Ознакомительная версия.
И даже выглядит Ксюша иначе. Была просто красивая куколка, а теперь личность — голова гордо поднята, взгляд сосредоточенный, умный… Напоминает пленительных и жизнерадостных итальянок эпохи Возрождения… И я даже знаю, кого именно!»
Наталья стремительно вскочила, в прозрачном, вызывающе коротком пеньюаре, босиком бросилась в кабинет, торопливо, роняя на пол драгоценные раритетные издания, начала рыться на книжных полках.
Есть!
Она побежала назад, схватила вскочившую и растерянно моргающую Ксению за руку, подтащила к кровати, почти силком усадила рядом с собой.
— Смотри! — торопливо листая объемный альбом «Итальянский портрет эпохи Возрождения», взволнованно протараторила она, ткнув пальцем в портрет неизвестной дамы. — Смотри, Ксю, вот на кого ты сейчас похожа!
— Кто это? — Ксения с нескрываемым интересом посмотрела на профиль гордой златовласой красавицы.
— Предположительно, Има Давероне.
— Впервые слышу, — с искренним сожалением сообщила Ксюша.
— О, это удивительная женщина! — ответила Наташа. — Она была любовницей Бальтазара Коссы, папы римского. Его в истории знают как Иоанна Двадцать третьего…
— Любовницей? И только-то, — разочарованно протянула Ксю, теряя интерес.
— Ты не понимаешь, потому что ничего о ней не знаешь. Этот папа, верней, антипапа…
— Ладно, — прервала ее Ксения, — ты пока приводи себя в порядок, одевайся. А я пойду вниз, в Интернете посмотрю, что это за папа такой.
Она быстро вышла, а Наталья еще несколько минут сидела без движения, удивленно приоткрыв рот. Ксюша за компьютером! Ведет поиск в Интернете!
Неужели материнство творит с женщинами такие чудеса?
* * *
Через час свежая и благоухающая Наташа вошла в кабинет.
Заниматься на тренажерах после завтрака она, конечно, уже не стала, но сделала несколько энергичных дыхательных упражнений, приняла контрастный душ и сейчас была полна сил и готова к активным действиям.
— Неаполитанец Бальтазар Косса — один из пап эпохи упадка, — менторским тоном сообщила Ксения, не отрываясь от компа. — Сначала он был пиратом в Средиземном море, после этого изучал право в Болонье. А потом принял духовный сан, и первый раз возведен в 1402 году в кардиналы-диаконы. Это вроде премьер-министра при папе римском. Отвечал за финансы, очень успешно, кстати, и вел военные кампании — с переменным успехом. А с 1410 по 1415 год сам был папой. Иоанном XXIII.
— А ты прочитала, что в прошлом веке был еще один папа Иоанн XXIII?
— Верно, — кивнула Ксюша, и, как примерная ученица, озвучила только что обретенные знания: — Личность этого Коссы была настолько одиозна, что после него больше пятисот лет ни один папа не принимал имени Иоанн, хотя до того оно было самое популярное среди римских понтификов. В 1958 году кардинал… э-э-э… — она взглянула на монитор, — Ронкалли[1], избранный на папский престол, принял опять имя Иоанн XXIII, подчеркнув тем самым, что Бальтазар Косса никогда не был не только папой, но и антипапой[2], то есть просто не существовал. В общем, дай-ка мне еще раз посмотреть этот портрет.
Наташа протянула подруге альбом, присела рядом с ней на ручку кресла. Ксюша деловито полистала толстый фолиант, нашла нужную страницу.
— Неизвестный художник, — прочитала она. — Если он неизвестный, значит, и не особенно талантливый?
— Вовсе нет! Просто не всегда удается установить автора, особенно раннего, когда работы часто даже не подписывали. Некоторые считают автором этого портрета Доменико Венециано[3], другие — Паоло Уччелло[4]. Я тоже думаю, что автор — именно Уччелло. Он и реалист, но и не против некоторой сказочности и декоративности, понимаешь? На этом портрете все так и выглядит правдиво и в то же время слегка приукрашено. Заметила? Во времена Раннего Ренессанса большинство художников работали все-таки по-другому. Здесь пространства вроде как еще и нет, но все вполне телесно, реально и даже не без эмоций. Видишь, легкий румянец, игру светотени? В Италии того времени так еще никто не писал, лицо обычно изображали одним цветом. А какой четкий профиль, твердый взгляд, гордо поднятый подбородок. Сразу ясно, что характер у этой дамы ух какой решительный! При этом не такая она простая, вон как загадочно смотрит на кого-то, кого мы с тобой на картине не видим, а художник подразумевает. Тогда, кстати, чаще были распространены парные портреты, а тут второго персонажа вроде и нет, но он в то же время и присутствует…
— А вот, взгляни на соседний портрет, — тонкий Ксюшин пальчик скользнул на соседнюю страницу. — Это, похоже, пара. И работа того же мастера, Уччелло. И связь изображений, по-моему, явно ощущается. Если это так, то мужской портрет, несомненно, — Косса.
— Видишь ли, в парном портрете должны совпадать размеры, а тут этого нет. Даже материалы разные — холст и дерево. И смотреть они должны друг на друга. Хотя… Вполне допускаю, что так и было задумано, но что-то помешало.
— Но тут говорится, что портреты написаны в 1430–1435 годах, а Коссы уже не было в живых, я только что прочитала: умер в тысяча четыреста девятнадцатом. Значит, не он, — разочарованно вздохнула Ксюша.
— Скорее всего, это посмертные портреты, — ободрила ее Наталья. — У итальянцев такое часто бывало. То есть эти портреты, возможно, восходят к каким-то более ранним изображениям. Вот почему так вышло, что размеры, материалы и даже разворот не совпадают. Оба портрета могли входить в более обширную фамильную галерею, которая, возможно, состояла из портретов нескольких поколений рода Косса.
— Но у Коссы не было наследников, он же давал обет безбрачия!
— Ой, знаешь, делать детей обеты не особо мешали, — усмехнулась Наталья. — На самом деле, времена тогда были очень даже раскрепощенные. И вот, читай, — она ткнула в монитор: — «Има с детьми…»
Несколько минут Наталья сама пристально смотрела на экран, изучая текст.
Неужели?
— Ксю, ну-ка подвинься! — Она решительно вытолкала подругу из кресла, устроилась в нем сама и начала быстро щелкать клавишами. — Где же это? Где?
— Ты о чем?
— Подожди!
Где же эта папка с их фотографиями из Германии? Когда торопишься, никогда ничего не оказывается вовремя под рукой! Ага, вот она. Ох, как долго искать. Тут же около семидесяти замков и дворцов! Остатки крепостных стен, уникальные ворота и башни, величественные дома городской знати. Сооружения, пережившие столетия, напоминающие об изменчивой истории, могущественных императорах, королях, поэтах и мыслителях, рыцарях-разбойниках… Вот! Вот он!
— Смотри, Ксюха. Не узнаешь? Это же твой загадочный особнячок. Вернее, оригинал!
Ксюша недоуменно смотрела на фотографию.
— Не понимаю, при чем тут…
— Посмотри внимательней, — нетерпеливо перебила ее Наталья, приложила руку к фотографии, закрывая часть сооружений. — Ну? Теперь понятно?
— Вот так клюква! — только и смогла выдохнуть Ксюша, медленно опускаясь на подлокотник кресла.
* * *
— Гейдельбергский замок! Под Москвой! Это что-то! — произнесла, наконец, Ксюша.
Но Наталья не слушала:
— Как я могла не узнать! — сокрушенно сказала она. — Этот пейзаж весь мир знает! Старый мост через Неккар на первом плане и весь такой из себя импозантный Гейдельбергский замок, который хоть и находится позади, как бы в лесу, но поважнее выглядит, чем весь Старый город и река. Обалденные руины! В Германии самые крутые, точно?
— Я там не была, — словно оправдываясь, вздохнула Ксения, — ты же знаешь, мы с Мишей больше во Франции время проводили. Там тоже замки… Хотя этот, конечно, просто чудо.
— В том-то и дело, что не просто чудо! — возразила Наталья: — Это не просто руины. У них такая история — закачаешься!
— Расскажи! — нетерпеливо потребовала Ксюша, в точности как маленькая девочка в ожидании интересной сказки.
— Хорошо, слушай, — снисходительно кивнула Наталья, которой не терпелось блеснуть интеллектом. Память у нее была отличная, а поездка в Германию, да еще такая романтическая, состоялась совсем недавно, так что ей не пришлось напрягаться, чтобы вспомнить даже мелкие подробности. — У этого замка довольно бурная история. Это заметно и по внешнему виду зданий, из которых он состоит. Ты ж понимаешь, что их не за один день построили, а в разные эпохи. Вообще, про Гейдельбергский замок впервые написано в документах первой четверти тринадцатого столетия. Только там было про один замок. А сто лет спустя — уже про целых два — верхний и нижний.
— Наш который?
— Историки думают, что сначала построили верхний, а современный Гейдельбергский замок — это нижний, его начали строить где-то в конце тринадцатого или в начале четырнадцатого века, — пояснила Наташа и стала рассказывать дальше: — В тринадцатом веке была построена крепость, чтобы дороги охранять в долине реки Неккар, а еще переправы. Ну, потом понадобилось сделать крепость понадежнее, и в пятнадцатом веке вокруг нее еще построили стену с четырьмя круглыми башнями, массивными такими. Получилось круто, но не особо эстетично. Поэтому в шестнадцатом и семнадцатом веках имперские князья решили пофанатазировать от души и построили дворцы в стиле ренессанс. Тогда крепость превратилась в прекрасный замок, там даже парк появился.
Ознакомительная версия.
