— Так вот, в один прекрасный день мы решили, что все эти деньги плюс то, что зарабатывал Грек, надо пустить на постройку судна… Мы придумали, какой будет «Манта», я кое о чем посоветовался с Пинту, запудрив ему при этом мозги, — прости, старик…
Он поднял стакан, всем своим видом выражая искреннее раскаяние.
— Вот дьявол, да к чему все эти секреты? — воскликнул Пинту. — Почему ты строил этот чертов корабль тайком?
Тревис выпустил новое облако дыма, несколько секунд помолчал.
— У нас с Греком была цель… как бы вам лучше объяснить… Вообще, сначала я просто хотел построить собственный парусник, но потом появилась идея придумать нечто особенное…
— Да что в ней особенного, в твоей «Манте»? — спросил Пинту, махнув рукой в сторону мачт, видневшихся по другую сторону балюстрады.
Улыбка Тревиса была одновременно хитрой и загадочной.
— Много чего. Мы вложили в него практически все бабки.
«А это значит, — подумал Хьюго, — много бабок».
— Вот… Вначале мы думали заняться VIP-туризмом — немного спорта, тропики. Потом стали уточняться детали. Мы подумали, — будет здорово получить многоцелевой корабль: лучший на море, это главное, но чтобы на нем можно было ходить по рекам в любых условиях. Со сменным килем и убирающимися поплавками, чтобы подниматься вверх по реке… По Амазонке… По Нилу, по Миссисипи… Потом мы с Греком довели до ума наш проект гидроэлектромотора — эту идею я взял из работ какого-то неизвестного русского инженера двадцатых или тридцатых годов, сгинувшего в Сибири… Да чего говорить — я вам скоро все покажу. Честно говоря, мы столько загребали на товаре, что сразу скумекали — такое судно прекрасно подойдет для подпольных перевозок. То есть если с туризмом дело не выгорит, всегда можно будет вернуться к нашему делу, потому-то никому ничего не говорили.
Тревис усмехнулся.
— Позже, за те месяцы, пока корабль потихоньку строился в доке, до меня дошло, что он идеально подойдет для еще одного дельца, что только повысило секретность, усилили меры безопасности…
Тон последней фразы ясно дал понять собеседникам: Тревис не верит в совершенство систем безопасности. В глазах отца Алисы снова мелькнула грусть — он вспомнил об убитом друге, схватил стакан, сделал большой глоток виски, издав рычание. Взглянул на Хьюго, на Пинту, потом на дочь, снова на Хьюго.
Хьюго тоже глотнул виски. Он ждал продолжения спокойно, но безмятежность была не более чем маской.
Тревис вынул изо рта трубку, решившись наконец.
— В прошлом году, когда работа над «Мантой» подходила к концу, я начал планировать… как бы это сказать…
Он посмотрел Хьюго прямо в глаза.
— Я начал планировать ее похищение, но лучше назовем это «возвращением».
Он снова погладил Алису по волосам.
— Вы понимаете, не могло быть и речи о том, чтобы она оставалась со своей матерью и та испортила бы ей жизнь…
Разумеется, подумал Хьюго, в подобных обстоятельствах и он не смог бы поступить иначе.
— Ну вот, я начал придумывать, как организовать дело… я знал, что с Евой нужно держать ухо востро, и решил исчезнуть за несколько месяцев до окончательного осуществления плана, чтобы вынырнуть другим человеком. Мы с Греком купили эту землю и построили ангар. Достаточно далеко от Алгарве, чтобы Ева не сразу смекнула, что я замешан в деле, если бы прослышала про судно… Мы два или три раза испытали «Манту», потом я продал дом в Албуфейре и удрал…
— Куда? В это место? Под именем О'Коннелла?
— Нет. Я скрылся во Франции, на юго-западе. Потом вернулся в Испанию — в Астурию. Взял с собой все необходимое, чтобы писать, и рисовал на пляжах, а жил в вагончике. Я продавал картины, и цены меня не слишком волновали, у меня достаточно денег на счете в банке. Я планировал вернуться в апреле-мае. В прошлом году устроил так, чтобы меня узнали здесь как О'Коннелла — приезжал сюда несколько раз, продал картины двум или трем типам, в том числе Жоржи, хозяину ресторана. В мае мы с Греком должны были сесть на корабль и отправиться в Амстердам. Там я вернул бы себе Алису. А потом мы уплыли бы в Бразилию.
Мысли Хьюго неслись вперед на всех парах, как перегревшаяся скороварка.
— Подождите, но как бы вы связались с Алисой?
Т ревис промолчал, медленно поднеся к губам стакан.
— Что вы собирались сделать, чтобы связаться с Алисой? — настаивал Хьюго.
Вот где настоящая загадка.
— Ну-у-у… Я, конечно, знал, что Ева читает ее почту, и с этим ничего поделать не мог. В первый год я ограничился несколькими открытками, в которых указывал адреса абонентских ящиков. Алиса отвечала мне, иногда писала длинные письма. Я уверен — Ева просматривала ее послания, это чувствовалось в каждом предложении… потом она затеяла процесс по лишению меня родительских прав… В общем, однажды — Алисе было тогда лет десять — мне нужно было оказаться в Бельгии, чтобы уладить одно дело, и я решил проехать через Амстердам — хотел увидеть дочку. Я проводил целые дни, наблюдая за ней… Потом мне пришлось уехать. Через два месяца я вернулся и провел в городе две недели. Бродил вокруг дома, шел за Алисой по дороге в школу или в кино. В конце концов я узнал, что в дом к Кристенсенам регулярно ходит какая-то старушка. Наблюдая за окнами в бинокль, понял: это преподавательница музыки — она учит Алису играть на скрипке… Я проследил за женщиной и однажды, в парке Беатрикс, заговорил с ней… Я просто попросил ее передать несколько писем Алисе, рассказал всю правду… Ну, скажем, необходимую и достаточную часть правды… Честно говоря, я ужасно удивился, когда старуха согласилась. И она прекрасно все сделала — передала письма, где был указан мой настоящий адрес и где я пытался объяснить Алисе, что произошло.
— Вы думаете, Ева Кристенсен могла быть в курсе происходившего?
— И продолжала делать вид, что ничего не знает? Как будто ничего не случилось? Читая тайную переписку… Да, я часто об этом думал и, признаюсь, дрожал от страха за госпожу Якоб, хорошо зная, кто такая Ева Кристенсен, понимаете? Именно поэтому я решил прервать эту параллельную переписку. Месяцев шесть назад. Имея своим противником Еву, нельзя играть с огнем… Уехав из Албуфейре, я больше не связывался с госпожой Якоб, потому что сам не знал, где брошу якорь. Ни к чему было рисковать, передавая адрес, который наверняка оказался бы временным… Я никогда не упоминал о своем плане в письмах к Алисе, это было слишком опасно… В нужный момент я просто передал бы ей сигнал и указал место встречи на словах, через госпожу Якоб. Но Алиса нашла эту проклятую кассету и убежала, прежде чем я успел с ней связаться… Мне все стало известно случайно, из газеты, кажется немецкой… Потом я узнал об убийстве Грека и о событиях в Эворе и тут же сбежал сюда — вчера. Я не знал, что делать. Сегодня днем один из моих знакомых сказал, что вы заезжали к Жоржи и что вы меня ищете. Я думал, это вы похитили мою дочь, и, когда увидел вас с Пинту, решил, к ужасу своему, что он предал меня…
Большой глоток виски поставил точку в рассказе.
Хьюго переваривал полученную информацию, его мозг работал как компьютер.
Что за дикая история…
— Хорошо, вы несколько раз упоминали, что знаете Еву Кристенсен, понимаете, что она собой представляет. Что вы имели в виду?
Тревис нахмурился.
Речь явно зашла о вещах, которые ни при каких обстоятельствах не должна слышать девочка-подросток, особенно если речь идет о ее собственной матери. Хьюго разозлился на себя, за допущенную ошибку и проявленное любопытство, но он должен был узнать!
— Вы ведь знаете, господин Тревис, что ваша дочь видела ту кассету и точно знает, на что способна ее мать.
Он хотел сказать: она видела эскадрон смерти в деле, много раз, с близкого расстояния.
Плотные синеватые клубы табачного дыма, кружась, плыли к окну.
— Бот что я вам скажу: давно это началось и прогрессировало, так что, когда мы встретились, она уже была такой… Должен признать, что после рождения Алисы ситуация ухудшилась… Не знаю почему. Говорят, после родов у женщин иногда случается депрессия… Я вынужден был наконец признать некоторые вещи.
Хьюго воздержался от вопросов. Еще одно облако дыма…
— Грек рассказал мне, что она встречалась со всеми здешними дилерами и прочими мафиози в модных кабаках. Я больше не хотел там бывать, но узнал, что она иногда наведывалась туда без меня. Подумал — может, встречается с мужиком… Начал пить… Помню, как-то вечером я рассказал ей о предложении, которое получил от одного жулика, — тот просил отвести их судно… Сказал, что отказался, а Ева в ответ — ну и зря… Что это могло бы быть возбуждающе. Мы жутко поругались.
Тревис выпустил кольцо в потолок.
— А в другой раз, незадолго до нашего отъезда в Барселону — все уже было очень плохо, — я начал баловаться порошком, и Грек явился навестить меня в Каса-Асуль… Ева уехала — я не знал куда…
