Ознакомительная версия.
К счастью, Милочкиного такта хватило на двоих. Тем не менее, Павел старался не оставлять их с глазу на глаз, во избежание, так сказать. Бог знает, что способна ляпнуть Наталья в самый неподходящий момент! Конечно, стрессы, которые она перенесла в последние годы, её несколько оправдывают, но это вовсе не значит, что Павел готов был пожертвовать Милочкиным спокойствием и потакать Наташиным причудам. Для этого есть Андрей, который во всех этих играх, кажется, просто купается. Воистину любовь зла… Черт побери, где же Милочка?
В этот момент повернулся ключ во входной двери. Павел мысленно обругал себя достаточно резко: сидел и придумывал невесть что, вместо того, чтобы приготовить ужин. А теперь его к плите и не подпустят, потому что для Милочки «святые женские обязанности» — это действительно святое, и готовит она с такой же тщательностью и вдохновением, как работает над своим романом. Впрочем, она все так делает…
— Освободился пораньше, — сказал Павел, выходя из комнаты в коридор. — Привез тебе фруктов. Устала?
Почему-то он всегда говорил с ней каким-то телеграфным стилем. Наверное, потому, что вообще не умел красиво говорить. И уже никогда не научится, судя по всему.
Милочка клюнула его в щеку и негромко сказала:
— Спасибо, Павлик. Опять меня балуешь.
Он хотел возразить, что никакое это не баловство, но посмотрел на неё — и у него перехватило дыхание. Никогда ещё не видел её такой красивой и такой… странной, что ли. Щеки разрумянились, глаза блестят, чуть приоткрытые губы подрагивают, а дышит так, будто всю дорогу бежала бегом. И взгляд совершенно отсутствующий. Его снова кольнуло предчувствие каких-то неприятных перемен в жизни.
— Проголодалась? — спросил он просто чтобы что-то спросить.
— Что? Ах, нет, совсем не хочу есть. Может быть, позже…
Милочка упорно не смотрела Павлу в глаза, хотя все остальное было, как всегда. Она сняла плащ, аккуратно повесила его на плечики и убрала в стенной шкаф. Туфли тоже спрятала в специальное отделение, а сама надела домашние. Он невольно посмотрел на свои собственные ботинки: всегда забывал переобуваться, хотя специально для него были приобретены тапочки и поставлены на видное место. Конечно, Милочка никогда не станет делать замечания, но это, пожалуй, ещё хуже.
Он молча стал переобуваться, ожидая традиционного глубокого вздоха облегчения: порядок восторжествовал. Но Милочка, похоже, не заметила ни самой оплошности, ни неуклюжей попытки её исправить. Мысленно она явно была где-то в другом месте.
— Нас завтра приглашают за город, — сказал Павел, когда они оба прошли в комнату и Милочка скрылась за дверцей шкафа, чтобы переодеться. — Ты ничего не имеешь против?
— Завтра? — приглушенно отозвалась она. — Н-нет. А кто приглашает?
— Наташа с Андреем. Поедем?
— Если ты хочешь…
— Я тебя спрашиваю.
Помимо его воли голос прозвучал резко. Милочка выглянула из-за шкафа.
— Ты сердишься? Я просто неудачно выразилась. Конечно, поедем. Мне очень нравятся Наташа и Андрей. Да, я рада.
Павел присел в кресло и стал рассматривать давным-давно знакомый узор ковра. Сигнал тревоги внутри звучал все громче. Обычно Милочку приходилось уговаривать оторваться от её романа, подышать свежим воздухом, пообщаться с людьми. Сегодня она согласилась почти сразу. И почему-то сочла нужным сообщить, что его друзья ей нравятся. Нет, профессия все-таки оставляет на человеке неизгладимый отпечаток: скоро он самого себя будет подозревать в неточностях биографии и неадекватности поведения.
— У тебя все в порядке? — осторожно спросил он.
Милочка появилась перед ним в домашнем платье, которое ей удивительно шло, и присела на ручку кресла:
— Павлик, у меня все хорошо. Кажется, я почти закончила роман. Остались сущие пустяки, так, дошлифовка. Мне оставалось найти одно письмо Екатерины к Григорию Орлову — и вчера я его нашла! Теперь все встало на свои места, я закончила эпилог так, как хотела. Я практически все закончила. Даже странно — чувствовать себя свободной…
Он испытал невероятное облегчение. Господи, как все просто, оказывается! Она закончила десятилетний труд, вот и разгадка задачки. Отсюда странности поведения последнего времени, ответы невпопад, отсутствующий взгляд. А теперь все будет по-прежнему, только ещё лучше. Но он-то хорош, ревнивый, подозрительный дурак!
Он притянул Милочку к себе на колени и спросил:
— А как мы будем отмечать окончание твоего труда?
— А мы не будем это отмечать, — засмеялась Милочка. — Вот издам его, получу гонорар, стану лауреатом какой-нибудь потрясающей премии и тогда мы с тобой поедем в Париж и все отметим там. Вдвоем. Хорошо?
Ему было так хорошо, как никогда в жизни…
Помимо всего прочего, смеющийся Андрей — такая редкость, ради которой можно было закрыть глаза на что угодно. Да и с пресловутым чувством юмора у меня, если честно, неприятности бывали чаще, чем мне хотелось бы. В плане его специфичности и обостренности. Так что чья бы корова мычала…
Мы уже собирались выходить, когда Андрей хватился пейджера. Без этого приспособления он, по-моему, чувствовал себя как ковбой без кольта и лассо. Или как мушкетер без шпаги, если приводить более милые моему сердцу сравнения. Куда можно было засунуть эту штуковину в однокомнатной квартире размером всего-то с носовой платок — загадка.
— Не могли же его украсть? — жалобно спрашивал сам себя Андрей, безуспешно обшаривая карманы, «дипломат» и мою сумку заодно. — Точно помню, что пришел сюда с ним и положил… Куда, черт побери, я мог его положить?
— В холодильник, — предположила я и тут же замерла в ожидании ответного выпада.
Но его, к моему великому изумлению, не последовало. Напротив, Андрей двинулся в кухню и распахнул дверцу морозильного агрегата. Тут я поняла, что шутки кончились, что мой друг устал за последнее время куда больше, нежели хочет показать, и что пора как-то действовать. Я подошла к телефону и стала набирать номер.
— Ты куда звонишь? — недовольно буркнул Андрей. — Давай сначала пейджер найдем, я обещал Павлу без него из дома не выходить.
Я сделал рукой знак, чтобы мне не мешали, и, дождавшись соединения, попросила девушку-оператора передать сообщение на такой-то номер. Андрей пожал плечами и снова принялся за поиски. Долго напрягаться ему не пришлось: через полминуты со стороны тахты раздался противный писк.
— Так вот же он где! — обрадовался Андрей. — Ну, правильно, я же его положил под подушку, хотел отдохнуть, а потом отвлекся, проголодался… Слава Богу, кто-то во время позвонил, а то искали бы мы с тобой до морковкина заговения!
Я с интересом наблюдала за действиями моего друга. Вот он нажал кнопку, вот вчитывается в переданное сообщение. Изумленное выражение его лица компенсировало мне все бестактные выпады в мой адрес.
— Упорство и прилежание лучше, чем беспутство и гений, — продекламировал он вполголоса. — С уважением, Ариадна Оливер. Бред какой-то…
Я продолжала хранить молчание. Наконец, до него дошло и он снова рассмеялся:
— А знаешь, это ты здорово придумала! Не текст, конечно, а способ найти пейджер. Текст, прямо скажем, слабоват. Но вообще — блеск. Надо взять на вооружение.
Ну, правильно, кто предупрежден — тот вооружен. Бедные россияне, вечно им развитый Запад подбрасывает какую-нибудь подлянку. Только-только освоились с автоответчиками — и то не все, а наиболее продвинутая часть граждан, как на тебе — пейджер. Что это за штука такая и с чем её едят, широким массам растолковать никто не удосужился, решили, по-видимому, что и так допрут, в процессе эксплуатации. Прямо счас! Лично у меня пейджера нет, но разбираться в этом хитром устройстве я научилась только потому, что соседка по лестничной площадке устроилась работать оператором в соответствующую компанию, и когда я приношу ей косточки для собаки, обязательно рассказывает мне парочку занимательных историй «из жизни пейджеров». Одна из этих историй заключалась в том, что клиент позвонил и попросил послать ему хоть какое-нибудь сообщение, а то он свою машинку куда-то засунул и найти не может. Пусть попищит, тогда его запеленговать можно. Так что ничего особенно оригинального я не придумала.
А вот Андрею должно быть стыдно: не распознать в моем послании текст Эриха Марии Ремарка, у которого я стащила целую фразу, буква в букву! А ещё пейджер нацепил! Но поделиться этим соображением со своим другом я не успела, потому что зазвонил телефон. Мы переглянулись: звонок мог разрушить наши радужные планы в самом зародыше. Но делать было нечего и я сняла трубку.
— Наташа, привет, — услышала я голос Павла. — Андрей у тебя? Дай ему трубку, пожалуйста.
Так погибают замыслы с размаху, в начале обещавшие успех, от долгих отлагательств. Это сказал Вильям Шекспир, а уж он-то знал толк в трагедиях.
Ознакомительная версия.
