София вспомнила слова Василисы о «шоке» макаронника и решила объясниться с ним начистоту.
— Послушайте, даже если вам не понравилась коллекция, вы не должны отказываться от намерения вложить деньги в торговую марку «Андреади». Дело в том, что Александр Андреади не имеет никакого отношения к этой коллекции. Ее сделала я. Но Андреади оставил тысячи эскизов, которые можно использовать. Только подпишите контракт, — умоляющим голосом попросила София и обратилась к Егоровой: — Переведи ему, Василиса.
— Мне очень понравилась твоя коллекция, девочка, — не дожидаясь перевода, ответил Лучано на чистейшем русском. — Но, боюсь, я должен огорчить тебя, София. Я не буду подписывать контракт. Потому что я никогда не имел намерения вкладывать деньги в Дом моды Андреади.
— Как это понимать?! — прошипела потрясенная Василиса. Трудно сказать, чем она была нокаутирована: тем, что «макаронник» отказался подписывать контракт, или тем, что внезапно освоил русский.
— А так и понимать, любезная Василиса Андреевна. Я не настолько глуп, чтобы заинтересоваться обезглавленным Домом моды, лучшие дни которого давно в прошлом. Я собираюсь основать новый Дом моды — Софии Полонской.
Софию бросило в жар. Что?! Она не ослышалась? У нее будет собственный Дом моды? Нет, это не может быть правдой… Лучано шутит. И она, как вежливый человек, должна улыбнуться и сделать вид, что оценила его остроту.
— Я не требую согласия прямо сейчас, — продолжал Лучано, даже не догадываясь о терзаниях Софии. — Я понимаю, ты должна подумать. А пока… я взял на себя смелость организовать в твою честь одно мероприятие. Будет несколько известных европейских дизайнеров, обозреватели моды, фотографы, в общем, все свои. Знаю, что ты очень любишь Версаче, но по известным причинам я не смог его пригласить. Возможно, ты не откажешься познакомиться с его сестрой, Донателлой? Кстати, она была на показе, и ей очень понравилась твоя коллекция.
Донателла Версаче была на ее показе? И ей понравилась коллекция? А вот это уж точно не может быть правдой! Она спит и видит дивный сон.
— Кстати, в Милане скоро состоится неделя молодых дизайнеров. Я позволил себе подать заявку от твоего имени. Твоя коллекция всколыхнет всю Европу! Ты поедешь со мной в Милан, София?
— Да, — коротко выдохнула девушка. Донателла Версаче, Милан — и она, София Полонская? — Да, конечно, я согласна. Но я не понимаю… Зачем вам все это нужно?
— Это очень серьезный разговор, — ответил Лучано. — Позволь мне объяснить это позднее. А сейчас нам пора. Прощайте, любезная Василиса Андреевна. Рассчитываю на вашу преданную дружбу и сотрудничество в будущем.
Галантно придерживая Софию за локоток, итальянец повел ее к выходу. Накачанные бугаи остались на месте. Почти у самой двери Лучано обернулся и крикнул, обращаясь в пустоту:
— Эй, Зотов! Я знаю, ты здесь. Ты не выполнил нашу договоренность, но все-таки я оставляю тебе жизнь. Только предупреждаю: держись от моей дочери подальше. Мавр сделал свое дело, мавр может уходить. Кстати, твои старые друзья Макс, Толик, Николаша тоже здесь. Они сгорают от нетерпения поскорее тебя обнять. Не заставляй их ждать, Зотов.
Трое бугаев — а это и были Черный Макс с подручными — радостно заржали. За время вынужденной отсрочки долг Зотова порядочно подрос. Малыш крепко влип — важный итальянец остановил действие моратория и предоставил им полную свободу действий.
— Эй, Зотов! Выходи! — приказал Макс. — Не бойся, я сегодня добрый.
— Что все это значит? — София замерла на месте.
— Не волнуйся, София. Все будет хорошо. Но нам лучше отсюда уйти.
Занавески примерочной качнулись, и появился Зотов в одних боксерских трусах и со здоровенной шишкой на лбу.
— Классно выглядишь, Зотов, — оценил Макс. — Поговорим?
— Поговорим, — спокойно ответил Зотов.
— Как собираешься погашать долг, Зотов? На тебе вон и одежонки-то нет. А за трусы твои много не дадут…
— Так ты об этом пришел поговорить, Макс? — разочарованно отозвался Зотов. — А я думал, ты хочешь обсудить коллекцию. Знаешь, честно говоря, я не хочу сегодня думать о делах. Приезжай ко мне завтра в офис, там и побеседуем. Кстати, Макс, как бы ты хотел получить свой долг? Наличными? Или перевести на твой расчетный счет?
— Ты чё, издеваешься, Зотов? — в ярости взвизгнул Макс. — Толик, Николаша!
Со зверскими физиономиями, решительно сжав кулаки, парни угрожающе двинулись на Зотова. Но тот продолжал стоять как ни в чем не бывало, со снисходительной ухмылкой на лице.
— А куда смотрит охрана? — спокойно спросил он. — Почему в кабинете владельца Дома моды, да еще и в его присутствии посторонние позволяют себе черт знает что? Шапошников, — обратился он к охраннику. — Покажи товарищам выход.
— Какой хозяин? — не понял Шапошников. — Ты чё мелешь, Зотов?
В ответ Зотов повернулся к зрителям спиной и спокойно приподнял свои длинные волосы. На шее у него красовалась татуировка — буква «М» в виде сложившей крылья бабочки.
— Мика, — представился он.
Со дня памятного показа прошла неделя. За это время жизнь героев тех событий сильно изменилась.
Ирина Дугарова вернулась в тюрьму. Сотрудникам ОМОНа удалось освободить заложницу, но сам Родичкин сумел ускользнуть: когда бойцы отряда окружили машину, за рулем сидела Дугарова, а похититель загадочным образом испарился. Впрочем, скоро эта загадочность легко разрешилась. Хитрый Родичкин не зря так упорно рвался в трафик. В запруженном машинами тоннеле он, как и обещал, усадил Дугарову за руль, а сам, угрожая пистолетом, перебрался в одну из ползущих рядом машин. Поиски так и не увенчались успехом.
Ирина Дугарова после спасения чудесным образом переродилась: она чистосердечно призналась в совершенном преступлении и теперь терпеливо дожидалась решения суда.
Дела следователя Кирилла Фролова резко пошли в гору: успешно распутанные резонансные дела добавили ему авторитета и в глазах коллег, и у руководства.
Журналистка Старцева, больше не опасаясь навредить провидению, опубликовала статью «Прощай, мафия!». И уже целую неделю почивала на лаврах, откровенно задирая нос перед коллегами. Поставить ее на место было некому — Андрей Ветров еще не вернулся из командировки.
Но самые значительные изменения претерпели судьбы Софии Полонской и Михаила Зотова. За считаные дни София стала звездой. Имя ее не сходило с первых полос журналов и газет, пишущих о моде. Чтобы взять у нее интервью, приходилось записываться в очередь. Ее беспрестанно приглашали на съемки телевизионных программ и светские мероприятия. На ближайшее время были запланированы показы ее коллекции в Милане и Париже.
Дела у Мики Зотова складывались не так блестяще, но тоже неплохо. Адвокаты Андреади с радостью ухватились за нового клиента и гарантировали, разумеется небескорыстно, в кратчайшие сроки уладить юридическую часть вопроса. Дело обещало быть не слишком хлопотным. Близких родственников у Андреади не обнаружилось, и никто, кроме Зотова, на наследство не претендовал. А пока Зотов жил в шикарном загородном доме Андреади и откровенно умирал со скуки.
Чтобы немного развлечься, он решил устроить небольшую вечеринку, на которую пригласил татуировщика по кличке Амстердам и журналистку Аню Старцеву. Они сидели на полу в огромной гостиной, пили пиво, и под влиянием алкогольных паров Зотов решил сделать новую татуировку. Он собственноручно набросал мастеру рисуночек — змею, изогнувшуюся буквой «S», на что не отличающаяся особым тактом Старцева заявила, что таким образом он решил увековечить имя София. Зотов горячо запротестовал, мол, это змея, и больше ничего. Однако, судя по тому, как он покраснел, стало ясно: «акула пера» угодила прямо в точку.
— Какая у тебя все-таки замечательная профессия, Зотов. Ты — муза. Слушай, на нее где-то учатся или это врожденное? — глубокомысленно спросила Старцева. Она и на трезвую голову не отличалась особой молчаливостью, а уж после бутылки пива и вовсе болтала без умолку. — Он — муза, Амстердам. Запомни это. Сначала благодаря ему зажглась звезда Андреади, теперь — Софии Полонской. Слушай, Зотов, давай с тобой дружить. Может, и я создам что-то великое?
— Расслабься, Старцева. Тебе это не угрожает, — огрызнулся Зотов.
— Подумаешь, — обиделась журналистка. — Может, я уже великая. Во всяком случае, только я догадалась, что ты — Мика.
— И как же ты меня вычислила?
— Очень просто. Я никак не могла понять, зачем Лучано поручил тебе украсть коллекцию, которую он уже купил у Андреади. Зачем ему было нужно, чтобы ты опекал Софию? А потом увидела на фотографии Андреади татуировку двух переплетенных букв «А», очень похожих на летучую мышь. Чем-то она очень напоминала рисунок из завещания. И я подумала: может, это тоже татуировка? И ее делал тот же мастер, что и Андреади? Позвонила в салон, номер которого был записан в справочнике у Андреади, и узнала, что он называется «Амстердам». А ты что-то болтал об Амстердаме, который зарабатывает кучи денег и ездит на бээмвухе. А еще ты говорил, что обыграл в карты Версаче. И я подумала: может, ты Мика? Тогда-то я впервые и предположила, что истинной целью Лучкова было вовсе не уничтожение Андреади. Зачем Лучков подослал к Софии Мику? Может, чтобы Полонская стала великим модельером? Как и все деловые люди, Лучков мистифицирует все, что связано с творчеством, вот он и решил подстраховаться. Чтобы проверить версию, мне нужно было выяснить два обстоятельства. Во-первых, узнать, сделала ли София коллекцию. Во-вторых, выяснить, Мика ты или нет.
