Из узелка показались два маленьких круглых мутно-голубых глаза и усы. Освободившись из платочного плена, крошечный пушистый шар принялся карабкаться ко мне на грудь. Эванжелина задохнулась от умиления.
— Это тебе, — потупившись, скромно произнес Серж и выжидательно посмотрел на меня: какова будет реакция.
Ослабевшая от болезни и пережитых волнений, я теперь по самому незначительному поводу начинала реветь. Вот и сейчас в горле появился предательский комок.
Котенок ткнулся мокрым носом в ночную рубашку. Она ему явно пришлась по душе. Я погладила его указательным пальцем по спине и ощутила под пушистой шерстью острые позвонки.
— Ну, как ты его назовешь? — облегченно вздохнув, осведомился Серж, увидев, что попытка заменить Антрекота не встретила резкого отпора. Симпатяга!
— Это девочка, — грустно ответила я. О, мой бедный, несчастный Антрекот!
— Как девочка? — не понял Сергей. — Елочки зеленые! Убью гада! На «Большой животноводческой энциклопедии» мне клялся, что это мальчик! Да и как ты можешь определить? Я едва разобрал, где уши, где лапы, где хвост!
Эванжелина отцепила котенка от моей рубашки и засмеялась:
— Девочка, девочка. Значит, будет Марусей…
* * *
— Максим в трансе, — рассказывал Сергей, когда на дребезжащей «шестерке» вез меня из больницы домой. — Он управлял фирмой и был твердо уверен, что у него все получается только благодаря его предпринимательскому таланту. А на самом деле это его заботливый папаша расчищал единственному ребенку экономическое пространство. Теперь, когда преступный родитель прочно обосновался в тюремной камере, наш Макс едва успевает выслушивать вежливые отказы от бывших партнеров. Он недоуменно мне жаловался. Ничего не может понять. Сокрушительное поражение на всех фронтах. Андрей Палыч не успел или не захотел пока посвящать его в свои дела.
— И слава Богу! Иначе мы не смогли бы оставить ему Эванжелину. Быть женой наследника мафиозного клана, нет уж, нам это ни к чему.
— У тебя все мысли только об Эванжелине, девочка моя. Хочешь, заедем в ресторан, тебя надо усиленно откармливать…
Мы вернулись домой. По квартире носилась маленькая пушистая Маруся (глаза горят, хвост пистолетом), каталась по паркету и оставляла на нем светлые полосы. Да, пыли накопилось за время моего отсутствия!
Я взялась за уборку. Вскоре появилась Эванжелина.
— Татьяна, тебе нельзя напрягаться. Дай я домою! — сказала она, бросаясь на половую тряпку.
Из-под письменного стола торчали плотные пачки газет. Так. Пока я валялась в больнице, пытаясь избежать незапланированной аудиенции у Всевышнего, Серж не тратил времени даром — собрал новый фонд периодической печати. Ну нет, квартиру захламлять не позволю! С помощью Эванжелины я сложила газеты в большую коробку из-под телевизора «Дэу» и две хозяйственные авоськи и, тихо злорадствуя, потащила все это добро в гараж. Пусть скажет спасибо, что не на мусорную свалку!
В гараже из телевизионной коробки раздался душераздирающий писк. Маруся исхитрилась проникнуть внутрь и затаилась между газет. А потом испугалась темноты.
— Ах ты моя лапочка, — замяукала Эванжелина, доставая ушастую партизанку, всю в бумажной пыли. — О! — закричала она вдруг, заставив меня едва не выронить от испуга сломанный домкрат, который я пыталась поэлегантнее устроить на гаражной полке. — Таня! Смотри!
Из-под вороха разнообразного старья, которое так быстро накапливается в кладовках, подвалах и гаражах, торчал бок спортивной сумки. Такой же, какую мы когда-то видели у Светланы. С бьющимся сердцем я извлекла находку и потянула за «молнию».
— Вот! Да! Да! — вопила Эванжелина. — Вот такие незабываемые моменты и украшают человеческую жизнь!
Из сумки последовательно появились наушники с миниатюрным микрофоном, большой измятый лист бумаги, на котором моей рукой была нарисована схема банка и Эванжелининым почерком написаны восемь цифр, и десять серо-зеленых кирпичиков, затянутых в прозрачную пленку с белой стрелкой-пояском посередине — по 50 тысяч долларов в каждом…
— Боже мой, Боже мой, — шептала Эванжелина, взвешивая рукой увесистые пачки. Она уже не кричала и даже прикрыла дверь гаража. — Как же нам теперь придется потрудиться, чтобы истратить такое огромное количество денег! И все-таки мы ограбили банк! Хотя вроде бы совсем не собирались…
* * *
Прошло несколько дней, а мы с Эванжелиной все еще не решили, что делать с деньгами. Она предлагала построить трехэтажный дворец в Подмосковье, съездить в Лондон, потом в Южную Америку, потом… Я, нудная и правильная, хотела отдать часть денег Светкиным родителям, остальное перевести в рубли и распределить по детским домам.
— Нашлась праведница, — издевалась Эванжелина. — С такими замашками тебе место в Музее революции.
— Ты, кстати, забываешь, что если охранник, помогавший Свете, погиб, то он не успел уничтожить свою часть переговорного устройства и видеокассету, зафиксировавшую, как Светлана крадется к. сейфу и проникает в него.
— Расслабься, малютка, — успокаивала Эванжелина, — денежки мафиозные, государство их искать не будет, Олег Леонидович в тюрьме. Пусть докажет, что он сам эти полмиллиона не прикарманил! А кассета уже давно валяется в мусорном ящике, выкинутая банковской уборщицей.
Но мне впервые приходилось сталкиваться и с фактом ограбления банка, и с полумиллионом долларов, поэтому расслаблялась я с трудом.
На дворе стояла совершенно чудесная погода. Весна готовилась передать полномочия лету, но еще радовала нас прохладой, клейкими листочками деревьев, сдержанным солнцем. В один из таких дней я стояла у окна и вглядывалась в синее-синее небо, где застыла в неподвижности парочка влюбленных облаков.
Сзади раздался тихий осторожный шорох, а потом — отчаянное мяуканье. Маруся взобралась по ковру под самый потолок и теперь висела там вниз головой и вопила, чтобы ее сняли.
— Маруся, ты же девочка, — укоризненно заметила я. Да, вряд ли этот глупый котенок сможет заменить моего умного, интеллигентного, погибшего в борьбе с мафией кота.
В прихожей послышался шум, в гостиную вошел Сергей. На нем был незнакомый мне красивый костюм, в одной руке он держал вешалку, на которой висело закутанное в полиэтилен белоснежное сверкающее платье, в другой букет белых роз, перевязанный атласным бантом.
— У тебя есть пятнадцать минут, — деловито уведомил он, — быстренько иноходью в душ, скромный макияж, белые туфли. Шевели берцовой костью, пупсик. В полвторого у нас регистрация.
Это сон. Я сейчас проснусь.
— Нет, ну я кому сказал! — возмутился Сергей. — Нет же времени совсем!
— Ты что, решил все-таки на мне жениться? — осторожно спросила я.
Серж секунду с сомнением глядел на меня, очевидно соображая, не отразился ли стресс, пережитый мною во время отравления, и на умственных способностях. Потом ответил:
— Да, я хочу на тебе жениться…
Но как же это приятно — сыграть главную роль в финальной сцене сентиментального романа! До этого судьба почему-то отводила мне партии в патриотических трагедиях с грудой трупов и морем слез в заключительном акте.
Мне не понадобилось и пятнадцати минут, чтобы превратиться в нарядную, довольную, как экскаватор, Белоснежку. Я побила все рекорды скорости, выполняя одновременно несколько трудоемких операций: надевая чулки, подкрашивая веки, застегивая перламутровые пуговицы, выковыривая из носка белой туфли Марусю. Надо спешить, пока жертва не одумалась и сама идет ко мне в руки.
Ознакомительная версия.
