Ознакомительная версия.
– Ах ты падла! – хрипло закричал тот, падая, в то время как мое колено уже врезалось в его запястье, выбивая оружие.
Однако время дуть в фанфары еще не пришло, скользкий как угорь Сытин как-то вывернулся, и мы покатились по траве, тузя друг друга руками-ногами, а потом мой автомат почему-то оказался в его руках и он уже сидел у меня на груди.
– Молиться будешь?
– А как же. Господи, сделай так, чтобы у Сытина отвалилась рука, нет, лучше голова… – Я еще хотел сказать что-то насчет совести, вроде того что пусть Сытин прозреет, постигнет всю ничтожность своего существования, поймет, что он был не прав, и попробует хоть частично искупить свою вину, присоединившись к нам и вспомоществуя в поимке Беляка. Но первая часть моей молитвы слишком быстро достигла нужных ушей, и голова Сытина отвалилась, вернее, развалилась на куски от автоматной очереди, автором которой, разумеется, была Кэт. А меня всего заляпало теплыми мозгами. Черт, до чего это отвратительно.
– Скажи спасибо, я сберег его для тебя, – заявил я Кэт, счищая с себя кровавое месиво. – Где тебя, кстати, носило?
– Спасибо. По деревьям лазила. – Выглядела она как-то слишком деловито и сдержанно. Никакого душевного подъема от свершенного акта возмездия.
– Ну и как, арбузы поспели? – хотелось немного разрядить обстановку, дело-то еще не закончено.
– Нет, но Беляк созрел. Он на втором этаже – пакует чемоданы.
– Пойдем поможем?
– А может, не стоило его убивать?… – сама себя спросила Кэт, вытряхивая из рюкзака остатки боеприпасов. На траве между нами оказались две зажигательные бомбы, одна пачка пластиковой взрывчатки, два автомата и четыре магазина к ним. Мы синхронно откинули складные металлические приклады и вставили магазины. Кроме того, мне достался газовый гранатомет, а Кэт занялась зажигательными бомбами. Натянув противогазы, мы приступили к решающей стадии операции.
Первая зажигательная бомба полетела на крышу и угодила в изящную надстройку в виде тетраэдра, увенчанного флюгером, щеголеватый бронзовый петушок клюнул носом и отправился в свой первый полет. Я поливал струями газа все, до чего мог достать, – двор, первый этаж, лестницу на второй. И без того задолбанная охрана кашляла и чихала, прикрывая глаза и отбрасывая в сторону оружие. Вторая зажигательная бомба взорвалась, разнося верхнюю часть фасада над дверным проемом и заодно разрушая пулеметные гнезда. Струи огня и фрагменты стен летели в разные стороны.
Охранники осторожно меняли позиции, покидая пространство, заполненное огнем и слезоточивым газом, им бы бежать за ворота, но они, пребывая в полной уверенности, что там целая армия ФБР, даже подойти к ограде не решались. Наконец нужный момент настал. Хаос и суматоха достигли апогея. Мы рванули к двери, а меня почему-то все сильнее занимал вопрос: было у Евсея сегодня эротическое свидание или нет? Если было, то где те леди и почему они не бегут сломя голову под защиту нападающих – и не захватил ли Беляк их в заложницы? А если захватил, то как мне с этим бороться. О леди я все время думал во множественном числе, зная Евсея, трудно было предположить, что он любится с кем-то тет-а-тет.
По разбитой, дымящейся лестнице мы поднялись на второй этаж. Я шел впереди, Кэт прикрывала мой тыл, теперь это было всецело моей операцией, и я не собирался рисковать ее жизнью.
Противогаз, конечно, удачное изобретение, он помогает дышать среди газа и дыма, но, к величайшему сожалению, не помогает видеть, а кумар там стоял тот еще, я не мог различить кончика собственного автомата, а ведь он короткоствольный. Я подходил поочередно к каждой двери и прислушивался, стараясь уловить признаки жизни, только за третьей по счету я почувствовал какую-то возню и, подав знак Кэт, осторожно повернул ручку, но дверь не поддалась. Я разбежался и со всей дури рухнул на преграду плечом – дверь не отреагировала, зато оживились обитатели комнаты и стали с той стороны поливать ее из автомата.
Когда магазин истощился, я воспользовался минуткой и заглянул в образовавшиеся отверстия. Воздух в комнате был почти неиспорчен, целое шумо-и пыленепроницаемое окно в сочетании с кондиционером и хорошей дверью создавали прямо какой-то оазис с идеальным микроклиматом. Вплотную ко входу был придвинут массивный диван, а из-за циклопической кровати опасливо выглядывал Беляк, рядом с ним на полу я заметил тоненький, аккуратный кейс, очевидно с милыми его чувствительному сердцу безделушками. Интересно только, как он собирался удрать, если сам же и забаррикадировал дверь? Или решил, что фэбээровцам рано или поздно надоест осаждать сию неприступную крепость и они уберутся восвояси? Насколько мне удалось разглядеть, в комнате он был один.
– Тук-тук, сантехника вызывали? – прокричал я в замочную скважину. Надо сказать, что голос мой, приглушенный и обезображенный противогазом, звучал весьма загробно, но Евсей его все же опознал и ответил новой автоматной очередью и потоком непечатных выражений. Его довольно длинная речь содержала, по сути, только одно конструктивное предложение: «Убирайтесь!» – но для нас это в данный момент было неприемлемо.
– Евсей, а у меня граната есть, сдавайся…
Однако Кэт отрицательно замотала головой – гранат не осталось, баллончиков с газом тоже. Завалялась только пачечка пластиковой взрывчатки, но ни я, ни Кэт не были специалистами по организации локальных взрывов направленного действия, и, тупо разбомбив дверь или стену, мы рисковали найти Беляка погребенным под обломками. А между тем мне он был нужен живым.
Кэт покрутила рукой у уха: продолжай, мол, вешай ему лапшу на уши, и отправилась в обход.
– Евсей, а у тебя еды на сколько дней хватит?… Ревматизм не мучает? Ты бы встал с пола, сквозняк, застудишься. Пойдем вниз, там пожар, тепло…
Беляк не откликался и даже перестал постреливать. Через дырочки в двери я его больше не видел, да и опасался, честно говоря, смотреть в них подолгу, пальнет еще прицельно прямо в лоб.
– Выходи, а? – продолжал я свои бесплодные увещевания, стараясь хотя бы разозлить противника, подвигнуть его на неординарные действия, вдруг он настолько заведется, что отшвырнет баррикаду в сторону и выйдет схватиться со мной в честном бою один на один. Почему-то в боевиках так регулярно случается, жаждут злодеи дуэли нос к носу, чтоб глаза в глаза, и честные, хорошие парни в таких схватках неизменно выигрывают. А поскольку именно я – честный и хороший, то мне такая дуэль на руку. – Я тебе удобные наручники припас, домой поедем, в Москву, я тебе в тюрьму передачки носить буду. Эй, Евсей, ты там не умер, чего молчишь? Да, кстати, забыл сказать, дружок твой Сытин совсем голову потерял, ну в прямом смысле, изгадил своими мозгами все твои с таким трудом взлелеянные розы.
Я, казалось, уже исчерпался, а Беляк по-прежнему меня игнорировал. Жутко хотелось курить, но для этого нужно снять противогаз, а чтобы снять противогаз, нужно выбраться на улицу, а чтобы выбраться на улицу, нужно вначале выкурить Беляка, а чтобы выкурить Беляка… Да! Такие логические экзерсисы – явно признак усталости и недостатка алкоголя в крови, но чтобы выпить, опять-таки нужно снять противогаз… Бред, ей-богу! А Кэт все не появлялась.
Пришлось продолжать в том же духе, пока наконец в комнате не возобновилась стрельба.
Я приник к замочной скважине, Кэт висела за окном на тонком шнуре и расстреливала стекло. Беляк на четвереньках метался по комнате, спасаясь от осколков, автомат болтался на ремне у него на шее.
А Кэт была уже в комнате. Тут вдруг обнаружились и эротические партнерши Евсея, оказывается, он просто запер их в ванной. Три хорошенькие китаянки под присмотром Кэт обезоружили Беляка, надели на него наручники и, поднатужившись, оттащили от двери диван. Не зря китаянки лучшие в мире штангистки.
Я ворвался в комнату с видом победителя и принял Беляка в свои крепкие объятия. Тот скрипел зубами и усиленно старался не смотреть на кейс, но я-то о нем не забыл.
– Слушай, мент. Забирай чемодан, и разойдемся по-хорошему. Там и тебе, и бабе твоей на всю жизнь хватит, еще и детям останется, – предложил Беляк.
Кэт в это время отбивалась от проституток, которые на ломаном английском толковали ей что-то о готовности содействовать эмигрантской службе. Видя, что моя напарница не прислушивается к нашему с ним разговору, Беляк выдвинул новое предложение:
– А хочешь, забирай все себе, негру твою пристрелим, и ты меня отсюда выведешь. Соглашайся, Турецкий.
В ответ я наотмашь съездил ему по морде, в основном за «негру». Ненавижу расистов.
Кэт загнала во двор наш фургончик, и мы загрузили в него Беляка и еще десятерых его архаровцев, на остальных просто не хватило наручников. Каждый из наших пленников получил добрую порцию успокоительного в мягкие ткани, чтобы, не дай Бог, не устроили дебош в дороге.
Последнюю пачку пластиковой взрывчатки я забросил в гараж – не пропадать же добру, а заодно у очнувшихся головорезов не возникнет искушения погрузиться в машины и броситься выручать шефа.
Ознакомительная версия.
