- Он много разъезжает? - восторженно спросил я.
- Да. Несколько поездок в месяц.
- А в чем заключается ваша работа?
- Я помогаю клиентам делать вложения, вернее, долгосрочные вклады.
- Вы брокер на бирже?
Она оскорбилась.
- Я имею дело и с биржей. Правительственные облигации всех типов, взаимные вложения, недвижимость, иногда частные контакты с компаниями, не внесенными в биржевой список.
- Вы также занимаетесь сделками в области кино? - спросил я, потрясенный ее рассказом.
- Да, - ответила она, - пакетом инвестиций.
- У вас насыщенный график, можно сказать, с понедельника по пятницу, с девяти до пяти?
- Нет, конечно, - возразила миссис Олгрен.
Она полностью пришла в себя. К ней снова вернулась уверенность. Она обернулась к присяжным.
- Многие мои клиенты - занятые люди, они могут уделить мне время только в выходные или вечерами.
- А где находится Томми, когда вы встречаетесь с клиентом, а его отец уезжает из города по делам?
Вопрос вызвал в ней раздражение. Я надеялся, что присяжные заметили, как быстро она забыла о сыне, расписывая прелести своей работы, она, кажется, забыла даже то, где находится.
- У нас есть няня, - сказала она.
- А когда у Томми день рождения, миссис Олгрен?
- В марте.
- Вы помните, что подарили ему в последний день рождения?
Она была готова отразить любой удар. Подарки сыну были ее гордостью.
- Компьютерную игру, которую он давно просил. "Познавательная география". Игрок путешествует по всему свету, пытаясь отыскать спрятанные предметы. Томми столько узнал, о чем я и понятия не имею! Он поражает меня.
- Каковы правила этой игры?
- Протестую, - вставил Элиот. - Вопрос не относится к делу.
Я возразил.
- Я пытаюсь выяснить причину лжи Томми, ваша честь. Адвокат первым поднял этот вопрос.
Элиот как-то странно посмотрел на меня. Он, по-моему, не понимал, куда я гну. Судья Хернандес отклонил его протест, скорее всего, он решил, что я сам посажу себя в лужу.
- И все-таки как играют в эту компьютерную игру, миссис Олгрен?
- Вам следует спросить у Томми, - ответила она снисходительно. - Он знает.
- Так он один в нее играет?
- Да, - призналась она. - Обычно один.
- Когда вы в последний, раз ездили на отдых всей семьей, миссис Олгрен?
Она выглядела озадаченной.
- Мы с Джеймсом выбрались на природу... по-моему, этим летом... Нет, это было...
- Вы втроем, миссис Олгрен.
Она колебалась. Потом стала оправдываться.
- Мы не распоряжается своим временем. У Джеймса вообще нет отпусков, да и я постоянно загружена работой.
Я терпеливо ждал. У нее так и не нашлось ответа.
- Томми, наверное, играет с друзьями, - продолжил я. - Кто его лучший друг?
- Стив, - тут же выпалила она. - Стив Петер-сон. Он...
- Томми не общается со Стивом больше года, миссис Олгрен, - спокойно возразил я.
Элиот высказал протест, ссылаясь на то, будто я оказываю давление, но это уже не имело значения. Памела Олгрен была ошеломлена.
- Как сейчас зовут лучшего друга Томми? - снова спросил я ее.
Она напрягла память в поисках ответа, но безуспешно.
- У него в классе есть приятель, - медленно проговорила она, больше импровизируя, чем вспоминая. - Томми рассказывал о нем. Джейсон. Он упоминал о нем. Не знаю, лучший это друг или нет. Он дружит со многими детьми.
- К вам приходят его приятели? - спросил я.
- Нет. Но некоторые ребята живут по соседству. Иногда я вижу Томми с ними, они катаются на велосипедах или...
Я дал ей выговориться, тем временем изучая ее, женщину, о которой давно уже составил мнение. Уверен, все присутствующие тоже.
- Обвинение не имеет вопросов, - произнес я в тишине сводчатого зала суда.
Элиот помедлил, прежде чем приступить к допросу. Я был уверен, что у него нет определенного плана действий. Я уже выжал все из показаний матери Томми.
- Вы поверили сыну, когда он обвинил Остина Пейли в изнасиловании? - с налету спросил он.
- Не сразу, - ответила миссис Олгрен.
- Вы обратились в полицию?
- Нет.
- Вы прибегали к помощи врача?
- Несколько позже.
- Врач сам позвонил вам, так?
- Да, он узнал обо всем от школьной медсестры.
- Вы отказывались верить мальчику даже тогда, когда случившееся получило огласку? Вы опасались новых неприятностей. Правда?
Элиоту пришлось повторить вопрос, потому что миссис Олгрен, похоже, не собиралась отвечать. Она пребывала в нерешительности, ее молчание становилось тягостным.
- Мы не были уверены, - наконец выдавила она из себя.
- Он уже однажды солгал? - настаивал Элиот.
- Да, - еле слышно ответила Памела Олгрен.
Элиот, казалось, даже сочувствовал ей. Но я подозревал, что он думал обо мне, а не о Памеле.
- Защита закончила, - сказал он.
- Миссис Олгрен, - я не стал сбавлять темпа, - в первый раз Томми тут же отказался от лжи, как только ему не поверили, так?
- Да, - согласилась миссис Олгрен. Она уже отвечала, кажется, автоматически.
- Он не упорствовал ни одного дня?
- Нет.
- На этот раз, обвинив Остина Пейли, он стоял твердо на своем?
- Да, - ответила миссис Олгрен. - Он ни за что не хотел отказываться от своих слов.
Со стороны могло показаться, что ее растерянность - результат упрямства Томми, нежелания сына избавить ее от неприятностей. Следовало тут поставить точку, все уже поняли, чего стоило семье это обвинение.
- Больше нет вопросов.
Элиот покачал головой.
- У меня тоже.
Памела понуро покинула свидетельское место. Я подумал, что она опрокинет мой стол. Ее взгляд уткнулся в Остина. Она остановилась, и кровь отлила от ее лица, но не от страха перед преступником, а от мысли, в каком виде она предстала перед людьми благодаря ему. Он смотрел в другую сторону.
Бекки наклонилась ко мне и спросила:
- Ты уверен?
В ту же секунду судья Хернандес громко поинтересовался, есть ли у меня еще свидетели? Я поднялся и ответил на заданный мне вопрос:
- Обвинение вызывает Томми Олгрена.
Томми был в здании суда. Я приказал забрать его из школы, когда решил его повторно допросить, но оставил мальчика в неведении относительно причин своего поступка. Он занял свидетельское место, не подозревая, что у меня на уме. Томми, казалось, нервничал. Его взгляд метался по залу, он вглядывался в лица присяжных, как будто они что-то от него скрывали.
- Томми. - Мой голос заставил его вздрогнуть. Я поднял руку. - Этот человек изнасиловал тебя? Остин Пейли?
Томми мельком взглянул в нужном направлении, затем повернулся ко мне.
- Да.
- Когда это случилось?
- В мае, два года назад, - тихо проговорил он, пожимая плечами.
- Некоторое время назад, - я повысил голос, - ты сказал родителям, что тебя изнасиловал другой мужчина. Помнишь?
- Да.
- Кого ты обвинил?
- Мистера Риза, нашего соседа. - Томми говорил тихо, но отчетливо, с детским упрямством. Он был готов сопротивляться.
Я сбавил обороты.
- Это была правда, Томми?
- Нет, - ответил он.
- Точно?
- Он... - начал Томми, но запнулся. - Нет. Все это неправда.
- Зачем ты обманул родителей?
Всему есть объяснение. Немотивированные поступки - редкость. Человек, вломившийся в дом и убивший пятерых, в конце концов объяснит, почему он это сделал. Томми не был исключением. Когда он стал оправдываться, то все поняли, что он еще очень мал.
- Я поступил плохо, но мистер Риз обидел меня. Однажды я играл с Ронни, его сыном, мы перекидывали мяч из моего сада в его и обратно, а мистер Риз приказал нам прекратить, а то мы сломаем забор. Хорошее дельце! Как можно сломать забор мячом! Мистер Риз отобрал у нас мяч. Но мяч был мой! Я вежливо сказал ему: "Мистер Риз, это мой мяч". Но он даже не обернулся.
- Но потом он отдал мяч?
- Нет. Я спросил на следующий день у Ронни, и он ответил, что мяч все еще у отца.
- Так вот почему ты придумал, будто мистер Риз надругался над тобой?
- Не только поэтому, - торопливо возразил Томми. - Однажды я возвращался домой из школы и порвал на их участке веревку, когда бежал, а мистеру Ризу она была нужна. Он так разозлился! Ругался и наказал меня.
- Наказал?
- Он ударил меня, по... - Томми показал рукой место, которому обычно достается в таких случаях.
Я очень надеялся, что многие родители в зале вспомнят, что значит для ребенка обида, как долго она сохраняется в его памяти. Дети, несмотря ни на что, считают, что мир справедлив.
- Вот почему ты сказал родителям, что мистер Риз изнасиловал тебя?
- Да, - ответил Томми мрачно, считая, что его поступок оправдан.
Пауза затянулась, взоры присяжных обратились в мою сторону. Я приступил к тому, для чего вызвал Томми.
- Вопросов нет, - произнес я.
Со времени появления Томми в зале за столом зашиты велись бурные дебаты, при желании я мог бы выдвинуть протест. Но меня порадовало случившееся в рядах неприятеля. Теперь стало ясно, о чем шла речь. Оба адвоката посмотрели на Остина, который кивнул в сторону Бастера. Элиот откинулся на спинку кресла, как всегда невозмутимый, но это была всего лишь маска Бастер энергично подался вперед, надел очки, просмотрел свои записи, затем сурово взглянул на Томми.
