– Не дождетесь, – спокойно сказала она. – Но не потому, что я не хочу задать вам этот вопрос. А исключительно потому, что вы ясно дали мне понять: чужими семейными тайнами вы не интересуетесь и на мой вопрос вряд ли захотите отвечать.
– Задавайте свой вопрос, и я вам на него отвечу. Нам действительно пора заканчивать, иначе я рискую остаться без обеда.
Настя сделала глубокий вдох, как перед прыжком в воду. Она терпеть не могла, когда ее экзаменовали, но, к сожалению, далеко не всегда умела избегать таких ситуаций. Вот и сейчас вляпалась по неосмотрительности, позволила этому полковнику взять над собой верх в разговоре, теперь придется доказывать свою профессиональную состоятельность. Она не сомневалась, что Белкин имеет в виду то же, что и она. Он сказал – и не просто сказал, а подчеркнул, что обладает отличной зрительной памятью. Значит, помнит многих из тех, кто неоднократно бывал на даче у Немчиновых, несмотря на то, что прошло столько лет. Может быть, кто-то из этих людей знает ответ на вопрос? Сам Василий Петрович его, конечно, тоже знает, но, если бы не считал нужным скрывать, это обязательно появилось бы в материалах уголовного дела. В протоколах его допросов непременно мелькнуло бы хоть один-единственный раз: «В тот день мы вместе с сыном поехали на дачу, хотя раньше я там не бывал, потому что…» Но не мелькнуло. Приехал – и приехал, а бывал ли там раньше – никого не интересует, потому как непосредственно к убийству никакого отношения не имеет. Стало быть, у Немчинова-старшего спрашивать бесполезно. Тогда не сказал и сейчас не скажет. Немчиновых-младших нет в живых. Лера Немчинова была тогда восьмилетним ребенком, так что и ее спрашивать бессмысленно. А вот друзей семьи Немчиновых поспрашивать имеет смысл. Причем именно таких друзей, которые сами часто приезжали к ним на дачу и могут знать, бывал ли там отец, а если не бывал, то почему.
– Вы можете назвать мне имена? – спросила Настя в лоб, пропуская все предыдущие звенья.
– К сожалению, только одно имя. И узнал я его совсем недавно. Видел этого человека у Немчиновых много раз, поэтому хорошо запомнил. И когда он появился на экране телевизора, я не сомневался ни секунды. Это он.
– Имя, – настойчиво повторила Настя. – Вы обещали его назвать.
– Имени я не запомнил. Он участвовал в передаче об Игоре Вильданове. Есть такой известный певец, может, слышали?
– Слышала. В качестве кого он участвовал в передаче?
– Рассказывал о Вильданове. О том, как он много трудится, как репетирует, как придирчиво относится к своему творчеству и так далее. Мне показалось, что этот человек – что-то вроде его личного менеджера. Кажется, у артистов это называется импресарио. Все, Анастасия Павловна, время вышло. Через десять минут столовую закроют.
Они вместе вышли из номера, Белкин направился по лестнице на третий этаж, где находилась столовая, а Настя спустилась вниз и побрела на электричку. Надежда доехать до станции на автобусе не оправдалась, если верить расписанию, один автобус ушел несколько минут назад, а следующий пойдет только через полтора часа. Ждать глупо, да и холодно.
Три километра, отделявшие дом отдыха от станции, она прошла за сорок минут, не переставая удивляться самой себе. Ведь ходить пешком так здорово, легкие прочищаются от чистого холодного воздуха, и мысли приводятся в порядок. И почему она так ленится гулять? Раньше, когда еще на Петровке работала. Заточный систематически вытаскивал ее на ранние утренние прогулки в Измайловский парк, и ей каждый раз смертельно не хотелось идти, а потом она всегда радовалась, что пошла. За три последних месяца они не гуляли вместе ни разу, да это и понятно. Когда работали в разных службах – одна песня, а когда стали начальником и подчиненным – совсем другая. Служебная этика не позволяет. Да и необходимости нет, и без того каждый день на работе видятся, все, что нужно, можно обсудить в кабинете.
Любопытная все-таки семейка эти Немчиновы. Известный композитор оккупировал просторную теплую дачу, построенную его отцом, принимал там гостей, устраивал шумные застолья. А невидного папашу – побоку. Стеснялся его, что ли? Наверное. Так нередко бывает: детки выбиваются в люди, обрастают солидными знакомыми и делают вид, что у них вообще нет родителей, потому как тех, которые есть, предъявлять своему изысканному окружению не желают. Рылом, стало быть, не вышли предки. Образование не то, манеры не светские, да и внешний вид оставляет желать лучшего.
Однако не очень-то вяжется такая простенькая история с образом Василия Петровича Немчинова. А как же безупречно грамотная письменная речь без единой орфографической и синтаксической ошибки? А как же нормальный русский язык на шестом году пребывания в зоне? На малограмотного темного мужика Немчинов-старший никак не тянет, хоть и нет у него высшего образования, хоть и проработал всю жизнь до ареста рабочим, но рабочим-то он был высочайшей квалификации. Точь-в-точь Гога из знаменитого фильма «Москва слезам не верит». А как же сплошные благодарности за ударный труд и примерное поведение в колонии? Значит, человек умеет держать себя в руках и неукоснительно следовать правилам, даже если правила эти чем-то не устраивают. Трудно поверить, что такой человек не сможет нормально держаться в обществе, если захочет. Настя вспомнила фотографии, которые видела в уголовном деле. Наголо бритый и хмурый, все равно Василий Петрович Немчинов не производил впечатления деревенского неотесанного мужлана, которого мог бы стесняться известный музыкант.
Она дошла до развилки и на мгновение остановилась. С этого места до станции можно идти двумя путями: либо по той же дороге, либо через опушку леса. По дороге спокойнее, но дольше, через лес – короче, только страшно немножко. Хотя чего бояться? Белый день, половина третьего всего. Настя решительно повернула в сторону леса.
И уже через пару минут с удовлетворением признала, что сделала правильный выбор. В лесу было тихо и невероятно красиво. Голова решительно отказывалась думать о давнем убийстве, равно, впрочем, как и об убийстве нынешнем. Господи, ну почему вся ее жизнь – это трупы, смерти, чьи-то слезы, чья-то ненависть. Живут же люди как-то по-другому. Цветоводы, например… Или лесники в заповедниках. Работают с прекрасным материалом, не в смысле – с хорошим, а в смысле – красивым. И никакой ненависти. Никакой злобы.
Не о том она думает, не о том. Что это еще за сопли на глюкозе? Думать надо о том, как выполнять задание Заточного. И задание это, между прочим, состоит вовсе не в том, чтобы раскопать причины, по которым Василий Петрович Немчинов не ездил когда-то на собственную дачу. Ее задание в том, чтобы выяснить, не пытался ли освобожденный из мест лишения свободы Немчинов втянуть в преступные связи молоденького милиционера, слушателя ведомственного вуза МВД Сашу Барсукова, и если пытался, то единичный ли это случай или же одно из звеньев целой системы проникновения криминальных структур в милицию. Только это должно ее интересовать, а не какие-то там сантименты по поводу сложных отношений отца с сыном. На дачу он, видите ли, не ездил! Ну и что? Вон у Настиных родителей тоже дача есть, а толку? Настя на ней и была-то всего один раз, исполняла долг вежливости, приехала лет семь назад посмотреть на родительское приобретение. На дачу ее никаким калачом не заманишь, она существо городское, к природе тяги не испытывает. Ей надо, чтобы горячая вода была, кофе и обязательно телефон под рукой. Компьютер тоже желателен. И чтобы никаких комаров и прочих очаровательных кусачих кровососов. Одним словом, в своей однокомнатной квартире на Щелковском шоссе ей самое место. Удобно и привычно.
Опять мысли куда-то в сторону ускакали. Нет, лесная тишина и заснеженные деревья определенно не способствуют конструктивному мышлению. Итак, что нужно сделать? Первое: встретиться с Лерой Немчиновой и поподробнее поговорить с ней о взаимоотношениях Барсукова с ее дедом. Второе: повидаться с Василием Петровичем, познакомиться и сделать хотя бы приблизительные прикидки. Третье: плотно заняться институтом, в котором учился Барсуков. Максим Заточный уже назвал фамилии слушателей, которые могут знать о Барсукове больше, чем он сам. С ними сейчас работает Юра Коротков, ему убийство раскрывать надо. А Настя вступит в дело чуть позже, когда поутихнет горячка первых дней расследования.
И все-таки почему Немчинов-старший не ездил на свою дачу, не ездил, а потом вдруг приехал и убил сына и невестку? Бред какой-то, с досадой подумала Настя. Ну чего мне всякие глупости в голову лезут? Какое это имеет значение? Никакого. Не ездил он на дачу полтора десятка лет назад, а Сашу Барсукова убили на прошлой неделе. Кстати, любопытно было узнать, бывает ли Василий Петрович на своей даче сейчас? Дача стоит, никуда не делась, после пожара ее восстановили и никому не продали. Судя по всему, Немчинов на нее по-прежнему не ездит, иначе полковник Белкин обязательно сказал бы об этом. Что ж, ничего удивительного, мало кому захочется приезжать в то место, где в пьяном угаре убил двоих человек. Да не чужих, не случайных собутыльников, а родителей своей единственной внучки.
