— Водитель…
Речь шла о водителе Демодикоса. Ему дали «сбежать», но все равно наблюдали. Знали дом, в котором он скрывался.
— Сегодня утром он не вышел из дому. Его нашли мертвым, — сказал Бекас, — Убитым!
Что я увижу, знал заранее, и вместе с тем меня впечатлило это неподвижное тело. Человек лежал лицом вниз, с распростертыми руками, будто держался за пол. Он лежал в самом центре комнаты. Полицейского я заметил позже, когда к нему обратился Бекас.
— Никто не прикасался?
— Никто, господин комиссар.
Бекас нагнулся над трупом, разглядывая его.
— Никаких следов от удара. И никаких следов борьбы.
Комиссар поднялся, прошелся по комнате, как бы измеряя ее. Он остановился перед опрокинутым стулом.
— Этим? — обратился к нему подчиненный.
— Не думаю. Скорее наш друг почувствовал себя плохо, хотел опереться и, падая, опрокинул его.
— Вы предполагаете, что…
— Да, что он умер сам…, — предупредил его Бекас.
— Естественной смертью? — спросил я.
— Да. Естественной смертью, или смертью, которую позаботились представить как естественную. Вскрытие покажет.
Он сильно ударил ногой по стулу. Я понял, что происходило. Он считал себя ответственным за эту смерть.
На улице останавливались машины. Вскоре помещение заполнилось полицейскими. Бекас стал с ними беседовать и позабыл обо мне.
Примерно через час мы покинули этот мрачный дом, с трудом пробиваясь сквозь толпу любопытных, собравшихся на улице.
Нас ожидала машина. Бекас сел в нее мрачный, не промолвив ни слова. У меня не было смелости прервать это молчание.
Наконец он заговорил:
— Возможно, он умер от сердечного приступа, но логичнее предположить, что разделил участь остальных.
Комиссар вздохнул.
— Этот водитель был серьезный козырь в наших руках.
— Мог убить Демодикос?
— Демодикос или кто-то из его людей. Где вас высадить?
Хотелось еще о многом поговорить, но я видел, что он хочет остаться один.
— Около гостиницы. Как вы думаете, что они делают в Миконосе?
— Кто?
— Демодикос, госпожа Аргирис и остальные.
— Пока не знаю.
Машина остановилась. И тогда, как бы сожалея о своем поведении, Бекас сообщил:
— Там есть мой человек.
Гостиница была очень шумной, непривычно заполненной молодыми людьми, детьми, спешащими репортерами, просто любопытными. Кельнеры, снобы смотрели со сдержанным презрением на всю эту толпу, которая не была «их миром».
Мое настроение не соответствовало этой обстановке, и я пошел в бар. Бармен многозначительно улыбнулся.
— Ведь я говорил?
Не помню, о чем он говорил.
— Они узнали.
— Кто?
— Репортеры и все остальные о Лорен.
Тут я вспомнил, о чем он говорил несколько часов назад.
— Ах, да.
— Они узнали, что она должна сейчас выйти, и…
(Софи Лорен, любопытные, Магда, не подающая признаков жизни, и водитель, живой несколько часов тому назад, а сейчас хватающий пол закостеневшими пальцами — жизнь казалась бессвязным и ужасным текстом).
— Налейте чего-нибудь покрепче.
Они закрыли навсегда рот водителю также, как Констасу, Хаазе или Апергису. Почему бы им не избавиться теперь от Магды, которая видела больше, чем Апергис, и знала, по крайней мере, не меньше других?
— Вы случайно не знаете расписание пароходов на Миконос? — опросил я.
— Собираетесь на Миконос? Сейчас не сезон. Рекомендую вам июль. Но, конечно, самый сезон — это август. Туда едет столько народа, что просто…
— В период Оккупации немцы находились в Миконосе? — прервал я.
Он удивился.
— Немцы? Не знаю… Не думаю… Может и были, но я об этом не слышал.
Внезапно раздался сильный рокот, засверкали аппараты фоторепортеров.
— Она спускается по лестнице, — информировал бармен.
В центральном салоне в сопровождении двух юношей появилась величественная, с ослепительной улыбкой знаменитая итальянская актриса. Она была в узком черном платье, плотно прилегающем к телу.
— Разве не ангел? — восторженно прошептал бармен.
— Черный ангел.
— Что вы говорите?
Я зажал голову руками. Сойду с ума в ожидании. В ожидании чего? Еще одной смерти — смерти Магды?!
Это было глупо, и все же я опять позвонил в Психико.
— Нет. Госпожа не вернулась.
Ищу молодого Аргириса — это был единственный человек в Афинах, с которым я мог поговорить о Магде. Но его нигде не было.
И я решил пойти к Мелахриносу. Он хоть и ненавидел Магду, но, в конце концов, знал ее. Адвокат совсем не ожидал опять увидеть меня.
— Думал, что вы уехали.
— Как видите, не последовал вашему совету.
Он внимательно на меня посмотрел.
— Вы больны?
— Нет.
— Ваш вид…
— Господин Малахринос, что вы знаете о «Черном Ангеле»?
Он улыбнулся.
— Вы уже когда-то спрашивали.
— Это банда, организация…
Он дал мне возможность выговориться.
— Неужели вы действительно верите в подобные призраки, и особенно под афинским небом?
— Господин Мелахринос, прошу вас, будьте искренни. Тимотеос Констас сотрудничал с немцами?
— Ваш дядя был безупречен.
— Вы знаете, что Магда исчезла?
— Нет, но это меня не удивляет. Наверное, последовала за одним из любовников.
— Она не последовала за любовником.
— Если вы так уверены…
Его презрение к женщине, которую я любил, было явным.
— Она в опасности.
Мелахринос безразлично пожал плечами.
— Почему вы ненавидите Магду?
— Оставьте. Я эту даму вовсе не ненавижу. Просто, это не та женщина, которую можно уважать. К тому же свое мнение о ее роли в смерти Тимотеоса…
Я услышал только первые слова. Затем его речь превратилась в сплошное гудение. Мой мозг пытался уловить, что в этой комнате присутствовало уже знакомое мне. Наконец я понял — духи Магды! Точнее, намек, тень ее духов. Я был уверен. Тысячу раз уверен…
— Магда была здесь! — резко прервал я адвоката.
Тот растерялся.
— Она была здесь! Я знаю, что была!
— Прошу вас! Вы не отдаете себе отчета в том, что говорите…
Вскочив со стула, я нагнулся над его письменным столом и схватил Мелахриноса за горло:
— Что вы с ней сделали?
Он разжал мои руки и с силой оттолкнул меня.
— Немедленно уходите! Господин Евангелидис! Агесилай!
Портье вошел в комнату, в то время как адвокат уже поправлял свой галстук.
— Проводите этого господина, — приказал он. — А вам советую проконсультироваться с врачом и попросить его о помощи. Вы не в своем уме, — обратился он ко мне, едва сдерживаясь.
Сумасшедший ли я? Мелахринос — уважаемый человек, хороший друг моей семьи, безупречный человек. Что могла искать Магда в его кабинете? Ее духи, призрак ее духов, витал в той комнате.
Измученный, я вернулся в гостиницу.
Да, оставалось много вопросов, на которые я не мог ответить. Куда делся странный тип, что звонил мне в первые дни? В суете последующих событий почти забыл о нем. Кто это был и почему меня бросил сейчас?
В эту минуту зазвонил телефон. Я вздрогнул. Но это Бекас.
— Есть новости? — спрашиваю я.
— Да. Судмедэксперт дал заключение: водитель был отравлен.
Я больше не воспринимал то, что он говорил. В голове все перемешалось. Пришел в себя, лишь когда услышал вопрос:
— Своих приятельниц не встретили?
— Приятельниц?..
— Магду Констас и Ирму Кондалексис. Последнее известие — они отправились в Пирей.
— А затем?
— Через несколько часов будем знать. Позвоню вам завтра утром.
Как просто он это говорил! Узнает через несколько часов, а позвонит завтра утром! Неужели он не понимал, что в моем состоянии эти несколько часов покажутся вечностью?
— Нельзя ли мне самому позвонить через два-три часа?
— Нет. Не знаю, где я буду.
— Итак, до завтрашнего утра.
— Да.
Я встал и оделся.
Вернулся в гостиницу поздно, даже не припоминая точно, где провел столько времени. Пытался скрыть свое одиночество в вихре шума и толпы. Наконец, утомленный до предела, я добрался до постели и сразу заснул.
Разбудил какой-то шум. Круглый силуэт комиссара Бекаса выделялся на фоне проникающего через окно света. Я не уверен, во сне это или наяву.
— Эгей! Не засыпайте опять!
Это не был сон. Комиссар действительно возле моей кровати.
— Долго спите.
Голова болела. Видимо, ночью много выпил.
— Который час?
— Десять. Хочу предложить вам путешествие.
Потихоньку я приходил в себя.
— Путешествие?!
