Ознакомительная версия.
– А! Ну и как? Прошла?
– Не-ет… – трагически прошептала Маша.
Размахов понимающе кивнул:
– Ясно… А почему спряталась за дверью?
– Я случайно… – Несмотря на то что с ней разговаривал король рекламы, одно имя которого приводило с состояние священного трепета всех без исключения претенденток на место в агентстве «Максима», Маша не сводила глаз с колье. Очень уж оно было красивое.
– Что значит – случайно? Тебе известно, что за случайно бьют отчаянно? – насмешливо поинтересовался Размахов.
Маша засопела, не сводя глаз с колье. Размахов, проследив ее взгляд, чуть помахал сверкающими бриллиантами у нее перед носом.
– Нравится?
– Угу… – чуть слышно прошептала Маша и кивнула.
В комнату вошла Лена.
– Ну все, Борис Максимович, охрану расставили, можно… – Тут она заметила Машу и тотчас угрожающе сложила руки на груди: – А ты тут почему?! Я же тебе сказала! А ну!..
Ее рука вытянулась в направлении выхода, указательный палец с длинным ухоженным ногтем был похож на диковинное колющее орудие.
– Постой, постой, Ленок… – задумчиво произнес Размахов. – Ты мне скажи, кто-нибудь из девчонок нашелся?
– Сейчас, сейчас, Борис Максимович, я мигом, – испуганно заверещала Лена, бросаясь к столу.
– Ты погоди, – разглядывая Машу, сказал Размахов, – погоди…
Он взял Машу за руку и вывел на середину комнаты.
– Ну-ка давай на тебя посмотрим…
Размахов повернул колпак настольной лампы и направил ее на Машу.
– Мне-то только шея нужна. И руки…
Он приподнял ее подбородок, провел тыльной стороной ладони по длинной шее, ключицам, чуть отогнул ворот платья, потом взял Машину руку и внимательно осмотрел кисть и особенно пальцы.
– Ты откуда?
– Из Воронежа.
– Пальчики красивые… Мать домашней работой заниматься не заставляет? Стирать, там, воду из колодца носить…
– У нас дома водопровод… – чуть обидевшись, сказала Маша.
– А-а, ну да, да… Гляди, – Размахов взял Машу за обе руки и кивнул стоящей рядом Лене, – и ноготки целые, одинаковые. Свои, что самое главное. Не люблю эти потемкинские деревни…
Маша от этих слов даже чуть подняла голову. Ногти были ее гордостью. Сколько хлопот они ей доставляли! Какую осторожность нужно было соблюдать, чтобы, не дай бог, не сломать какой-нибудь из них, после чего со слезами пришлось бы стачивать и все остальные. Сколько всяких примочек, ванночек, витаминов было истрачено, сколько дорогущего лака! И вот результат! Сам Борис Размахов похвалил ее ногти. Ногти никому не известной воронежской девчонки.
Маша даже улыбнулась. Размахов, заметив это, чуть погладил ее ладони, а потом приложил к ее запястью колье. Бриллианты изумительно смотрелись на Машиной изящной руке.
– Смотри, – снова обращаясь к Лене, сказал король рекламы, – очень хорошо смотрится. Никак не хуже чем на профессионалках. А?
Лена неопределенно повела плечами. Ей не слишком нравилось, что проявившая своеволие и неизвестно как оказавшаяся в такой ответственный момент в офисе девчонка привлекла внимание самого шефа. Но, конечно, ничего возразить она не могла.
– Так! – Размахов отпустил Машины ладони, посерьезнел и, глянув на колье, положил его обратно в футляр. – Все, решено. Снимаем ее. Быстро на грим, через десять минут чтобы была в студии. Готовая!
Он подхватил чемодан, папку и, не оборачиваясь, скрылся за дверью.
Маша, ни жива ни мертва, повернулась к Лене. Та улыбалась, удивленно качая головой.
– Ну что же, повезло тебе, девочка… Ничего не скажешь, повезло. Ну ладно, пошли на грим.
Она взяла Машу за руку и повела в боковую дверь. Они оказались в светлой комнате, похожей на парикмахерскую.
– Вот, – сказала Лена, обращаясь к высокой женщине в небесно-голубом халате, – срочно подготовить к съемке. Шея, плечи, руки.
– Голову не трогать? – спросила та, придирчиво оглядывая Машу.
– Нет. Только волосы убери, чтобы не мешали. Через десять минут в студию.
– Хорошо.
Она поставила Машу перед огромным, почти в полстены, зеркалом и скомандовала:
– Снимай платье. Посмотрим, что нужно сделать… Ага, лифчика нет, это хорошо… А то бы пришлось срочно от линий, которые от бретелек остаются, избавляться. Покажи руки… Плечи… В общем-то работы немного… Припудрим, кое-что подкрасим… Лак на ногти положим…
Ровно через десять минут Маша стояла в студии перед Борисом Размаховым, освещенная лучами софитов. На столе, рядом с невысоким подиумом, были разложены бриллиантовые украшения. Сам Размахов стоял, скрестив руки на груди, и разглядывал Машу.
– Да ты руки опусти… Здесь все свои, – хохотнул он, – так, приступим. Сядь вот сюда… Начнем с колец…
Размахов поправил драпировку на столе и кресле, в котором сидела Маша, несколько минут ходил вокруг, выбирая удачный ракурс, потом поставил свет…
Примерно через час, когда съемка была в самом разгаре, в студию вошла девушка. В руках она держала довольно объемистую сумку.
– А-а, Марина! – закричал Борис Размахов, увидев ее. – Жду не дождусь… А тут, видишь, срочная съемка… Немного осталось, подожди…
Та, которую Размахов назвал Мариной, уселась в кресло в углу и стала наблюдать за его манипуляциями. Это была длинноволосая блондинка, которую обязательно назвали бы ослепительной, доведись ей участвовать в каком-нибудь шоу. Впрочем, скорее всего, ей уже доводилось, и не раз. Высокого роста, длинноногая, большеглазая, она так и просилась на какой-нибудь подиум или презентацию. Маша, едва увидев Марину, как-то сникла – от ее едва появившейся уверенности после комплиментов Размахова не осталось и следа.
Но фотограф не позволял ей расслабляться, отдавая короткие команды:
– Пальцы вытяни… Подбородок чуть вниз… Плечи распрями…
Марина курила, держа сигарету длинными красивыми пальцами.
Минут через двадцать все закончилось.
– Ну все, девочка, – улыбнулся Размахов, – можешь идти.
– А… Как же… Что же дальше? – спросила Маша.
– Дальше? – непонимающе поинтересовался Борис. – Что ты имеешь в виду? Деньги тебе выплатит Лена. Не бойся, не обидим. Получишь по высоким расценкам.
– Нет, а дальше? Что мне делать?
Размахов вопросительно и непонимающе смотрел на нее, потом обернулся к Марине:
– Может, я чего-то не понимаю? Что она от меня хочет?
Марина ослепительно улыбнулась:
– Ну какой же ты, Боря… Девочка интересуется перспективами дальнейшей работы. Неужели непонятно?
– А-а… – протянул Размахов. – Ну вот что, Маша, ты, говоришь, откуда приехала?
– Из Воронежа, – в третий раз за сегодняшний день со вздохом ответила Маша.
– Билет мы тебе оплатим. За счет фирмы. А потом вызовем, когда надобность возникнет. Идет?
Маша грустно кивнула:
– А портфолио?
– Нет, ты его возьми с собой… Пригодится. А адрес твой и данные остались после кастинга… Не волнуйся, ты хорошо поработала, и я тебя запомню, – улыбнулся Размахов, почти отечески потрепав ее по щеке.
Маша взяла со стола свою папку и скрылась за боковой дверью.
– Ничего девочка, – прокомментировала Марина, – шарму бы немного, ухода. Получилась бы куколка…
– А то ты не знаешь, что таких у нас полным-полно… А шарм с уходом в дефиците. Вот и пропадают на просторах родной страны такие вот бриллиантики, – ответил Размахов, щелкая замками чемодана, в который он аккуратно уложил бриллиантовые украшения.
– Я сейчас. Тут камешков на полмиллиона. – Небрежно помахав чемоданом, он вышел.
Через минуту Размахов снова вернулся в студию, подошел к небольшому пульту и выключил яркие осветительные приборы.
Студия погрузилась в полутьму, он подошел к Марине, внезапно обнял и припал к ее губам. Та в ответ обвила шею короля рекламы своими длинными загорелыми руками.
– Эх, – сказал Размахов через пару минут, отрываясь от Марины, – пахнет морем от тебя. Завидую.
– А кто тебе мешает тоже съездить?
– Хм! А то ты не знаешь! Работать кто будет? – недовольно ответил Борис.
– Ну с твоими финансами вполне мог бы устроить отпуск. Хотя бы сейчас, летом, не сидеть в пыльной Москве.
– Нет… Не время. Я бы и тебя не отпустил, если бы не дело. Хорошо, что удалось совместить приятное с полезным. Загорела, отдохнула.
Размахов взял ее лицо в свои ладони и внимательно посмотрел в глаза.
– Не скучала там небось? Кого-нибудь обязательно подцепила?
Та отвела глаза:
– Ну что ты… Я же работала.
– Знаю я тебя. Но я не против. Если это не в ущерб делу.
– Не в ущерб, – ответила Марина, но как-то неуверенно.
Он взял ее под локоть и повел в угол студии, где находились небольшой холодильник, низкий журнальный столик, два кресла и диван.
– Джин?
– Да, и побольше льда. Умираю от жажды. Только с самолета.
– А что не позвонила перед вылетом?
Марина чуть нахмурилась:
– Времени не было. Все так внезапно получилось.
– Ну ладно, – сказал Борис, ставя перед ней полный стакан, с бултыхающимися кусочками льда, – рассказывай, как все прошло. Успешно?
Ознакомительная версия.
