Наконец, она, будто ожив, приближается к двери и распахивает ее настежь.
И вот в золотистом дрожащем свете угасающего дня появляются две фигуры - одетые в свои плащи полицейские инспекторы. Они с непокрытой головой. Как ангелы смерти. Молчаливые ангелы, неподвижные ангелы, носители тайны, что еще удерживает чашу весов в равновесии между правдой и ложью.
Пюс поворачивается ко мне спиной. Я не вижу ее лица. Она тоже смотрит на этих наказующих ангелов, но я теперь не знаю, что выражает лицо моей возлюбленной.
- Входите, господа, - говорит она, и голос ее не выражает никаких чувств.
За моей спиной шевелятся занавески. Холодный ветер, гуляя по набережной, добрался до них. И я слышу, как где-то в море кричит пароход.
В помещении городского морга висела влажная духота. Облокотившись на дубовые перила, отделяющие контору от посетителей, истекали потом репортеры двух городских газет.
Резко и настойчиво зазвонил телефон.
Дежурный лениво взял трубку, ухмыльнулся.
- Дези, говорите, нужна? А какая Дези?
Настенные часы с треснувшим стеклом показывали без семнадцати минут три.
- Ах, Дези Стифф? - дежурный подмигнул репортерам. - Велела позвонить сюда? Нет. Подойти она не может. Она внизу с другими девушками. - Он вытер лоб грязной оконной занавеской. - А мне какое дело, что у тебя свидание? Говорю, не может подойти. Она протянула ноги.
Прикрыв трубку ладонью, дежурный сказал:
- Говорит, что беспокоится, что его пташка сегодня не явилась, - он хихикнул. - Послушай, приятель, ты хоть знаешь, куда звонишь? Это городской морг. И если твоя подружка здесь, приезжай за ней.
Жирный Гриннинг колотил пухлыми ручками по перилам, захлебываясь от смеха:
- Ох, хотел бы я видеть физиономию этого парня.
Дежурный улыбался.
- Мы уже привыкли. Звонков по двадцать за день. Девчонки развлекаются. Всучат своему парню этот номер, да еще наплетут, что, мол, зовут неохотно. Вот тот и старается, пока не узнает, куда звонит.
Другой газетчик заметил:
- А ты девчонок для себя бережешь, да?
У него было лицо человека, спивающегося со скоростью, которую позволяет развить жалованье в 23 доллара в неделю.
Дежурный сделал обиженное лицо:
- Я женатый человек, мистер Джонсон, и ваши намеки мне не нравятся. Вам отлично известно, что я ни до одной из них не дотронусь.
- Ну, разумеется, не дотронешься, - Джонсон повернулся к жирному Гриннингу. - То же самое говорит и коронер. Только я замечаю, что у него всегда находятся дела внизу, стоит только появиться трупу смазливой девчонки.
Дежурный захихикал. Джонсон взглянул на часы.
- Странно, - сказал он. - Странно, что никто до сих пор не явился навестить милашку. По-моему, она весьма и весьма недурна.
- Недурна? - дежурный вновь вытер лицо занавеской. - После певички, ну, той, которую пришил дружок, я другой такой и не видел.
Где-то визгливо хохотала женщина. Дежурный продолжал:
- Не могу взять в толк, почему никто не идет опознать ее. Все газеты буквально кричали об этом случае. Или ее знакомые газет не читают?
Джонсон пожал плечами:
- Бывает, самоубийцы специально уезжают подальше - семью позорить не хотят.
- Скорее всего, так оно и есть, - Гриннинг облизал пухлые губы. - Наш редактор уверен, что Алис Росс - вымышленное имя. Уж слишком короткое. А у меня задание - узнать фамилии всех, кто станет о ней спрашивать.
- Они большие умники, наши редакторы, - сказал Джонсон.
- Нет, ребята, - дежурный вытер руку о халат. - Вы как хотите, а здесь что-то не так. Девчонка - высший класс, сразу видно, а остановилась в задрипанном отеле.
- Может, действительно, не хотела, чтобы ее узнали, - Джонсон извлек из кармана бутылку с мутной жидкостью. - Может, она ждала ребенка?
Дежурный прилип взглядом к бутылке.
- Да нет. При вскрытии никакого ребенка не нашли.
- Вероятно, не могла найти работу, - сказал Гриннинг. - В номере обнаружили всего четыре доллара.
Вновь раздался женский смех, резкий и противный, будто кто-то елозил металлической щеткой по оконному стеклу.
Со скамейки поднялась всклокоченная голова.
- Святые угодники, это что еще за чертовщина!
Уильям Крейн, частный детектив, вот уже три часа спал, сунув под голову пиджак. Дежурный ответил:
- Это чокнутая, она уже три дня смеется. Успокоить ее может только морфий.
Джонсон заметил:
- Судя по голосу, она с кошачьей живодерни.
Крейн сел:
- По-моему, пуля успокоила бы ее гораздо быстрее.
Перегнувшись через перила, Джонсон протянул ему бутылку. Крейн взял ее, понюхал, поболтал и вернул репортеру:
- Никогда не пью на работе, - солгал он, - что у тебя там?
- Разбавленный спирт, - ответил Джонсон. - Не признаю детских напитков вроде виски или джина.
Крейн присвистнул. На вид ему было лет тридцать, на самом деле - тридцать четыре.
К нему осторожно подбирался Гриннинг:
- Вы тот самый детектив, который расследовал уэстлендское дело?
Крейн покосился на него.
Джонсон глотнул, с шумом выдохнул и сказал;
- Это Гриннинг из "Геральд". Прислали вместо парня, который торчал здесь, когда ты явился.
Часы с разбитой физиономией пробили три раза. Крейн вздохнул:
- Сплю с двенадцати часов.
- Ага, и еще как спишь, - добавил дежурный. - Я уже собирался тебя вниз тащить.
- Я прочитал все, что было в прессе по этому делу, - не унимался Гриннинг. - Что помогло вам разобраться?
Крейн поманил его пальцем:
- Я каждый день съедал по две тарелки гренок за завтраком, - сообщил он.
Джонсон сказал:
- Черт, ну и жара. Пожалуй, я предпочел бы оказаться в мертвецкой.
Дежурный махнул рукой:
- Вентиляторы гонят вонь снизу.
Джонсон выпил еще и предложил:
- У меня идея. Давайте сыграем.
Сумасшедшая хохотала. Крейн поднялся:
- Согласен на что угодно, только бы эту даму не слышать.
- Значит, такая игра. - Джонсон сунул бутылку в карман. Мы спускаемся в мертвецкую. Один берет себе белых мужчин, другой - черных, третий - женщин, белых и черных. Такса - десять центов. Предположим, ты, - он ткнул пальцем в Крейна, - берешь белых мужчин…
- Нет, - возразил Крейн. - Я люблю женщин.
Дежурный вытер лицо занавеской.
- Да, знаю я эту игру. Они меня, как липку, ободрали.
- Да? - осведомился Джонсон. - А потом ты перетасовал трупы и ободрал нас.
Дежурный захихикал.
- Мы его не берем, - Джонсон обернулся к остальным. - Он профессионал. Будем играть втроем. Пошли. Оги, предупреди нас, если что…
Крейн, Гриннинг и Джонсон спустились по металлической лестнице. Джонсон открыл массивную стальную дверь в мертвецкую.
В нос ударил сладковатый запах формалина. Джонсон щелкнул выключателем - и они зажмурились от яркого света.
- Обычно здесь бывает от сорока до пятидесяти покойников, - сказал Джонсон, указывая на черные крышки огромных выдвижных ящиков.
- Выходит, что проигрыш составит четыре - пять долларов? - спросил Крейн.
- Как повезет, - сказал Джонсон. - Среди убитых больше белые, но их чаще забирают родственники. Ну что, Гриннинг, кого выбираешь?
Тому потребовалось время, чтобы прийти в себя.
- Ладно, - сказал Джонсон. - Крейну - бабы, мне - черные мужики. Таким образом, тебе - белые.
- Минутку, - сказал Крейн, - итальянцы, китайцы и прочие - это белые или черные?
- Выбрасываю деньги на ветер, - заявил Джонсон, - но согласен считать их белыми.
В первом ящике оказался белый мужчина средних лет. Они согласились с тем, что он белый, хотя цвета он был, скорее, синего, а лицо покрывала щетина в полдюйма длиной.
- Поздравляю, Гриннинг, - Джонсон вытащил второй ящик - он был пуст.
В третьем оказался раздутый труп белого цвета.
- Утопленник, - пояснил Джонсон, задвигая ящик. Под № 4 им попался здоровенный татуированный, как новозеландский абориген, моряк. Особенно живописно выглядела татуировка на животе, изображавшая взрыв линкора "Мейн" в Гаванской бухте.
- Тебе везет, толстяк, - Джонсон ткнул Гриннинга в бок.
В других ящиках наметилось некоторое разнообразие, и Крейн почти вернул себе проигрыш. У двадцать седьмого Крейн заявил:
- Спорю на пинту виски - это моя.
- Это мисс Алис Росс.
Гриннинг втиснулся между ними:
- Так это она и есть? Ну-ка дайте посмотреть.
Она была худа, но не мальчишеской худобой, а прелестной стройностью юного тела, и только у глаз лежали темные круги.
- Хороша, - сказал Джонсон. Кончиками пальцев Гриннинг коснулся ее.
- Холодная? - удивленно воскликнул он. - Холодная!
По лестнице загремели шаги.
- Эй, Джонсон! Там какой-то тип хочет с тобой поговорить, - крикнул дежурный.
