Ознакомительная версия.
«Может, на самом деле – навестить тетю Тамару?» – вдруг осенило его. Она жила в ста километрах от города.
С памятью вернулась и решимость поехать к ней. Сколько раз до этого он порывался это сделать? Но не сделал. Доехать до нее можно было за один час на средней скорости. А вдруг она не одна или не дома? А вдруг – багровые прожилки? Евгения бросило в сомнения, но он сам тут же развеял их: «Я же вампир!».
Евгений въехал на улицы соседнего городка. Она его ждала. Нет, это не самоуверенная догма самовлюбленного мужчины. Просто, перед тем как выехать, Евгений позвонил ей на домашний телефон и, схитрив, сказал ей, что приехал по служебным делам в город на один день, и спросил, не найдется ли для него пара квадратных метров для ночлега? Она не могла отказать, напротив, в коротком телефонном разговоре дала надежду, ответив, что помнит, как много лет тому назад они с матерью тепло встретили ее в своем доме. После таких слов у Евгения разыгралось либидо, и он доехал до ее города за сорок минут, правда, пару раз нарушив правила движения. Злостный нарушитель навечно засел в нем.
Она открыла дверь, встретила теплой улыбкой и по-матерински одарила нежным поцелуем. Евгений не терял надежды, что сегодня ему удастся замкнуть путь длиною в семнадцать лет. Все благоволило ему. Томный голос тети Тамары в трубке, улыбка, поцелуй, внешний вид. Да, именно по внешнему облику женщины можно прочитать о ее затаенных порывах. Даже если отбросить блудливый блеск глаз, одежда, в которой встретила его тетя, говорила о многом. Это был длинный шелковый халат-пеньюар перламутрового цвета до самых пяток, с большим декольтированным разрезом. Нет, он не был прозрачным, но такое одеяние в сочетании с яркой окраской – а мужчины падки на цвета – могло взбудоражить фантазию любого мужчины. К тому же Евгений был и так возбужден своим сладострастным желанием.
Тетя жила в просторной двухкомнатной квартире. Жила одна, взрослая дочь уже много лет проживала в Москве, вышла там замуж и родила двух мальчиков.
Евгению повезло, он не обнаружил багровых прожилок на лице Тамары. Она их умело запрятала за слоем пудры. Да, время властно над всеми, но по внешности хозяйки квартиры можно было догадаться, что она объявила настоящую войну старению и не проигрывала без боя ни одного дюйма своего облика. Вместо пышной брюнетки многолетней давности он увидел коротко стриженую женщину с волосами каштанового цвета. Но это никак не умаляло ее внешности, это был вынужденный шаг приспособления. Она чем-то напоминала бывшую тещу, если не лицом, то фигурой и ростом. Обе были достаточно высокого роста и с большими формами. Большие груди, крепкие бедра, зад, на который еще можно было натянуть облегающие брюки.
Евгений принял душ и, как человек, который должен чем-то ответить на поползновения хозяйки, вышел, обмотавшись махровым полотенцем. Они сели за небольшой стол в гостиной, Тамара успела пожарить семгу и накрошить пару салатов. Пили, что привез Евгений, он прикупил к столу водку. Он заметил еще с малых лет, что женщины возраста его матери, как и сама мать, предпочитали водку любому другому спиртному, которое в изобилии пришло с наступлением капитализма. Дело было в привычке, и тетя Тамара не стала исключением. Евгений кушал охотно, не ограничивая себя ни в чем, кроме картошки, – он старался не есть ее много. Тяжело потреблять пищу, когда твой живот оголен, а результат наполнения сиюминутен. Он решил накинуть рубашку, мотивируя тем, что немного замерз после душа, хотя в доме было достаточно тепло. Тамара не возражала, она предложила махровый халат, который остался от бывшего мужа.
– Это не от первого мужа, ему не сто лет, он не в заплатках и стиран, – усмехнулась она, когда увидела замешкавшийся взгляд Евгения. – Это единственное, что напоминает мне о моем третьем муже, с которым мы разбежались год назад, – Тамара заинтригованно заулыбалась и, не дожидаясь ответа, пошла за халатом.
Евгений догадывался о любвеобильности дальней родственницы, но знал, что официально она замуж выходила только один раз. Он молча надел халат. Евгений не надел бы его, если бы он был предложен Татьяной или Жанной…
Наступила полночь, он стал подумывать, как подступиться ближе к телу хозяйки. Она сидела рядом на небольшом стульчике. Он расположился в кожаном кресле. Несмотря на опыт общения с возрастными женщинами, в накопленной коллекции они в количественном отношении явно уступали тем, кто был одного возраста с Евгением или младше его. Самой возрастной женщине, с которой он смог переспать в прошлом, было сорок лет, но ему тогда было около двадцати пяти. Но сейчас ситуация отличалась коренным образом, ему предстояло соблазнить женщину, которая не только годилась в матери по возрасту, но и приходилась родственницей, а еще – напоминала тещу. Главное, он смог бы удовлетворить свои фантазии, проистекающие из детства, и поставить на своем скрытом влечении жирный крест.
Поэтому Евгений, проделавший дальний путь, не имел права на ошибку. Да, его тетя была открыта, и все располагало к свершению мучительных мечтаний, но любой неосторожный шаг в сторону мог поставить точку в целях визита. Главное, не отпугнуть и не быть прямолинейным – вот чего не любят девочки, девушки и женщины. Поэтому Евгений предложил выпить на брудершафт, тетя легко согласилась. Опустошив до дна рюмку, Евгений потянулся к губам тети, но перед лобзанием Тамара успела изобразить смущение. Поцелуй был слишком легким и мгновенным для людей, ожидающих непростую ночь, и довольно многозначительным для ожидания самой ночи. Следом Евгений поинтересовался, где будет спать.
Тетя ответила, что он ляжет в гостиной на диване, а она сама – в своей спальне. Он не ожидал получить другого ответа. Поэтому следующим, о чем он заговорил, так это о своих привычках:
– Тетя Тамара, я до сих пор сплю со светом, – заговорил он по-ребячески. – У меня страх с рождения, когда один, я боюсь темноты, поэтому, если вдруг приду ночью к вам, вы не пугайтесь.
Ответ тети, к радости Евгения, содержал толику взаимности:
– Если, конечно, боишься.
Она встала со стула и, посмотрев Евгению в глаза, с улыбкой на лице произнесла:
– Я в ванну.
Все шло по маслу, как и желал Евгений. Ему ответили взаимностью, в знак благодарности, пока тетя принимала ванну, он убрал со стола, помыл посуду. Не сказать, что он не знал, как начать обольщать женщину, годившуюся ему в матери, ведь приемы и подходы ко всем одинаковы, независимо от возраста. Но здесь сыграло другое. Он, как трепетно относящийся к своему ремеслу актер, десятки раз прорепетировал сцены обольщения.
…Множество раз, запершись в ванне в минуты самоудовлетворения, Евгений проигрывал фантазии, особенно преуспел, когда мысленно обольщал свою «любимую» тещу. Механическая мастурбация приобретает иной смысл, когда параллельная фантасмагория, пронесенная сквозь хаотичные мысли, приближена к реальной ситуации. Он представлял, что в отсутствие жены, уехавшей в командировку, по просьбе тещи пришел к ней домой. Нужно было передвинуть мебель. Мужа у нее не было, он ушел, когда терпеть женское превосходство стало невмоготу, что подтверждает правило: слабый муж – сильная жена.
Домашняя работа у тещи заняла у Евгения слишком много времени, поужинать сели далеко за полночь. Она предложила ему остаться, так как на тот момент у него не было автомобиля, да и водки на двоих они выпили достаточно. Как представлял Евгений, все происходило в пятницу, перед выходными, торопиться утром никуда никому не надо. После ужина они немного посмотрели телевизор на диване в гостиной. Теща была распоясанной, она не боялась предстать перед Евгением в образе хмельной женщины. Евгений предложил выпить еще, но уже не водки, а шампанского. Он принес его собой, в гости к теще без подарков не ходят. Валентина Николаевна немного посопротивлялась, знала, что бокал шампанского прибьет ее окончательно, но Евгений настоял на своем. Пили они не на брудершафт, ход Евгения был рассчитан на потерю контроля. Встать она уже не могла, от ее воли ничего не осталось. Как любая властная женщина, за маской железной леди теща скрывала слабость.
Евгений попытался приподнять ее, но не смог, для него она была слишком тяжелой и большой. Благо, что диван был разложен, и Евгений, недолго думая, оставил лежать ее на нем, осторожно раздев и без смущения сняв халат, за которым ничего к его удивлению не оказалось. Он и подумать не мог, что теща может носить хоть и плотный непрозрачный халат, но на голое тело. Затем накрыл ее одеялом, тихо и ласково произнес: «Спокойной ночи, мама!». Но ни о каком спокойствии речи идти не могло, он быстро принял ванну и тоже полностью обнаженный запрыгнул под одеяло. Там, под завесой одеяла, действия отошли на второй план, уступив место диалогу:
– Ты без ничего?! – спросила она, очнувшись от эректильного члена, упершегося ей в живот.
Ознакомительная версия.
