– Я допускаю, – сказала Кейт, – что может существовать связь между гибелью Рональда Тривза и смертью миссис Манро. Но я все еще не могу понять, как все это связано с убийством архидьякона.
– Я тоже пока не понимаю, Кейт. Но у меня такое чувство, что эти три смерти – Рональда Тривза, Маргарет Манро и Крэмптона – взаимосвязаны. Может, косвенно, но каким-то образом связаны. И есть вероятность, что Маргарет Манро была убита. Если так, тогда ее смерть и смерть Крэмптона почти точно звенья одной цепи. Не верится, что по колледжу разгуливают двое убийц сразу.
Тогда подобный аргумент казался убедительным. Но теперь, когда ее небольшая подготовленная речь подошла к концу, вернулись и сомнения. Может, она слишком отрепетировала свою историю? Может, лучше было положиться на сиюминутное вдохновение? И взор мисс Ветстоун – недвусмысленный и скептический – положения не облегчал.
– Давайте уточним, инспектор, – сказала она. – Маргарет Манро недавно скончалась от сердечного приступа, оставив дневник, в котором упоминается важное для нее событие, которое произошло двенадцать лет назад. В связи с каким-то расследованием вы хотите узнать, что это было за событие. И так как двенадцать лет назад она работала здесь, вы предполагаете, что это могло быть связано с хосписом. Вы надеетесь, что вам помогут наши записи или что у нас еще работает кто-то, кто ее знал и кто может вспомнить происшествия двенадцатилетней давности.
– Я знаю, вероятность мала, – сказала Кейт. – Но запись в дневнике – это улика, и мы должны ее проверить.
– И все из-за мальчика, которого нашли мертвым. Насильственная смерть?
– Пока нет доказательств этого предположения, мисс Ветстоун.
– Но ведь в Святом Ансельме недавно произошло убийство. В сельской местности слухи распространяются быстро. Я знаю, что убили архидьякона Крэмптона. Вы поэтому сюда приехали?
– У нас нет причин делать такие выводы. Мы заинтересовались дневником еще до того, как был убит архидьякон.
– Понятно. Помогать полиции – наша обязанность, и я не против заглянуть в личное дело миссис Манро и передать вам любую информацию, которая может оказаться полезной, тем более, по моему ощущению, она бы не возражала, если бы все еще была с нами. Хотя с трудом верится, что там будет что-то стоящее. Важные события для нас далеко не редкость: тяжелая утрата и смерть из их числа.
– Мы знаем, что за месяц до того, как миссис Манро вступила в должность, здесь умерла одна пациентка, мисс Клара Арбетнот. Нам бы очень хотелось сверить даты и понять, могли ли эти две женщины встречаться.
– Весьма маловероятно, если только они не встречались за пределами хосписа. Однако я сверю даты. Сейчас все записи ведутся на компьютере, но информации двенадцатилетней давности там, конечно, нет. Мы храним только данные о сотрудниках на случай, если в будущем работодатели попросят у нас рекомендацию. Оба личных дела в главном корпусе. Там может оказаться и медицинская карта мисс Арбетнот. Ее я вам передать не смогу, как вы понимаете, поскольку считаю эту информацию конфиденциальной.
– Нам бы заглянуть в оба дела: и в трудовую книжку миссис Манро, и в медицинскую карту мисс Арбетнот.
– Я не могу вам этого разрешить. Понимаю, ситуация нестандартная. Но я раньше никогда не сталкивалась с подобными запросами. Вы почти не объяснили, почему интересуетесь миссис Манро или мисс Арбетнот. Похоже, мне нужно обсудить дальнейшие шаги с миссис Бартон, нашим председателем.
Кейт еще не успела придумать ответ, как Роббинс сказал:
– Если мы не совсем четко сформулировали свои цели, то это потому, что сами не знаем, что конкретно ищем. Нам известно лишь, что двенадцать лет назад в жизни миссис Манро произошло нечто важное. Похоже, помимо работы, у нее было немного других интересов, и есть шанс, что это было как-то связанно с «Эшкомб-хаус». Вы не могли бы сами посмотреть дела и проверить, правильные ли у нас даты? Если вам покажется, что в личном деле миссис Манро нет ничего интересного, тогда боюсь, мы напрасно потратили ваше время. Но если вы что-то обнаружите, тогда сможете посоветоваться с миссис Бартон и решить: рассказывать об этом или нет.
Мисс Ветстоун задержала на нем взгляд:
– Звучит разумно. Я попробую достать дела. Но это может занять какое-то время.
В этот момент открылась дверь, и медсестра просунула голову в кабинет.
– Мисс Ветстоун, только что приехала «скорая», привезли миссис Уилсон. Она с дочерями.
Лицо мисс Ветстоун моментально вспыхнуло радостным ожиданием. Как будто она собиралась приветствовать завсегдатая в престижном отеле.
– Хорошо. Хорошо. Я иду. Сейчас. Мы же селим ее с Хелен? Ей будет спокойнее, как мне кажется, с женщиной своего возраста. – Она повернулась к Кейт. – Я отойду ненадолго. Вы подождете или зайдете попозже?
Кейт поняла, что их физическое присутствие в кабинете оставляет больше шансов на быструю передачу информации, и сказала:
– Мы подождем, если вы не против.
Но мисс Ветстоун, услышав первые два слова, уже вышла за дверь.
– Спасибо, сержант. Вы очень помогли, – поблагодарила Кейт.
Она подошла к окну и молча стояла, рассматривая входящих и уходящих. Бросив взгляд на Роббинса, она увидела, что он побледнел, а на лице застыла решимость перетерпеть боль. Ей показалось, что она разглядела слезу в уголке глаза, и поспешно отвернулась. «Я уже не такая хорошая и добрая, какой была два года назад, – подумала девушка. – Что со мной случилось? Босс прав. Если я не могу делать то, что нужно на этой работе, в том числе проявлять гуманность, может, лучше уволиться?» Стоило подумать про Дэлглиша, и ей вдруг нестерпимо захотелось, чтобы он оказался здесь. Кейт улыбнулась, припомнив, как в аналогичной ситуации он никогда не мог противостоять искушению слов. Ей иногда казалось, что он одержим чтением. Пожалуй, босс не стал бы изучать оставленные на столе бумаги, если только они не имели отношения к делу, но точно не оставил бы без внимания бесчисленные заметки на огромной пробковой доске, которая загораживала часть окна.
Они с Роббинсом встали, когда мисс Ветстоун поднялась со стула, и теперь продолжали стоять в полном молчании. Долго ждать не пришлось. Не прошло и пятнадцати минут, как сестра-хозяйка вернулась с двумя папками, снова села за стол и разложила перед собой документы.
– Присаживайтесь, пожалуйста, – предложила она.
Кейт чувствовала себя кандидатом на собеседовании, который ждет унизительного разоблачения невпечатляющего резюме.
Мисс Ветстоун, очевидно, изучила папки до своего возвращения.
– Боюсь, здесь нет ничего, что может вам помочь, – сказала она. – Маргарет Манро прибыла к нам 1 июня 1988 года, а уехала 30 апреля 1994 года. У нее были проблемы с сердцем, и ее врач настоятельно рекомендовал поискать работу полегче. Как вы знаете, она поехала в колледж Святого Ансельма, чтобы работать кастеляншей и выполнять мелкие сестринские обязанности, какие могут появиться в небольшом закрытом заведении, где в основном обучаются здоровые юноши. В ее личном деле есть только стандартные заявления на отпуск, медицинские сертификаты и ежегодный доклад об аттестации. Я пришла на эту работу спустя полгода после ее увольнения, поэтому лично миссис Манро не знала, но похоже, она была добросовестной и благожелательной, хотя и лишенной воображения медсестрой. Впрочем, недостаток воображения можно расценивать как добродетель, во всяком случае, отсутствие чувствительности – это только плюс. Чрезмерная эмоциональность у нас излишня.
– А мисс Арбетнот? – поинтересовалась Кейт.
– Клара Арбетнот умерла за месяц до того, как к нам прибыла Маргарет Манро. Таким образом, она не могла за ней присматривать, и если они встречались, то не здесь, не как сиделка и пациент.
– Мисс Арбетнот умерла в одиночестве? – спросила Кейт.
– Здесь не умирают в одиночестве, инспектор. Конечно, родственников у нее не было, но по ее просьбе к ней пришел священник, преподобный Хьюберт Джонсон.
– А можно с ним поговорить, мисс Ветстоун? – спросила Кейт.
– Боюсь, такое даже столичной полиции не под силу, – сухо ответила мисс Ветстоун. – На тот момент он находился здесь как пациент, получая временный уход, и умер двумя годами позже.
– Получается, нет никого, кто бы лично знал, как жила миссис Манро двенадцать лет назад?
– Ширли Лег служит здесь дольше всех. Текучка кадров у нас небольшая, но такая работа предъявляет определенные требования, и мы придерживаемся мнения, что сиделки должны время от времени переключаться от смертельных больных. Думаю, она единственная из медсестер работала здесь двенадцать лет назад, но нужно уточнить. Хотя если честно, инспектор, у меня на это нет времени. Вы можете сами с ней переговорить. Миссис Лег сегодня работает.
– Понимаю, что мы причиняем вам неудобства, – сказала Кейт, – но хорошо бы нам с ней увидеться.
