– Просто он не поймал тебя. Слышал-то предостаточно, но не верил. Даже я не могу поверить во все, что говорили о тебе.
– Все это ложь.
– Я была в редакции в то утро, когда тебя нашли в кафетерии. И осталась без ленча.
– Извини.
– И человек, воткнувший ножницы в спину старины Марча, должно быть, имел на то веские основания.
– Твоя работа?
– Если меня обвинят в этом, огорчаться я не буду.
– Могут и обвинить. Ты входишь в категорию тех, у кого был мотив для убийства. Он же лишил тебя ребенка. Ты была здесь этим утром?
– Да.
– И могла убить его?
– Полагаю, что да. По словам Лидии, дверь в номер была открыта, когда она увидела мужа с ножницами в спине. Любой мог войти и убить его.
– Что еще известно тебе об этом убийстве, Кристал?
– Думаю, ни одно убийство в истории не будет иметь такой прессы. На Плантации Хендрикса собрался весь цвет журналистики Америки. И, полагаю, приедут даже те, кто не собирался участвовать в конгрессе, именно из-за этого убийства. Ты представляешь себе, что означает для карьеры таких, как мы, освещение расследования обстоятельств смерти Уолтера Марча? Тем более, при такой конкуренции.
– Представляю.
– Тут можно без труда отхватить Пулицеровскую премию <Ежегодная премия лучшим журналистам США.>.
– Чьи были ножницы? Ты знаешь?
– Их взяли в вестибюле отеля. С регистрационной стойки.
– О.
– А ты думал, что уже раскусил этот орешек, Флетч?
– Да, знаешь ли, мелькнула такая мысль. Редко кто возит с собой ножницы, во всяком случае, достаточно большие, чтобы убить ими человека. Скорее всего, это могла быть женщина...
– Флетч, тебе нужно избавляться от мужского шовинизма. Я уже говорила тебе об этом.
– Но теперь все это не более чем досужие рассуждения, раз ножницы лежали на регистрационной стойке, где их мог взять кто угодно.
– А ситуация, скажу тебе, презабавная, – Кристал хихикнула. – Журналисты снуют по отелю, выискивая крупицы информации. Коммутатор раскалился от междугородных звонков. И я сомневаюсь, найдется ли сейчас хоть одна замочная скважина, к которой не прилипли чье-то ухо или глаз.
– Да, забавно, – согласился Флетч.
– Иди на массаж, сибарит. На банкете-то увидимся?
– Обязательно. Я не пропущу его ни за какие коврижки.
– Меня ты узнаешь. Свой жир я ношу с собой.
– Теперь другую. – Флетч лежал на спине на массажном столе. Массажистка закончила с его правой ногой и перешла к левой.
Ему пришлось подождать больше часа, чтобы попасть на массажный стол: не он один хотел размять мышцы.
Массажистка, дородная блондинка лет пятидесяти, внешностью напоминала скандинавку. Звали ее миссис Лири.
Он подождал, пока она начнет массировать его правое плечо, прежде чем упомянуть Уолтера Марча.
– Вчера вечером Уолтер Марч приходил на массаж?
– Я начинаю понимать, какими методами вы работаете. Как добываете то, что пишете. Источники информации, так, кажется, у вас это называется. Источники того, что написано вами. Вы всегда цитируете какого-то специалиста или знаменитость. «Источники»! Ха! Теперь я вижу, что всю информацию вы черпаете от старушки в подвале, а уж потом украшаете ее известными именами. Я не специалист, мистер. И не источник.
Флетч посмотрел на ее мускулистые руки.
– Эксперты – источники мнений. Люди – источники фактов.
– Вот-вот, – она разминала ему бедро. – Так я не источник ни мнений, ни фактов. И вот что я вам скажу. Никогда еще у меня не было столько работы. Вы – девятый репортер, которого я массирую за сегодняшнее утро, и все хотят поговорить со мной о мистере Марче. Полагаю, мне следовало бы что-нибудь да придумать. Чтобы все остались довольны. Клиентов от этого только прибавится. Но я совсем выдохлась.
О том, что Уолтер Марч часто пользуется услугами массажистов, Флетч узнал, работая в одной из его газет. Вероятно, этот пустячок не составлял тайны и для восьми других репортеров.
– Если вам нужен массаж, вы его получите, – она разогнулась, оглядела Флетча с головы до ног. – Если хотите поговорить, давайте поговорим. Но я возьму с вас плату, как за массаж. Или одно, или другое.
Флетч смотрел в потолок.
– Я заплачу премиальные.
– Хорошо. – Пальцы ее вновь вернулись на ногу Флетча. – Тело у вас не такое, как у других журналистов.
– Уолтер Марч, – напомнил Флетч.
– У него было хорошее тело. Очень хорошее, учитывая почтенный возраст. Упругая кожа, знаете ли.
– То есть вы делали ему массаж?
– Да.
– Не мужчина-массажист?
– А что в этом удивительного? Я же массирую вас.
– Уолтер Марч славился пуританством.
– А причем тут массаж? Уолтер Марч был важной особой?
– Да.
– Издавал газету?
– И не одну. Не просто издавал, все они принадлежали ему.
– Очень вежливый человек. Обходительный. И не скупился на чаевые.
– Насчет чаевых я все понял.
Она покончила с его левой рукой. С качающейся над лицом Флетча грудью принялась за мышцы его живота.
– О боже, – выдохнул Флетч.
– Что такое?
– Не слишком идеальные условия для работы.
– Работаю я, а не вы. Переворачивайтесь. Лежа на массажном столе, лицом вниз, Флетч повторил: «Уолтер Марч. Что вы сказали другим репортерам?»
– Ничего особенно. Нечего было рассказывать, – она разминала левую ногу Флетча. – Мистер Марч отметил, что выдался погожий день. Добавил, что ему нравится в Виргинии, что и в Вашингтоне в последние дни стояла хорошая погода. Спросил, шведка ли я. Я ответила, что родом из Питтсбурга. Он поинтересовался, как я стала массажисткой. Я объяснила, что меня учила мать, она приехала с Ньюфаундленда. Он спросил, где работает мой муж. Я ответила, что в муниципальном отделе водоснабжения. Вообще он задавал много вопросов. Сколько у меня детей. Много ли народу приходит на массаж, в будни, по выходным, какова численность населения Хеyдрикса, знаю ли я кого-либо из потомков самого Хендрикса. Вы понимаете? Мы просто болтали.
Флетча всегда удивляли издатели, инстинктивно уподобляющиеся в общении с людьми репортерам.
Старина Уолтер Марч ведрами выкачивал информацию из старушки в подвале. И Флетч понимал, что делал он это просто так, по привычке, лишь для того, чтобы лучше ориентироваться в городе, где проходил конгресс.
Флетч на его месте поступил бы точно так же, если б массирование мышц не сбивало стройного хода его мыслей.
Круговыми движениями кулаков она массировала ему ягодицы. Потом перешла к спине.
– Вам надо почаще делать массаж. Разминать мышцы.
– Обычно я разминаю их другим способом. Закончив массаж, она вымыла руки, насухо вытерла их полотенцем. Флетч уже сидел на краю массажного стола. Кожа порозовела, усталость от дальнего перелета бесследно исчезла.
– Уолтер Марч нервничал? Казался расстроенным, озабоченным, чего-то боялся?
– Нет. А следовало бы.
– Похоже, что да.
– Я о другом. До вас тут побывал один репортер. Думаю, он мог бы убить Уолтера Марча.
– Почему вы так решили?
– Он все время ругался. Обзывал его последними словами. Вместо того, чтобы расспрашивать меня об мистере Марче, как остальные, крыл его, почем зря.
– Как его фамилия?
– Не знаю. Впрочем, могу посмотреть на квитанции. Крупный мужчина, лет сорока, с усами и бакенбардами. Северянин. Ужасно злой. Знаете, есть такие люди, которые постоянно злятся. Убеждены, что с ними обходятся не по справедливости.
– Ясно.
– А еще этот вчерашний тип на автомобильной стоянке.
Она аккуратно повесила полотенце на крючок над раковиной.
– Какой тип?
– Когда я приехала вчера утром, он пересекал автостоянку. Подошел ко мне. Спросил, работаю ли я здесь. Я подумала, что и он хочет справиться насчет работы. Так уж он выглядел. Джинсовый костюм, короткие вьющиеся волосы, уже с сединой, хотя на старика он не тянул, худощавый, такие обычно встречаются на конюшне. Одним словом, лошадник. Он спросил, приехал ли Уолтер Марч. Тогда вот я впервые и услышала об Уолтере Марче. Я еще обратила на его налитые кровью глаза. И горящее решимостью лицо.
– И что вы сделали?
– Поскорее ушла от него.
Флетч посмотрел на светловолосую, с сильными руками, массажистку.
– То есть он напугал вас?
– Да.
– Вы рассказали об этом человеке другим репортерам?
– Нет, – она покачала головой. Наверное, если бы мне девять раз не задали одни и те же вопросы, я бы о нем и не вспомнила.
АССОЦИАЦИЯ АМЕРИКАНСКИХ ЖУРНАЛИСТОВ
Уолтер Марч, президент
ПРОГРАММА МЕРОПРИЯТИЙ
Плантация Хендрикса
Хендрикс, Виргиния
Понедельник
6:30 Р. М.< Р. М. – post meridiem (во столько-то часов, лат.) пополудни, в данном случае в 18:30 вечера.> Банкет
Зал Аманды Хендрикс.
– Привет, – Флетч заглянул в комнатку, где за коммутатором отеля сидели две телефонистки.
С другой стороны вестибюля журналисты толпились в зале Аманды Хендрикс.
