у него была власть надо мной, или над тобой, или над нами обоими. Тем не менее много лет назад я действительно попросила его позволить тебе написать сценарий по одному из его романов. Прибегнув к его помощи, пусть и всего лишь раз, я почувствовала себя в долгу перед этим монстром, чего всегда старалась избежать. Я не жду, что ты поймешь, но, пожалуйста, просто знай, как сильно я тебя любила, раз пошла на это. Ретроспективный взгляд имеет тенденцию быть скорее жестоким, чем добрым. Оглядываясь назад, я задумываюсь, что, возможно, если бы ты знал, кто я на самом деле, мы все еще были бы женаты и праздновали нашу двенадцатую годовщину. Но есть еще много всего, о чем я никогда не смогу тебе поведать.
На публике Генри Винтер был блестящим автором романов, а вот в реальной жизни он представлял собой набор незаконченных предложений. Он измывался над моей матерью до тех пор, пока она больше не смогла этого выносить. Когда она умерла, он принялся за меня. В детстве он часто заставлял меня чувствовать себя так, словно меня не существует. Будто я невидимка. Персонажи в его голове всегда были слишком громкими, чтобы он мог услышать кого-то еще. Еще в школьные годы я осознала, что он не верит в меня, в результате я и выросла крайне неуверенным в себе человеком. Отсутствие его интереса ко мне заставило постоянно жить с убеждением, что я никому не нужна. Недополученная тогда любовь привела к тому, что я никогда не была открыта в своих чувствах, кроме как с тобой. Временами я думаю, что, если бы он мог, то держал бы меня в клетке, как своего кролика. И как мою мать. Часовня Блэкуотер была ее клеткой, и я никогда не хотела, чтобы она стала и моей.
Книги Генри были его детьми, а я была не более чем нежеланным отвлечением внимания. Он не раз называл меня «нелепой случайностью» — обычно когда выпивал слишком много вина. Однажды даже написал это в поздравительной открытке:
Нелепой случайности,
с 10-м днем рождения!
Генри
Открытка пришла через две недели после моего дня рождения, а мне в тот год исполнилось всего девять. Он никогда не называл себя папой, и я тоже предпочитала этого не делать.
Ничто из того, что я делала в детстве, никогда не было достаточно хорошо. Мы — эхо наших родителей, и иногда им не нравится то, что они слышат. Я поняла, что единственный способ для меня жить собственной жизнью — это изолировать ее от моего отца. Но Генри был не просто исключительно замкнутым и немного странным, он был еще и жутким собственником и всегда хотел иметь надо мной власть. Мне казалось, что за мной наблюдают всю мою жизнь, потому что так оно и было. Я ушла из дома, когда мне исполнилось восемнадцать, сменила фамилию на девичью фамилию матери и не возвращалась до того дня, когда он позвонил и сообщил, что умирает.
Все, что я делала с тех пор, я делала для тебя и для нас.
Я написала роман, на самом деле уже два, оба от имени Генри. Никто не знает, что он мертв, и в этом нет необходимости. Вот аннотация последней книги:
«Камень-ножницы-бумага» — это история о паре, которая в браке уже десять лет. Каждую годовщину они обмениваются традиционными подарками — бумагой, медью, оловом, — и каждый год жена пишет мужу письмо, которое никогда не даст ему прочитать. Скрытая история их брака, их проблемы. К десятой годовщине их отношения оказываются под угрозой. Подчас выходные вдали от дома могут стать именно тем, что нужно паре, чтобы вернуть жизнь в нужное русло, но все не так, как кажется.
Звучит знакомо?
Это комбинация твоего сценария и секретных писем, которые я писала тебе каждый год с тех пор, как мы встретились. Конечно, я изменила несколько имен и смешала факты с вымыслом, однако убеждена: результат тебе понравится. Мне — точно. Когда Генри отправит рукопись своему агенту, он приложит письмо, в котором заявит, что хочет, чтобы ты немедленно приступил к работе над сценарием. Наконец ты увидишь на экране свою собственную историю, как мы всегда мечтали.
Но только если порвешь с Амелией.
Мой план не так уж безумен, как кажется на первый взгляд. Он может быть полезен и тебе, и нам. Я скучаю по нам и каждый день задаюсь вопросом: что, если и ты тоже? Помнишь крошечную студию в подвале, в которой мы жили раньше? Тогда мы еще только пытались понять, как нам лучше: друг с другом или без. Некоторые пары даже не видят разницы. По тебе тогдашнему я скучаю больше всего. И я очень хотела бы, чтобы мы вернулись к тому, какими были в то время, в тот момент, когда у нас было так мало — и вместе с тем у нас было все. Мы просто оказались слишком молоды и глупы, чтобы осознать это.
Иногда мы перерастаем мечты, которые были у нас в детстве: радуемся, когда они сбываются слишком легко, огорчаемся, когда они оказываются слишком сложными. Иногда мы находим их снова и понимаем, что они идеально подходили нам с самого начала, и тогда сожалеем, что проигнорировали их. Я думаю, что это наш шанс начать все сначала и жить той жизнью, о которой мы всегда мечтали.
Есть еще кое-что, что тебе неизвестно о Генри, помимо того, что он мой отец. Он на долгий срок нанял частного детектива, чтобы присматривать за мной, за тобой — за нами. Этот детектив раньше меня узнал, что у тебя роман. Он раскопал нечто, о чем я не догадывалась, а ты до сих пор в неведении.
Частный детектив — человек по имени Сэмюэл Смит. Он все еще — как и весь остальной мир — думает, что мой отец жив, но (если не считать этого огромного промаха) он на редкость неплохо справляется со своей работой. Делает все тщательно. В течение многих лет он посылал моему отцу еженедельные отчеты о нас. Читать их было одновременно увлекательно и грустно. Он не просто следил за нами — он следил за каждым, к кому мы приближались. Включая Октобер О’Брайен. И Амелию. Он даже прислал моему отцу фотографии нашего дома до и после того, как я покинула его (мне не нравится, что вы сделали с этим местом). Сэмюэл Смит знал о нас больше, чем мы
