врач?! – возмутилась женщина. – А для чего вы тогда к нему полезли? Сделайте что-нибудь!
– Пытаюсь, – огрызнулась Вероника. – У меня есть сертификат об окончании курсов медицинской помощи. В данном случае это лучше, чем ничего. Дайте салфетку или чистый платок!
Кто-то сунул ей какую-то тряпицу. Вероника накрыла ею приоткрытый рот Ильичева и, глубоко вдохнув, наклонилась, чтобы поцеловать «спящего красавца». Ильичев не подавал признаков жизни.
Вероника вернулась к непрямому массажу сердца. Краем сознания отметила, что в павильоне сделалось тихо. Наверняка все сейчас молча смотрят на нее, как на шамана, исполняющего обряд.
Искусственное дыхание, непрямой массаж сердца, искусственное дыхание… Сколько прошло времени? Кажется, безумно много. Вдруг Вероника обнаружила, что просто сидит на коленях рядом с неподвижным Ильичевым.
– Что?! – тормошила ее женщина-режиссер. – Он дышит?
– Нет, – сказала Вероника.
– Так что же вы?..
Вероника посмотрела ей в глаза и медленно, раздельно произнесла:
– У него нет ни дыхания, ни сердцебиения уже минут десять. Теперь уже никто ничего не сможет сделать.
– Мама меня убьет, – пробормотала Вероника, глядя, как сотрудники скорой укладывают тело Ильичева на носилки. – Вот тети-Лидина Юленька – та, конечно, наизнанку бы вывернулась, но сперва взяла бы у Ильичева автограф! И уж только потом позволила откинуться. А я – как всегда. – Она обреченно вздохнула.
– Если хочешь, можем вместе поехать к твоей маме, – предложил Вован.
При всех своих особенностях, другом он был отличным. Пару раз, когда возникала необходимость продемонстрировать маме наличие у Вероники личной жизни, ездил вместе с ней в Энск, где честно отыгрывал роль «молодого человека».
– Я подтвержу, что ты пыталась взять автограф. Ты же не виновата, что он умер – мало ли, чем болел.
Вероника пожала плечами.
– Сердце, наверное. Инсульт или инфаркт… Хотя странно. От сердца вроде не задыхаются.
– Никакое это не сердце! – Вероника и Вован вздрогнули от неожиданности – не заметили, как сзади подошла Агния. – Врач велел полицию вызывать.
– Полицию?
– Ага, – кивнула Агния. – Врач сказал, что он не эксперт, но налицо все признаки отравления. Ильичев то ли съел что-то несвежее, то ли выпил, а в таких случаях положено вызывать полицию. Уходите, а то потащат в свидетели, до утра отсюда не выберетесь. У нас как-то было, что у певца одного, которого на интервью пригласили, айфон украли – новый, последней модели, – так часов шесть никого из студии не выпускали. Пока все обыскали, да пока всех опросили…
– Нашли? – заинтересовался Вован.
Агния мотнула головой:
– Не-а. Говорю же, только время зря потеряете… Идемте, я вас через задний ход проведу. – Она решительно ухватила Вована под руку.
Вероника оглянулась на сцену. Врач со скорой, присев к столу, с которого так и не убрали торт в виде снеговика, с непроницаемым видом заполнял какие-то бумаги. Второй мужчина в синей форме говорил по телефону. Карамельные глаза снеговика смотрели в опустевший загончик, где не осталось ни одного зрителя, печально и растерянно.
– Это медбрат. Полицию вызывает, – кивнула Агния на мужчину в форме. – Я же говорю.
– Идем, Вероника, – поторопил Вован.
Вероника позволила себя увести. Уходить почему-то не хотелось, но, объективно, в павильоне ей было делать нечего. Не присоединяться же к людям, пытающимся украдкой сфотографировать лежащего на полу Ильичева, Веронику от такого с души воротило. Она готова была спорить на последние деньги, что сенсационная новость о смерти звезды уже вовсю гуляет по Сети.
Вероника посмотрела на часы. Теоретически на концерт она еще успевала. Оставалось понять, чего больше хочется: в клуб или к Тимофею, рассказать о том, как бездарно провалилась попытка взять автограф. Все-таки Тиша есть Тиша. Сейчас как нырнет в Сеть! Как начнет с бешеной скоростью перебирать вкладки – интервью Ильичева, его соцстраницы, слухи, сплетни, домыслы – и за то время, что Вероника вскипятит чайник, поставит звезде диагноз. Причину смерти определит быстрее, чем любые эксперты…
Агния, как и обещала, отвела их к служебному лифту. Сказала, что нужно спуститься на первый этаж, а дальше уж они не заблудятся – выход там единственный, ведущий на служебную парковку. После чего распрощалась и убежала.
Вероника с Вованом спустились вниз и нужную дверь действительно отыскали без труда. Вышли на улицу, в душный августовский вечер.
– …не знаю, малыш, – прозвучало вдруг возле самого уха Вероники.
Рядом со служебным входом, под табличкой с перечеркнутой сигаретой стоял полный, невысокий мужчина. Он был одет в джинсы и насквозь пропотевшую футболку с изображенным на груди штурмовиком из «Звездных войн». Мужчина отчаянно жестикулировал зажатой между пальцами сигаретой (Вероника почему-то подумала, что уже не первой) и нервно стряхивал пепел в высокую хромированную урну. Без поварского колпака и белого халата Вероника не сразу узнала Живчика.
– …в общем, ничего пока не знаю, – закончил фразу он. На вышедших из дверей Веронику и Вована глянул мельком и тут же отвернулся, перестал обращать на них внимание. – Не ожидал, конечно. Не ожидал…
Вован, оказавшись на улице, достал из кармана айкос. От табака он уже пару лет как отказался.
Вероника вздохнула: придется ждать. Сюда они приехали на машине Вована, и она рассчитывала, что он подбросит ее до метро. А на ходу Вован не курил. Уверял, что это вредно для здоровья, но Вероника считала, что причина в другом: Вован попросту не умеет делать два дела одновременно. Пришлось топтаться рядом. А заодно волей-неволей слушать разговор Живчика.
– Что-что, говоришь? – переспросил тот. – А-а, ну это да-а! Федор – та еще тварь, конечно. Хлебом не корми, дай над людьми поиздеваться. Ему, понятное дело, рейтинг, а мне – каково? Ну да ладно. – Живчик вдруг злорадно рассмеялся. – Еще попляшет у меня этот ублюдок! Ох, попляшет. Думает, небось, что я такой же червяк, как Олежек или эта корова сисястая! А вот хрен там…
«Олежек – это, наверное, Олег Корсаков», – вспомнила Вероника имя Красавчика. А «корова сисястая» – Леопардиха. Как он ласково о коллегах, надо же! А на общих фотографиях да на камеру – лыбится, небось… Фу, какой мерзкий. Понятно, конечно, что конкуренция, но все равно. Олежек, кстати, вряд ли себя так ведет, у того по лицу видно, что порядочный парень.
Слушать Живчика показалось еще более отвратительным, чем наблюдать за людьми, которые фотографировали мертвого Ильичева.
Вероника с нетерпением ждала, пока Вован закончит дымить айкосом и они наконец пойдут к машине. От Живчика сердито отвернулась. И натолкнулась взглядом на выскочившую из дверей служебного входа девушку.
Здесь вообще оказалось разве что чуть менее людно, чем у главного входа, народ так и сновал туда-сюда. Девушка привлекла внимание
