Тень двинулась снова. Кто-то поднимался по лестнице, очень медленно, делая по одному большому шагу, четырнадцать дюймов зараз, словно переходил с одного крупного камня на другой, взбираясь в гору.
– Так что пора уходить в отставку, – сказал я.
– Не обязательно, – возразил Чарли. – Джоуи – совсем не такая большая потеря. К тому же мы в любом случае двигаемся в другом направлении. Теперь нас интересуют компьютеры. С номерами кредитных карт можно добиться гораздо большего.
Тень превратилась в голову и плечи, которые медленно поднимались. Каждый раз на четырнадцать дюймов. Я не сводил взгляда с Чарли, полностью положившись на боковое зрение. Я не хотел, чтобы он что-то заподозрил.
– Руки в стороны, – снова сказал он.
– У Джоуи есть родственники? – спросил я.
– А тебе зачем?
– Просто подумал, что продать его дом совсем не просто. Сомневаюсь, что покупатели выстроятся в очередь. Так что особого выбора у вас не будет. Или будет – тут все зависит от того, с какой стороны посмотреть.
Тень стала еще длиннее. Голова, плечи, верхняя часть тела, следующая ступенька – и тень сливается с лестницей.
– Тебе следует продать дом сербам. Пока они не возьмут его даром.
Краем глаза я увидел волосы и лоб. Светлые волосы. Зеленые глаза и лицо в форме сердечка. Она поднималась спиной вперед, как это делал я.
Умная девочка.
– Сербы ничего не возьмут. Они останутся на западе, как и всегда.
– Ты собираешься разделить бизнес Либора на равные доли?
Он не ответил.
Я уже видел верхнюю половину ее тела. В руке, на уровне плеча, она держала «глок».
– Значит, ты не собирался разделить бизнес Либора на равные доли… И ты думаешь, что сербов такой расклад устроит?
– Мы появились здесь раньше.
– И что стало с теми, кто проворачивал здесь свои делишки до вас? Вы забрали у них все, верно? Кем бы они ни были. Могу себе представить. Тогда ты был молодым парнем, полным сил и здоровья. Ты ведь помнишь те времена? А теперь твое место займут сербы. Тебе следует брать наличными, пока еще есть возможность.
Она добралась до первой лестничной площадки и приготовилась сделать поворот на сто восемьдесят градусов. Была готова начать подъем по второму пролету.
– Я здесь не для того, чтобы обсуждать дела.
Она сделала первый шаг. Еще четырнадцать дюймов.
– Ну, и зачем ты здесь?
– Существуют правила, – сказал Чарли. – Ты их нарушил.
Еще одна ступенька, плюс четырнадцать дюймов.
– Я помогал тебе спасти положение. Выбраковывал животных в стаде. Дарвинизм в действии. У тебя слабая команда, Чарли, и нет настоящих талантов. Кроме того, я не вижу мозгов для работы с кредитными картами.
– Мы справляемся. Не беспокойся о нас.
Она добралась до верхней площадки лестницы, у входа в коридор. В двадцати футах у него за спиной. Чарли был массивным человеком с сутулыми плечами, широкая спина. Двадцать футов перед ней.
Я средний стрелок и не слишком пригодна для рукопашных схваток.
– Им все известно о выплатах, которые ты делаешь. Как только ты закончишь, они разорвут тебя на части.
Она медленно приближалась, благодаря ковру совершенно беззвучно. Оставалось около семнадцати футов.
Продолжай идти. Целься в центр масс. Ничего особенного. Никаких выстрелов в голову.
– Я никогда не перестану делать выплаты. Зачем мне их прекращать?
Еще один бесшумный шаг. Пятнадцать футов.
Она остановилась.
Слишком далеко.
Она подняла «глок».
– Ты когда-нибудь раньше стрелял из пистолета, Чарли? – спросил я.
Она затаила дыхание.
– А какое тебе дело?
– ФБР обнародовало некоторые цифры. Результат исследований и анализа. У нас дома. Средняя дистанция для удачного выстрела из пистолета составляет одиннадцать футов.
Она опустила «глок». И сделала шаг вперед.
– Но я ближе к тебе, чем одиннадцать футов.
Она сделала еще шаг.
Я кивнул.
– Да я просто так сказал. Это труднее, чем кажется. Но с другой стороны, и не слишком сложно. Люди склонны преувеличивать. Нужно просто расслабиться. Все должно происходить естественно. Словно показываешь пальцем. Так ты не промахнешься. Так ты можешь получить урок.
Она сделала еще один шаг.
– Я не промахнусь, – сказал Чарли. – Но, возможно, мне бы следовало. Сознательно. Может быть, нужно сначала тебя ранить. Тогда ты получишь урок.
Она сделала еще шаг.
До Чарли осталось девять футов.
– Я не нуждаюсь в дополнительном образовании, – заявил я.
– Тебя нужно научить хорошим манерам.
Еще шаг.
Семь футов.
– Не беспокойся обо мне, Чарли. Я справляюсь.
– Может быть, ты справлялся в прошлом. Но сейчас у тебя получается не лучшим образом.
Она вытянула руку. Пистолет находился в четырех футах от его спины. Теперь я начал испытывать беспокойство. По поводу самых разных вещей. Он мог уловить ее запах. Или запах ее пистолета. Мог ощутить движение воздуха рядом с собой. Мог сработать какой-то примитивный инстинкт. Семьсот лет древней эволюции на каждый год современного развития. А если она выстрелит навылет, то прикончит не только Чарли, но и меня, в точности как если бы выстрелил он.
Я посмотрел ему в глаза.
– Через секунду я упаду на пол, – сказал я.
– Что? – сказал он.
И я упал. Я расслабился и упал, как падает куртка с крючка, а она выстрелила ему в спину с расстояния в четыре фута. Из его груди брызнула кровь, окно за моей спиной разбилось, я же приземлился на пол рядом с женщиной в полотенце, которая пошевелилась во сне, закинула руку мне на шею и пробормотала:
– О, мой малыш…
Менее чем через две минуты мы сидели в светло-зеленом «Вокс-холле». Впереди расположилась пара, доставлявшая нам компьютеры, мужчина и женщина, как и прежде, молчаливые и сосредоточенные, вполне довольные своим не самым интересным заданием. Хорошие командные игроки. С Беннеттом мы расстались в доме Джоуи, и я больше не рассчитывал его увидеть.
Мы выехали из Чигвелла и сразу оказались на автостраде «Восточная Англия»; здесь она называлась М-11. Мы направлялись к базе военно-воздушных сил, расположенной в городке под названием Хонингтон, который, в свою очередь, находился рядом с Тетфордом. Девяносто минут, обещал Беннетт, но я решил, что мы приедем туда быстрее. Женщина вела машину очень быстро. Местность вокруг оставалась равнинной. С точки зрения стратегии Британия являлась авианосцем, стоящим на постоянном приколе у побережья Европы, и здесь было полно места для полетных палуб.
База в Хонингтоне оказалась огромной, но почти полностью погруженной в темноту. Женщина свернула в ворота и сразу выехала на взлетную полосу. В точности как спецназ в «Маккорде»; сейчас мне показалось, что все это происходило очень давно. Машина описала дугу и остановилась возле трапа самолета. Мы вышли, захлопнули за собой дверцы, и светло-зеленый «Воксхолл» укатил прочь.
Самолет ничем не отличался от «Гольфстрима» О’Дея – небольшой, заостренный и стремительный, только темно-синего цвета, со светло-синим брюхом под золотой разделительной линией; над иллюминаторами красовалась надпись «Королевские военно-воздушные силы». В овальной двери кабины появился мужчина в форме ВВС Великобритании.
– Сэр, мадам, пожалуйста, поднимайтесь на борт, – сказал он.
Внутри вместо коричнево-желтой кожи и орехового шпона была черная кожа с отделкой из чего-то похожего на углеродное волокно. Строгий спортивный стиль. Совершенно другой вкус. Словно современный «Бентли». Как у Джоуи. Мужчина в форме сказал нам, что его последний пассажир принадлежал к королевской семье. Герцогиня, или кто-то в таком роде. Может быть, Кембридж. И я снова подумал о МИ-6, МИ-5 и о том, что происходило между ними. Мы с Найс сели через проход друг от друга, но лицом в одну сторону. Мужчина в форме исчез, через минуту мы поднялись в воздух и стали набирать высоту, направляясь на запад, в сторону Америки.
Нас накормили, а потом мужчина в форме куда-то ушел, оставив нас наедине. Я посмотрел на Найс, сидевшую через проход, но достаточно близко от меня, так что я мог к ней прикоснуться.
– Спасибо, – сказал я.
– Всегда пожалуйста, – ответила она.
– Ты в порядке?
– Относительно Чарли Уайта? И да, и нет.
– Тогда сосредоточься на «да», – посоветовал я.
– Так я и делаю, – кивнула Кейси Найс. – Уж поверь мне. То, как он говорил о той девушке… Я слышала его снизу. Они получали удовольствие, мучая ее.
– Не говоря уже о торговле оружием и наркотиками и грабительских кредитах.
– Но нам не следует играть роль судьи, присяжных и палача в одном лице.
– Почему?
– Мы должны оставаться цивилизованными людьми.
– А мы такие и есть, – сказал я. – Мы очень цивилизованные. Мы летаем в самолете герцогини. Нет, они не могли править миром, оставаясь белыми и пушистыми. И когда пришел наш черед, мы поступили так же.
