Нет, ничего этот Энштейн изменить не может. Правильно его сумасшедшим считали. Как ни старайся, как ни растягивай время, а оно всё равно проходит. Хоть бы на часик, хоть бы на минутку, хоть бы на секунду задержалось. Нет, идёт себе, как положено, будто кроме него во вселенной больше и нет ничего и никого.
— Отпуск к концу подходит, — печально говорит Александру Таня, — скоро в Москву надо ехать.
— К маме пойдём?
— Я хочу сначала одна. Надо подготовить её.
— Нас дядя Кузьма в гости пригласил.
Таня прижалась к груди Саши и улыбнулась.
— Конечно, пойдём. Я теперь за тобой как ниточка за иголочкой: куда ты, туда и я.
— К сожалению, ниточка скоро поедет в Москву, а иголочка останется в Петербурге.
— Это ненадолго. Я напишу заявление на имя управляющего банком, чтобы он перевёл меня в какой-нибудь петербургский филиал.
— А кто у вас управляющий? Ты его знаешь?
— Видела несколько раз. Он из бывших партийцев.
— Они все в банки подались.
— Саня, я так боюсь за тебя. Сейчас всё так ненадёжно!
— Времена не выбирают — в них живут и умирают.
— Знаешь, что я хочу?
— Чего?
— А ты не будешь смеяться надо мной?
— Ну, говори, раз начала.
— Я хочу от тебя ребёнка.
— Это само собой разумеется. Поженимся и будет ребёнок.
— А я сейчас хочу. Разве твоя мама ждала, когда твой папа на ней поженится?
— Тогда война была.
— А сейчас что?
— Да, миром точно не назовёшь.
— Ну, так как?
— Что, как?
— Я на счёт ребёнка.
— Я согласен.
— Ну?
— Что ну?
— Я жду.
— Прямо сейчас, что ли?
— Конечно.
Николай поймал Машу за руку, когда та попыталась открыть дверь парадной.
— Тьфу ты, напугал чёрт! — вздрогнула она.
— Зайдём ко мне на работу. Дело есть.
— У меня дома ужина нет.
— Успеешь.
Николай забрал авоськи у жены и направился в бывшую школу. Целый час сидел он в своей коморке и говорил жене какую-то ерунду.
— Ты для чего меня сюда позвал? — прервала его бред Маша.
— А ты помнишь, как меня в госпитале ходить учила?
— Помню.
— А как я костыли прятал?
— Ты куда клонишь?
— Мы тогда с тобой дошли до кустов и…
— Слушай, — стукнула себя по голове Маша, — я, кажется, понимаю, что происходит. Тебя, что на старости лет в кусты потянуло? Я слышала, что у мужчин так бывает. Тебе шестьдесят четвёртый год пошёл. Ты для этого меня сюда затащил?
— Тьфу ты, ну всё опошлишь! Дети у нас дома, неужели не понятно?
— Вот я и спешу ужин приготовить.
— Нужен им твой ужин как собаке пятая нога!
— А что же им сейчас нужно?
— А что тебе в их возрасте было нужно? Я ведь не случайно кусты то вспомнил.
Маша с испугом посмотрела на мужа.
— Коля ты думаешь, что они?…
— Неужели ты не заметила, как они друг на друга смотрят?
— Господи, это мы с тобой, значит, бабкой с дедкой скоро стать можем?
— А я тебе что толкую?
— А сюда-то меня для чего надо было тащить?
— Как для чего? Надо же им для этого время дать. А то мы всё время маячим перед их глазами.
Николай с Машей пришли домой в первом часу ночи. Прямо с порога на них набросился Александр. Таня держала у уха телефонную трубку, но увидев родителей, положила её на место.
— Вы где были!? Мы уже все морги обзвонили! — крикнул Саша.
— И все больницы, — поддержала Таня.
Николай почесал затылок, посмотрел на жену, ухмыльнулся и сказал:
— На работе задержались.
***
Невозможно передать словами те чувства, которые испытывает мать, встречая свою дочь после годовалой разлуки. Она бегает вокруг своего чада, словно челнок. Ставит на стол всё, что только есть в доме вкусненького, засыпает ребёнка вопросами, но не в силах дождаться ответа на один вопрос, задаёт следующий.
— Танечка, — причитает мать, — ну, а молодые люди у вас в банке есть?
— Конечно, есть, мама. Я работаю с клиентами, а они в основном молодые мужчины.
— И все, наверное, положение высокое занимают?
— Они либо генеральные директоры, либо их заместители.
— Господи, как интересно! А из них кто-нибудь ухаживает за тобой?
— Мама, да от них спасу нет! Каждый только повода ищет.
— А тебе кто-нибудь нравится? — с замиранием сердца задаёт мама тот основной вопрос, к которому так долго подводила дочь.
Таня опускает вниз глазки и слегка краснеет.
— Ну, говори матери, не стесняйся. Неужели мама не поймёт тебя?
Таня поднимает глаза и смотрит на мать, будто перед ней икона самого Иисуса.
— Он замечательный человек!
— Как его зовут?
— Саша.
— Он клиент вашего банка?
— Он работает в охранном предприятии.
Сияющее лицо мамы, слегка померкло.
— У него есть высшее образование?
— Разве это главное, мама?
— В нашей семье все… — Начала мать, но дочка перебила её.
— У нашего папы не было никакого высшего образования!
— Сравнила тоже! Тогда война была.
— Но у него тоже свои причины были.
Сравнение своего избранника с папой несколько ослабили позиции мамы, и её тон стал немного мягче.
— Ну, он хоть из приличной семьи? — спросила мать.
— У него замечательные родители! Я уже полюбила их.
— Кто они?
— Как кто? Люди.
— Я понимаю, что не звери. Работают где? Мама кем работает?
— Она дворник.
Лицо матери сначала сделалось красным, на нём выступил пот, но оно вдруг моментально просохло и стало абсолютно белым.
— А отец кем работает?
— Он работает сторожем.
Матери сделалось совсем плохо. Комната наполнилась запахом валокордина. Мать смерила давление и показала прибор дочери. На табло красовались цифры: "190/110". Таня хотела вызвать врача, но мать запретила.
— Не надо. Если ещё сюрпризов не будет — пройдёт само.
Дочка уложила маму на диван, жалея, что стала рассказывать ей о своих личных делах. Мама выпила лекарство и искоса посмотрела на свою дочь.
— А про какие это ты причины говорила? Почему он не мог учиться?
— Они с отцом в тюрьме сидели.
Из груди матери вырвался слабый стон.
— Я надеюсь, у вас ничего не было?
— Что ты имеешь в виду, мама?
— Секс! — громко и грубо крикнула мать. — К чему условности? Давай называть вещи своими именами!
— Было, — тихо ответила дочка.
Мать закатила глаза к небу и скрестила на груди руки.
— Господи, да когда же вы успели?
— Вчера и позавчера, — прошептала дочь.
Мать побагровела от злости. Она встала с дивана, упёрлась кулаками в бёдра и склонилась над дочерью, будто удав над кроликом.
— Ты же стала шлюхой, — зло сказала мать.
— О чём ты говоришь, мама? Я хочу иметь от этого человека ребёнка.
— Ты сама ещё ребёнок. Ты даже не понимаешь, что стала гулящей девкой.
— Я люблю его, мама! Нам жить негде. У его родителей коммуналка, а ты одна осталась в трёхкомнатной квартире.
— Ну, вот всё и встало на свои места. Отдельная квартира! Этот ЗЭК хочет оттянуть у меня площадь!
— Мама, как ты можешь говорить, про человека, которого ни разу не видела?
— Это ты ничего не видишь. Передай своему хахелю, что он ничего здесь не получит.
— Во-первых, он не хахель, а во-вторых, государство эту площадь и на меня давало. Здесь есть и моя доля.
— Твоя доля? Вот твоя доля! — мать сжала кулак в виде кукиша и ткнула дочь прямо в нос.
— Мы с тобой перестали понимать друг друга, — сквозь слёзы сказала Таня. — Такое впечатление, будто мы разговариваем на разных языках. А ведь я твоя дочь.
— Не дочь ты мне больше! — зло сказала мать. — А говорим на разных языках потому, что я человек, а ты сучка у которой началась течка.
Мать открыла входную дверь и показала дочери на выход.
Таня ничего не видела. Слёзы залили глаза, а тело тряслось, как в лихорадке. Она нащупала поручень лестницы и стала спускаться вниз. Открыв дверь парадной, она сделала шаг и попала тонким каблучком в металлическую решётку, предназначенную для чистки обуви. Таня хотела высвободить ногу, но та застряла в западне крепко. Тело пошатнулось и повалилось набок.
Неожиданно сильные мужские руки остановили падение.
— Держись, Танюша! — услышала она голос Саши.
— Это ты?
— Отец приказал встретить тебя.
— Отец?
— Я рассказал, что ты пошла к маме.
— А почему приказал?
— Он знает, что бывает, когда рушится Вавилонская башня.
Александр взял свою возлюбленную под руку и повёл к себе домой в коммунальную квартиру.
***
Накануне отъезда в Москву Таня со своим женихом и его родителями были в гостях у старинных друзей семьи. И хотя после размолвки с мамой прошла почти неделя, настроение было подавленное. Уставившись в одну точку, Таня пыталась сделать вид, что слушает разговоры окружающих, но окружающие прекрасно видели, что девушка чем-то расстроена и никакие разговоры не доходят до неё. Маша и в этой обстановке решила оказать девушке первую психологическую помощь.
