— Да. Кстати, я так и не понял, каким образом вы меня нашли.
— В ресторане есть кое-какие ваши картины.
— Хорошо, но как вы поняли, что это я? Что Тревис и О' Коннелл — одно и то же лицо?
Хьюго попытался сформулировать точный ответ, что оказалось непросто.
— Сам не знаю. Пинту сказал, что когда-то встречался с вами в районе Одесеиксе и давным-давно вы говорили ему про укромный уголок близ мыса Синиш. Мы стали искать. А когда зашли в тот бар, я увидел картины. Анита говорила, что вы служили в королевских ВМФ, и я связал это…
Еще несколько тяжелых синеватых колец к потолку…
— Кто такая Анита?
— Анита Ван Дайк… Инспектор полиции из Амстердама… Она ведет дело вашей жены…
— Это к ней пошла Алиса в Амстердаме?
Он повернулся к дочери, та утвердительно кивнула.
— Я не очень понял, что произошло, но думаю, что должен поблагодарить вас за все, что вы сделали.
Хьюго протестующе поднял руку:
— Я сделал только то, что должен был сделать, уверяю вас… Теперь ваша дочь с вами, мне осталось только предупредить Аниту и исчезнуть. Теперь мяч на вашей половине.
Тревис выдвинул другой ящик и достал бутылку виски.
В углу комнаты стоял маленький старый холодильник. Он достал оттуда лед и бутылку минеральной воды, потом вынул стаканы из шкафа. Плеснул мужчинам виски, протянул дочке стакан содовой.
Они молча выпили, и Хъюго наконец расслабился.
Тревис продолжал курить, но открыл форточку, чтобы проветрить помещение. Он попросил Хьюго рассказать его интерпретацию истории.
Хьюго начал с той ночи, когда он нашел Алису под сиденьем своей машины, подробно и четко рассказал об их долгом путешествии из Амстердама, сообщил о многих важных вещах, в том числе все, что знал о предприятии Кристенсен.
— Постепенно я понял, что ваша бывшая жена создала более чем процветающую фирму, выпускавшую и продававшую кассеты вроде той, что нашла в доме ваша дочка… Совершенно случайно Анита Ван Дайк, занимавшаяся расследованием этого дела, оказалась с нами в одной гостинице в Эворе, а за ней следил тип из банды…
Тревис ничего не отвечал, погрузившись в глубокие раздумья. Он стоял перед открытым окном и наблюдал за пляжем. В отблесках закатного солнца его лицо стало медно-золотистым, как у индейца навахо или хопи.
— Надеюсь, вы не слишком рисковали, приехав сюда с моей дочкой.
— Нам удалось нейтрализовать большую часть банды прошлой ночью… но времени действительно было мало. Мне нужно было найти вас как можно скорее, потому что эти ребята шли по вашим следам.» Но сейчас им следует поскорее слинять из страны.
Во всяком случае, он сам на это сильно надеялся.
— Теперь, если не возражаете, прежде чем я уеду, мне хотелось бы узнать вашу версию, господин Тревис. Расскажите мне все.
Он использует рассказ этого человека в своем романе о конце века.
— Что именно вас интересует?
— Все, что происходило в истекшую неделю, во время нашего бегства, а еще то, что происходило после вашего исчезновения. Не буду скрывать — мне кажется, что вся ваша жизнь окутана тайной.
Он попытался быть вежливым, чтобы не напугать собеседника.
— Вы задаетесь вопросом, как человек, вроде меня, мог жениться на такой женщине, как Ева Кристенсен, так ведь?
Хьюго старался не выдать своего смущения, но действительно считал это частью мозаики. Пинту заерзал на стуле.
— Честно говоря, я и сам не понимаю.
Тон Тревиса свидетельствовал о том, что он давно и мучительно размышляет на эту тему.
Он продолжал смотреть на океан. Темно-синие, почти фиолетовые, волны бесконечно накатывались на берег, на песок, постепенно приобретавший красный оттенок, как и небо на горизонте. Четко очерченный кроваво-красный диск солнца вползал в воду.
— Когда мы с Евой встретились, я как раз ушел с флота, жил в Барселоне и часто бывал в матросских барах. Всю жизнь, с детских лет, я любил ходить под парусом. Познакомился с несколькими испанцами с юга и с Балеарских островов и решил наняться капитаном туристических яхт в Андалузии. За месяц или за два до отъезда я познакомился с Евой Кристенсен через дальнего знакомого, приятеля моего приятеля, он пригласил меня на прием, который она устраивала на борту своей яхты…
Хьюго допил виски, а Тревис, не отводя глаз от воды, раскурил новую трубку.
— Не стану объяснять, что это была любовь с первого взгляда, безумная и бурная. И взаимная, я это сразу понял.
В этом Хьюго не сомневался. Изможденное лицо и горькая улыбка Тревиса не могли скрыть того, что лет двенадцать назад он был весьма привлекателен.
Тяжелые клубы дыма вылетали в форточку, с пляжа тянуло свежим ветерком.
— Ева Кристенсен была восхитительной девушкой. Мы… Мы сошлись… Потом я уехал в Андалузию… Провел там несколько месяцев, потом вернулся, поселился в Алгарве…. Нашел португальских друзей, с которыми мне было проще, чем с испанцами… Жоакин и Грек… Ева приехала ко мне и купила Каса-Асуль.
Назвав имя погибшего дилера, Тревис глубоко вздохнул.
— Знаете, когда газеты сообщили о его смерти, я уже знал, что Алиса сбежала, и — теперь об этом можно говорить — ее побег спутал мне все карты…
— Ваши карты? — переспросил Хьюго. Тревис ничего не ответил. Глухой шум волн, доносившийся из открытого окна, нарушало причмокивание Тревиса, сосавшего трубку.
— Да, — сказал он наконец. — Это длинная история…
Он допил виски и снова наполнил стакан, потом протянул бутылку Пинту. Хьюго вежливо отказался. Ему предстояло отправиться в путь, проехать две тысячи километров за один присест. Он ничего не ответил, выжидая, пока тишина и виски окончательно развяжут язык англичанина.
— Все очень сложно… Но когда Ева лишила меня родительских прав, это случилось из-за наркотиков…
Хьюго увидел, как Алиса резко вскинула голову и уставилась на отца. Да, ей тоже придется узнать немало нового. Загорелая рука Тревиса нежно ласкала волосы дочери.
— Я тогда серьезно подсел. Мы развелись, но я ясно понимал, кто такая Ева, понимаете?..
Хьюго не хотелось прерывать его. Уточнить детали можно будет позже. Пусть воспоминания разворачиваются сами собой.
— Я не знал, куда податься, и вернулся в Алгарве. Дошел до точки. Был в полной заднице… Меня вытащил Пинту.
Повернув кресло движением руки, он поднял стакан в честь друга.
Потом снова откинулся на спинку. Пинту ответил ему понимающей улыбкой.
— Кое-как мне удалось выкарабкаться, и я снова стал рисовать. Но и с Греком виделся… Время от времени покуривал или нюхал, мы кайфовали… Однажды Грек напомнил мне о предложении, которое я получил от одного крупного дилера, когда еще жил с Евой в Каса-Асуль…
Хьюго приподнял бровь, нетерпеливо ожидая продолжения.
Алиса подошла к отцу, села рядом. Тревис обнял ее за талию, словно желая защитить.
— Ну да… это началось почти сразу после рождения Алисы… так… постепенно. Мы с Евой часто ходили в модные кабаки, где я познакомился с этими ребятами, да и Грек кое-кого знал… В общем, в один прекрасный день один из них предложил мне перевезти груз, понимаете?
Хьюго утвердительно кивнул.
— Я сказал «нет»… Чувствовал себя ответственным за Алису, не хотел делать глупости. Я отказался, и тот тип никогда больше ко мне не подкатывался. Но потом, когда я вернулся, Грек сказал: все изменилось. Ева забрала у меня Алису, я больше ни за кого не отвечал. И я согласился на пару операций, чтобы заработать.
Хьюго не шелохнулся.
— Я хороший моряк. Знаю Средиземное море и Южную Атлантику наизусть, знаком с организацией британских сил в Гибралтаре, французского и испанского флота, понимаете?
В его словах прозвучала гордость профессионала.
— Я дорого брал за свою работу. За два года сделал около десяти рейсов… Провел пару операций другого рода…
Хьюго непроизвольно насторожился:
— Могу я спросить, какого именно? Облако дыма поплыло к окну.
Тревис взглянул на Алису. В его глазах были стыд и смущение. Но дочь улыбнулась в ответ — и стало совершенно ясно, что ей все равно, кто он — контрабандист или космонавт, преступник или министр; главное — он здесь и он ее отец.
Хьюго ощутил легкое волнение и грусть.
Тревис продолжил свой рассказ:
— Я перевозил оружие.
Хьюго с трудом удержался, чтобы не вскочить со стула.
— Дважды… В прошлом году.
Хьюго не мог отвести глаз от его лица, и тот, почувствовав напряжение во взгляде собеседника, снова «прикрылся» облаком дыма.
— На Сицилию… и в Хорватию.
Черт возьми… Хьюго был потрясен, но старался сохранять спокойствие, чтобы не выдать волнения. «Черт возьми! — хотел заорать он. — Вы, случайно, не знаете Остроповича из Загреба — он отвечал за один из главных нелегальных маршрутов?» Нет, не может быть и речи о том, чтобы выдать хоть малейшую информацию о Сети. И он не сказал ни слова, глядя на Тревиса и изо всех сил стараясь не улыбнуться. Возможно, они разминулись всего на несколько дней на хорватском берегу, куда приставали «шлюпки» Сети? Воюющие друг с другом бывшие югославские республики получали оружие из разных источников, в том числе и от мафии, в этом нет никаких сомнений. Тревис тоже водил подпольный конвой оружия, нарушая эмбарго. Хьюго почувствовал внезапное волнение. Да уж, этот бывший военный моряк, знающий толк в контрабанде и судовождении, был бы для них находкой… Тревис не спускал с него глаз. Хьюго, делая вид, что спокойно слушает, налил себе второй стакан виски.
