– Да-а-а… – протянула Альбина. – С родственниками тебе не повезло, зато повезло с мужем. Ничего, что он старый, сейчас молодняк примитивный, невоспитанный, вульгарный…
– Кто старый? – возмутилась Ева. – Нил? Ты его не знаешь. Когда он говорит, становится юным и безумно красивым.
Альбина так и не познакомилась с мужем подруги, все недосуг. Когда Ева выходила замуж, она была в отъезде, потом молодые уехали в круиз, потом то работа, то другие дела. А если честно, Альбина не рвалась посмотреть на мужа Евы, боялась, он не понравится ей, пришлось бы врать из жалости, от чего было бы стыдно перед Евой и собой.
– Говорит? – улыбнулась Альбина. – Это хорошо, но… надо, чтоб и в постели он был энергичным. Красивым необязательно, все равно темно, а вот энергичным, что свойственно молодости, желательно. Иначе не успеешь ахнуть, как всю тебя облепят неврозы.
Хотя она не намного старше Евы, всего на пять лет, но создавалось впечатление, будто ее возраст превышает паспортный. А все потому, что Альбина страшно умная, как считает Ева, поэтому к словам подруги она всегда прислушивалась. Но сейчас ей хотелось возражать и возражать:
– Выходит, ты у нас особенная, не такая, как все?
– В каком смысле? – озадачилась Альбина.
– Ты же вообще живешь без мужчины и, как вижу, тебя не облепили неврозы.
– Я другое дело. Мою сексуальную энергию кушает творчество. Иной раз сил хватает принять душ и постелить постель, а падаю я на нее уже спящей. Как ни хорошо тебе, но я думаю, народ прав, когда критически относится к неравным бракам.
– Мы с Нилом занимаемся любовью при свете, – сказала Ева, потупившись. – И он… у меня же были до него два парня… знаешь, они по сравнению с Нилом нолики.
– Тогда порядок. – Альбина уложила чистый лист ватмана на мольберт, принялась делать новые эскизы будущих шедевров. – Лучше пять лет провести в облаках, чем всю жизнь ползать по земле. А родственников его пошли подальше.
– Хочешь, познакомлю тебя с Романом? – вдруг предложила Ева. – Он не женат, преуспевает, немножко хам, но только по отношению ко мне.
– Нет, дорогая, мне бы тоже подошел старичок, вроде твоего мужа, – пошутила Альбина. – Хочется, чтоб меня любили, лелеяли, баловали, как тебя. И не обязательно богатый, не хочу попадать в зависимость.
– Тебе-то должно повезти больше, чем мне. Я по сравнению с тобой моль.
Это правда, природа поставила на Альбине жирный знак качества. Еву многие считают красивой, но сколько усилий надо приложить, чтоб создать такое мнение! А Альбина яркая даже без косметики, и статная, и смелая. Смелость проявляется во всем: в поведении, причем в наглость ее повадки не перерастают, и в умении одеваться – вкус отличный, и в манере общаться – в карман за словом не полезет, притом никакого амикошонства не позволяет.
– Жаль, что ты не хочешь познакомиться с Романом, думаю, ты бы его отвлекла от нас с Нилом.
– А, так ты хочешь использовать меня в корыстных целях? – шутливо нахмурилась Альбина. – Не стыдно?
– Стыдно, – простодушно призналась Ева. – Но я так хочу мира. И мне кажется, Роман неплохой, просто ревнует меня к отцу.
– Сколько лет Роману?
– Тридцать четыре.
– И он ревнует папочку? – прыснула Альбина. – Значит, задержался в подростковом возрасте, мне такой мальчик не подойдет.
– Ой! Сколько времени?
– Восемь. Чего всполошилась? Муж устроит скандал?
– Он уже давно дома, а меня нет, – бросилась к телефону Ева, набрала номер. – Нил? Это я. Не ругайся, я у подруги… У Альбины! Сто раз рассказывала о ней, она художник… Все, все, еду домой… Не надо, я на такси приеду, дом Альбины стоит возле проезжей дороги. Уже выхожу, жди. Целую. – Положив трубку, Ева засуетилась, собираясь. – Где моя сумочка?
– На тумбочке в прихожей. – Альбина вышла из кухни. – Тебя проводить?
– Нет-нет, ты вся в краске, пока переоденешься… Я понеслась. Пока.
Чмокнув Альбину, Ева сбежала по ступенькам, очутилась на улице. Свежий воздух ударил в голову, как вино, у подруги она угорела от сигаретного дыма.
Прошло два часа, стрелки показывали десять минут одиннадцатого, на его звонки Ева не отвечала – недоступна, возможно, разрядилась батарейка, или она сама отключила трубку. Даниил Олегович то и дело выходил под навес дома, прислушивался к звукам машин – не к воротам ли они подъезжают. Нет, очередная проехала мимо. Даниил Олегович нервно курил, ибо дрянные мысли просачивались под череп – измена!
Нет, Ева же позвонила, сказала, что возвращается домой. Тогда почему ее до сих пор нет? Встретила знакомых и пошла с ними в кабак? У нее есть мобильный телефон, какого черта она не звонит? Зачем отключила телефон?
Измена! Это слово просачивалось в кровь, давило в груди, уничтожало все разумные доводы. Ева молоденькая, ей наверняка надоело коротать вечера с пожилым мужем, хочется шумных компаний, танцев, прогулок с такими же молодыми людьми. Она старалась быть верной и преданной, однако молодость берет свое. Значит, измена!
Даниил Олегович сатанел, посматривал на часы и всеми силами пытался вникнуть в то, что нашептывал разум. Ева же беременна, а он заподозрил ее в измене. Да она ни разу не подавала повода к подозрениям в неверности, никогда он не видел ее в плохом настроении, разве что после разговора с Романом. Так может, сын и явился причиной? Он обошелся с Евой грубо, бестактно, угрожал ей. Что, если девочка испугалась угроз, решила уйти от греха подальше? Нет, тоже не убедительно.
Это становилось невыносимым. Куда же она делась? Главное, он не знал ни телефона, ни адреса Альбины, не мог ни поехать к ней, ни позвонить. Не рискнул справиться у родителей Евы, ночь ведь, они сразу ударятся в панику. Чушь! Если б она заехала к ним, обязательно позвонила б ему. Что могло случиться? Авария! Даниил Олегович похолодел и кинулся к телефону…
Леля вышла из молодежного клуба, где проходила дискотека, размахивая сумочкой и держа джинсовую курточку в другой руке, вприпрыжку сбежала по ступенькам. После душного помещения разгоряченное тело мгновенно остыло. Июнь в этом году холодненький, и ветерок летним не назовешь. Она зажала сумку между коленей, надевая курточку, как вдруг услышала:
– Лелька! – Оглянулась. К ней подбежал юноша. – Ты куда одна?
– Домой, – огрызнулась девушка. – Иди к своей Светке.
– При чем тут Светка?! – вознегодовал он. – Пригласила меня она, не отказывать же!
– А я должна стоять как столб? – распалялась Леля, поставив руки на худенькие бедра. – Ты со мной пришел или со Светкой? Вот и катись к ней!
– Кто стоял? Ты?! А кто с Пестиком танцевал, когда я со Светкой…
– Гарик, – вдруг утихла Леля, но ее курносый носик сморщился на переносице, а ногой она угрожающе постукивала по асфальту. – Когда ты с ней танцевал, рожа у тебя была, как… как… растаявшее масло. – И Леля мстительно замолчала, проверяя реакцию друга. Затишье недолго длилось, вслед за ним последовала буря: – Ты знаешь, что я терпеть ее не могу, знаешь или нет? Значит, ты танцевал с ней мне назло.
– Да чего ты прицепилась ко мне с этой Светкой? – психанул Гарик, которого вообще-то зовут Лева. – Мне она до фонаря!
– Ребята, вы что, ссоритесь?
Не заметили, как к ним подошел Гошка, получивший кличку Пестик из-за длинной шеи. Он ходит в строгих костюмах, и тонкая шея, затянутая галстуком, выглядит вставленным в крахмальный воротничок пестиком.
– Я хочу домой, а этот… – высокомерно указала подбородком на Гарика Леля. – Этот меня не пускает. Права качает!
– Кто из нас права качает, – невесело хмыкнул Гарик. – Она из-за Светки взбесилась. Мне от тебя на шаг нельзя отойти, да?
– Надо было меня выбрать на должность друга, – сказал Пестик Леле. – Я б от тебя не отходил и со Светкой не танцевал бы.
– Потому что тебя она не пригласила б, – поддел его Гарик.
– Идите оба к черту, – буркнула Леля, отвернув от неверных мужчин личико. – Все вы одинаковые, я теперь точно это знаю.
